Традиционный Международный фестиваль камерного искусства, который проводит в октябре Карельская государственная филармония, вступил в этом году в свое третье десятилетие и снова сменил название. Он обрел, пожалуй, самое привлекательное имя – «Осенняя лира».
{hsimage|Рувим Островский||||}Первым событием фестиваля стал вечер выдающегося актера современности Бориса Плотникова, воплотившего замечательную идею куратора фестиваля Татьяны Шерудило о создании «чтецкого» абонемента. Как артист театра Плотников известен мало провинциальному зрителю, но знаком ему по крайней мере по двум киноролям – Сотникова в фильме «Восхождение» по повести Василя Быкова и ассистента профессора Преображенского в «Собачьем сердце» по бессмертному первоисточнику Булгакова.
Как признался артист, таких программ у него немного по причине занятости в театральных спектаклях, но по произведенному впечатлению они дорогого стоят. Теперь, когда правильная русская речь стала для нас редким удовольствием, живая встреча с артистами, владеющими ею, становится глотком свежего воздуха в унылом вещании наших «ораторов» с экрана телевизора, не говоря уж о том, что невольно слышишь на улицах города. Интонационно богатая, обладающая бесценным качеством доверительного общения, она беспрепятственно проникает в душу каждого слушателя.
Плотников относится к числу поющих актеров. В его голосе нет каких-то особых вокальных достоинств, но он и приятен, и достаточно силен там, где этого требует эмоция.
Программа вечера, посвященная «Стихам из альбома», соединяла чтение стихов с исполнением романсов пушкинской поры. Это были стихи и значительных поэтов, включая Пушкина, и тех анонимных авторов, поэтические вирши которых заполняли девичьи альбомы. То же самое относится и к звучавшим романсам, чаще незнакомым, чем популярным. Их Плотников пел в сопровождении гитариста Владимира Маркушевича, чуткого партнера, с которым актера несомненно связывает родство творческих вкусов.
C грустью актер поведал о том, что русская семиструнная гитара, которая занимала важное место в бытовом музицировании России на протяжении всего XIX века, уходит из современной музыкальной практики, ее путь оказался тупиковым, о чем можно только сожалеть. Исполнители нашли в слушателях, собравшихся в зале филармонии в этот вечер, благодарную аудиторию, которая никак не хотела отпускать их со сцены. В конце вечера актер решился на исполнение двух песен, которые, видимо, он показывает не во всякой аудитории. В совершенно иной, аутентичной манере, он спел то, что слышал от своего деда. И это было удивительно.
На следующий после концерта день Плотников провел прессконференцию, на которую пришли вчерашние слушатели. Им захотелось задать исполнителям множество вопросов, к сожалению, успели не все. Руководство филармонии планирует проводить подобные диалоги и с другими артистами «чтецких» программ.
В программах осеннего фестиваля последние годы нередко участвует камерный оркестр Nord-West Studium, возглавляемый Эдуардом Зондерегером. Честь создания этого коллектива принадлежит его отцу, замечательному скрипачу Эдуарду Зондерегеру–старшему, от которого сын и принял эстафету. Руководить студенческим коллективом и все время держать его на высоком исполнительском уровне из-за постоянной смены участников – дело сложное. Но энтузиазм молодости и стремление к постоянному взятию очередной творческой высоты дают свои плоды. Оркестру давно не надо доказывать свою состоятельность, он признан и любим не только в Петрозаводске, но и за его пределами.
Прошедший в рамках фестиваля концерт был посвящен творчеству замечательного немецкого романтика Феликса Мендельсона-Бартольди. Весь музыкальный мир в этом году отмечает 200-летие со дня его рождения. Судьба, предопределяя ранний уход (1847 год), щедро одарила его музыкальностью, проявившуюся не только в композиции, но и в исполнительстве – он был выдающимся пианистом, органистом и дирижером, не уставая пропагандировать великие творения прошлого и настоящего. Он был первым, кто после многих десятилетий забвения возродил музыку Иоганна Себастьяна Баха. В стремлении поднять «с колен» национальную музыкальную культуру, он был неутомим в стремлении воспитывать у широкой публики художественный вкус, организовывал музыкальные фестивали и стал создателем первой национальной консерватории. Его дарования проявились необычайно рано, и одним из первых, кто заметил гениального ребенка, был Гёте, обожавший слушать музицирующего мальчика. Его собственный вкус был безукоризненным и сложился чрезвычайно рано.
В композиторском наследии Мендельсона среди обилия произведений значатся пять больших симфоний, но до них еще совсем отроком, в начале двадцатых годов он создал 12 симфоний для cтрунного оркестра. Одну из них, № 10, и сыграл студенческий оркестр. Сыграл вдохновенно, отдавшись исполнению с той же пламенностью, с которой, как представляется, рождались замыслы в голове юного композитора. Небольшую по масштабам симфонию дополнил струнный Октет в переложении для оркестра.
