Рындзюнская и ее коллеги относились к скульптуре не как к средству заработка, а как к высокому искусству.
В год 55–летия Музея изобразительных искусств Карелии мы рассказываем об одной из малоизвестных коллекций музея некогда прославленного советского скульптора-монументалиста, нашей землячки.
В прошлом году в издательстве «Острова» вышла в свет книга Людмилы Васильевны Барановой «И дольше века…», в которой предстала хроника жизни династии карельских медиков Иссерсон – Барановых – Филимоновых. За страницами книги осталась судьба двоюродной сестры Михаила Давыдовича Иссерсона – крупнейшего московского скульптора первой половины ХХ века Марины Давыдовны Рындзюнской (1877 – 1946), уроженки Петрозаводска.
В собрании Музея изобразительных искусств Республики Карелия хранится небольшая монографическая коллекция произведений Марины Давыдовны. В ее составе 30 скульптур, созданных в период 1910 — 1940-х годов. Они попали в Петрозаводск в 1947 году по завещанию Рындзюнской после ее смерти. Часть работ была передана в 1968 году, по приказу Министерства культуры СССР из Архива художественных произведений города Загорска.
В творческом наследии, принадлежащем петрозаводскому музею, немало превосходных произведений Рындзюнской, отражающих характерные особенности отечественной скульптуры первых десятилетий ХХ века.
Марина Давыдовна родилась в мае 1877 года в Петрозаводске в семье статского советника. Здесь, в Карелии, у будущего скульптора зародилась любовь к камню, твердому материалу, которую она пронесла через всю свою жизнь. «Особенно запомнились художественные изделия местных мастеров, выполненные из гранита и мрамора, обработанные на Петрозаводском заводе. То был зеленый, коричневый гранит, а также розовый, с прожилками, мрамор ».
В 1892 году семья переехала в Астрахань, где в Мариинской женской гимназии Марина не только продолжила образование, но получила первые навыки изобразительного искусства. Рисунок и живопись в гимназии преподавал известный русский художник Павел Алексеевич Власов, выпускник Императорской академии художеств, ученик П.П. Чистякова. В 1896 году он организовал в Астрахани художественный кружок, а чуть позже – художественные и рисовально-технические классы, которые посещала и Рындзюнская.
По совету П.А. Власова в 1904 году Марина Давыдовна продолжила художественное образование в Москве. Сначала она поступила в Строгановское училище, а через год была принята в Московское училище живописи, ваяния, зодчества на живописное отделение, но вскоре перешла в мастерскую выдающегося русского скульптора Сергея Михайловича Волнухина. В ее дневниковых записях сохранились воспоминания об этих годах. Она пишет, что легко и просто умела видеть тон, краску, но стоило ей войти в скульптурную мастерскую, как почувствовала, что ее место здесь, «среди серой глины, больших глыб, всей этой… милой массы».
По окончании училища Марина Давыдовна уезжает на полгода во Францию, где близко знакомится с творчеством ведущих скульпторов той поры – Огюста Родена и Антуана Бурделя. В музеях Парижа она изучает лучшие образцы египетского и восточного искусства, греческую архаику, которые ее покорили на всю жизнь «выразительной пластикой, богатством формы и глубиной образов».
Вернувшись в Россию в 1912 году, Марина Давыдовна активно участвует в выставках «Мира искусства», «Союза русских художников», много работает творчески. Одно из ранних произведений Рындзюнской, принадлежащее коллекции МИИ РК – «Девушка с барашком» (1913). Эту скульптурную композицию, выполненную в цементе, отличает характерная для ее творчества обобщенность формы и умение автора выявить твердость и весомость материала.
В ранних работах скульптора угадывается увлечение опытом Бурделя: стремление к монументальности формы при внутренней динамике пластической массы. Такова ее скульптура «Сбор винограда» (1916). Композиция строится на движении объемов по спирали: торс изогнут в три четверти, а голова в обрамлении поднятых и почти полностью скрытых гроздьями винограда рук – анфас. «Успех бурделевского направления не дает мне покоя, — писала Марина Давыдовна. – Я вижу в его объемах ту массу, с помощью которой могла бы передать силу, движение…»
В начале 1920-х годов Марина Рындзюнская участвует в работе Союза скульпторов, занимается реализацией плана монументальной пропаганды, создает статую Мусоргского для Московской консерватории, является инициатором скульптурной экспозиции на выставке «ОБИС» («Объединение искусств »).