Эти же годы отмечены и созданием Концерта для скрипки, фортепиано и струнного оркестра, где солистами выступили Эдуард и Александр Зондерегеры. Отрадно, что на двух представителях династия не прервалась. Вот уже несколько лет на концертную эстраду выходят два внука родоначальника: скрипач Эдуард – продолжатель специальности деда и пианист Александр, идущий по стопам отца, пианиста по главной профессии. Их публичные выступления начались еще на школьной скамье, теперь они студенты консерватории. Все последние годы музыканты Карелии с радостью наблюдают за развитием этих детей, уже ставших юношами, ибо таких примеров на нашем горизонте мы, пожалуй, больше не знаем. Постепенно спонтанная музыкальность, сохраняясь как важный фактор исполнительства, закономерно обогащается приходящим с возрастными накоплениями осмыслением звучащей ткани, раздумьями над замыслом композитора и прочими необходимыми условиями становления любого музыканта. Им повезло родиться в семье, где делается все во благо разумного воспитания и бережного развития дарований, им повезло и с педагогами – доброжелательными и мудрыми. Сами они давно осознали свое призвание и поняли, что в дальнейшем главное слагаемое успеха – безостановочная работа.
Как всегда петрозаводчане с радостью встречали Рувима Островского, которого организаторы фестиваля назвали своим талисманом. Встречи с этим замечательным пианистом, годы работы которого в Петрозаводске составили эпоху и в жизни нашего музыкального вуза, и в концертной практике города – всегда радость. Он оставил незабываемый след в душах любителей музыки. И не только как яркий пианист, но и как музыкант–просветитель, в концерты которого как правило вводило его спокойное умное, предваряющее программу вступительное слово, рожденное размышлениями над исполняемой музыкой, глубоким проникновением в тайны авторского замысла самого прекрасного из искусств. Его программы никогда не бывают случайными, в них обязательно присутствует объединяющая все исполняемые произведения идея. В этом году она связана с юбилейными датами композиторов, об одном из которых уже шла речь – это Мендельсон, а второй – Йозеф Гайдн.
Год рождения первого был годом смерти второго. Думается, что повод для соединения этих имен в одной программе заключается не только в совпадении дат, но – в их имманентной связи. Гайдн – первый представитель Венской классической школы, самый классичный из триумвирата ее представителей. Мендельсон, которого часто называют классиком среди романтиков, свято хранил заветы своих предшественников, чьи эстетические позиции стали основой его собственного композиторского творчества и всей музыкантской деятельности.
В свои программы Островский старается включать произведения, которые не входят в число часто исполняемых, подтверждено это и данным выбором. В первом отделении прозвучали три сонаты Гайдна, относящиеся к числу ранних сочинений композитора. Но пианист услышал и подчеркнул в них то, что присуще и зрелому стилю художника: мудрую простоту, соединенную с глубиной, отличающей лишь великих мастеров. Из произведений Мендельсона пианист тоже выбрал отнюдь не обиходные опусы: Фантазию фа-диез минор, шесть «Песен без слов» (Третья тетрадь) и «Серьезные вариации».
Первая половина XIX века – период невиданного расцвета виртуозной фортепианной техники. За короткое время она прошла путь от блестяще изысканной, «жемчужной» манеры начала столетия до «девятого вала» пианизма Ф. Листа. В этой атмосфере у Мендельсона оказалась своя ниша, в которой не было ни салонной изнеженности, ни листовской грандиозности. Тонкий лирик по сути своего искусства, он не уступал в виртуозности современникам, но при этом никогда не делал ее самоцелью, стремясь наполнить звучащую ткань подлинной глубиной душевных движений.
Островский убедительно показал, что в музыке Мендельсона есть все, чем богата романтическая музыка, только это не лежит на поверхности и надо суметь открыть этот «ларчик». Во всех прозвучавших произведениях, в том числе и вроде бы непритязательных «Песнях без слов» мы услышали неожиданного Мендельсона, где рядом с лирической трепетностью соседствовали и драматическая напряженность и даже триумфальность.
В своей исполнительской деятельности Островский одинаково привлекателен и как солист и как партнер в ансамбле, и потому зал музыкального училища был заполнен не только на сольном концерте 14 октября, но и на сонатном вечере 16 октября, где он играл с именитой скрипачкой Ириной Бочковой.
Не часто с ней можно встретиться на концертной эстраде, хотя в Карелии она бывала. Одна из учениц прославленного скрипичного педагога Юрия Янкелевича, она поднялась на музыкальный Олимп после побед в Международных конкурсах им. Маргариты Лонг и Жака Тибо (Франция) и – II конкурса им. П.И.Чайковского (1962). В молодые годы стала ассистенткой в классе своего учителя. С той поры и по сей день педагогика для нее – важнейшая сфера деятельности. Профессор Московской консерватории, заведующая кафедрой, она массу сил и времени отдает своим и чужим ученикам, постоянно проводя мастер-классы и заседая в жюри конкурсов разных уровней.
Бочкова и Островский исполнили три сонаты Бетховена: Первую, Шестую и Десятую. Сонаты различны по стилистике: первые две созданы на рубеже 90-х – начала 800-х годов, они еще близки предшественникам, последняя завершает центральный, зрелый период творчества, наполненный героическими творениями. Но ее образный мир несет в себе уже не героическое, а романтическое мироощущение. И это в исполнении дуэта было ясно слышно. При разности индивидуальных исполнительских почерков музыканты продемонстрировали высочайший класс ансамблевого исполнительства и выполнили бетховенскую трактовку ансамбля. В нашей практике сложилась традиция считать скрипку ведущим тембром, а фортепиано – аккомпанирующим. Между тем, у композитора на титульном листе означено, что сонаты написаны для «клавира и скрипки», чем подчеркнуто равноправие участников и в полном смысле слова партнёрство. Фортепиано не аккомпанировало скрипке, а вело с ней диалог.
{hsimage|Вильнюсский струнный квартет||||}Финишным событием «Осенней лиры» стал 26 октября концерт Вильнюсского струнного квартета.
Перечисление всех его регалий заняло бы много места и времени, ибо квартет весьма и весьма заслуженный и признанный, обладает многими наградами, с большим успехом концертирует по странам мира, выступая в самых престижных залах. За долгие годы своей творческой жизни (он сложился в 1965 году) квартет накопил поистине огромный репертуар, в котором мирно соседствуют произведения классики и современности. Особое место в нём конечно же принадлежит музыке литовских композиторов. В частности, музыканты первыми в Литве исполнили все сочинения для квартета одного из самых загадочных художников ХХ века Микалоюса Чюрлёниса, соединявшего в себе два равно сильных дарования – музыканта и живописца. Один из квартетов был включен и в наш концерт.
Сколько восторженных слов мы не читаем о том или ином коллективе, истинное впечатление создается только при непосредственном живом знакомстве. Своей игрой Вильнюсский квартет превзошел все ожидания. Это действительно выдающийся коллектив, отвечающий всем высочайшим требованиям квартетного исполнительского искусства. Недаром он так востребован в мире. Его члены в разные годы влились в ансамбль, но их чувство абсолютного согласия, единого дыхания ни в чем не вызывает возражения. Первая скрипка и художественный руководитель – Аудроне Вайнюнайте появилась в квартете первая, в момент его основания. Она не просто великолепная скрипачка, но олицетворяет мощное волевое начало. Все остальные музыканты привлекательны в не меньшей мере, там где они солируют, достоинства каждого очевидны, а порой и выше всяких похвал, и прежде всего виолончелист Аугустинас Василяускас и обладающий поистине волшебным звуком альтист Гирдутис Якайтис.
Три исполненных квартета отмечены общей нелегкой судьбой момента создания, но все они гениальны. Квартет до минор Ф. Шуберта, обозначающийся как «Квартетная часть», ибо содержит только первую сонатную часть. Подобных произведений у Шуберта много в разных жанрах и причины их незавершенности как правило неизвестны. Зазвучал он с концертной эстрады почти сорок лет спустя после смерти композитора, лишь на год раньше его бессмертной «Неоконченной» симфонии.
Квартет Чюрлениса до минор – относительно раннее сочинение композитора, задуманный как четырёхчастная композиция, но где-то утративший Финал. Наполненный романтическими настроениями, он пленяет и своей эмоциональной насыщенностью, и обаятельным мелодизмом, порой максимально приближающимся к народной литовской песенности.
Как серьезную неудачу восприняли современники и Квартет Фа мажор М. Равеля, которым молодой автор надеялся заслужить Римскую премию. Но в премии было отказано, зато явно незаслуженной хулы композитор наслушался в свой адрес более чем достаточно. И лишь старший коллега Клод Дебюсси с похвалой отозвался о сочинении, порекомендовав не менять в нём ни одной ноты.
Подобные случаи в истории искусства нередки. Такова жизнь. И только время, как главное мерило художественной ценности, обладающее «абсолютным слухом», исправляет подобные ошибки. И камерный фестиваль «Осенняя лира» уже не раз подтверждал это.
Фото Анны Орловой
"Лицей" № 11 2009