В 1926 году она приняла участие в организации Общества русских скульпторов. В записках Рындзюнской сохранились наброски о становлении ОРСа. «Первым его председателем был один из наших больших скульпторов – Н.А. Андреев. Секретарем – несменяемый, с любовью относящийся к своему делу Александр Николаевич Златовратский, который до последних дней ОРСа оставался на своем посту. Кроме нас, молодых, были большие мастера: Анна Семеновна Голубкина, Владимир Николаевич Домогацкий, честный, прямой человек. У нас начали активную жизнь Вера Игнатьевна Мухина и Сарра Дмитриевна Лебедева, очень сильная портретистка. С первых дней был с нами Борис Данилович Королев…». Рындзюнская и ее коллеги надеялись сплотить в Обществе всех художников, ставящих перед собой серьезные творческие задачи: они относились к скульптуре не как к средству заработка, а как к высокому искусству. Их отличало также стремление в художественных образах выявить острое ощущение времени, его беспокойные ритмы.
«Чаще всего «орсовцы» собирались у Рындзюнской: к ее большой просторной мастерской на улице Воровского примыкала маленькая жилая комната. Засиживались за полночь, хозяйка угощала чаем. Марина Давыдовна оставила о себе самую светлую память. Маленькая, слабая физически, она была человеком удивительной доброты и отзывчивости», — вспоминал скульптор Илья Львович Слоним, принявший участие в работе общества по инициативе Рындзюнской…
«Орсовцы встречались почти каждую неделю, собирались охотно, радостно. Об искусстве спорили страстно, увлеченно. Кепинов настаивал на академической манере, требовал, чтобы скульпторы, строго придерживаясь натуры, во всех деталях прорабатывали свои вещи. Против него восставали Рындзюнская и Цаплин, которые считали, что натура только стесняет скульптора, что эталоном для художника должны быть вечные ценности в искусстве. Но даже если Кепинов замолкал, спор продолжался. Рындзюнская и Цаплин сражались уже между собой: для Цаплина воплощением высшего взлета скульптуры была древнеегипетская, для Рындзюнской – архаические примитивы», – писал Слоним. Первая выставка «орсовцев» состоялась в Историческом музее 28 марта 1926 года. «Художники очень волновались: на выставке будет только скульптура, не покажется ли скучно, однообразно? Но страхи были напрасны. Успех выставки превзошел все ожидания – она стала событием в художественной жизни Москвы».
В 1926 году по заданию Музея революции Рындзюнская выполнила первый бюст Сталина. «В тот год ни о каком культе личности еще не было и речи. Сталин тогда еще был «одним из…». Марину Давыдовну он привлек как натура. Рындзюнсекая вспоминала, что Надежда Сергеевна Алиллуева, жена Сталина, высказала пожелание, чтобы скульптурное изображение мужа получилось максимально похожим. Рындзюнская возразила: «Я работаю не для семьи, а для народа». Скульптор профессиональным взглядом ухватила важную особенность его внешнего облика: «Точно вылитая из одного металла с торсом, с сильно развитой шеей голова со спокойным, твердым лицом…». Сознательно идя на изменение некоторых черт внешнего облика, порой усиливая их, Рындзюнская пыталась создать образ сильной, волевой личности : «Пусть люди увидят его не таким, каков он есть, а каким он должен быть». В петрозаводской коллекции представлен один из гипсовых вариантов бюста,
В 1927 году Марина Давыдовна выполнила в дереве одно из лучших своих произведений – «Женский портрет». В нем угадывается новый по времени и содержанию тип портрета – тип героической личности (с характерным резким поворотом головы). Заметно стремление автора создать обобщенный образ современницы, что отвечало программе ОРСа: выявить в художественных образах смысл современности.
Показательны в этом отношении портреты-типы жителей Средней Азии, созданные Рындзюнской по заданию Музея народов СССР с 1932-го по 1935 год. В течение нескольких лет она работала в среднеазиатских республиках, изучая жизнь, труд, быт, искусство народов Востока. В своеобразных лицах, фигурах местных жителей, внешне спокойных и сдержанных, Марина Давыдовна сумела увидеть вековую мудрость, значительность. Она выявила не только характерные особенности людей разных национальностей, но раскрыла черты, типические для своего времени. В процессе этой работы проявился ее незаурядный дар художника-монументалиста.
«В этих образах, – писала в своих воспоминаниях Рындзюнская, – меня привлекала непосредственная свежесть. В чертах их я находила крепость и силу, которые лучше всего сливались с материальным существом моего искусства, с твердым материалом». В коллекции музея представлены выразительные портреты «Узбек», «Киргиз», «Таджичка» и другие работы из творческого наследия автора, которые в полную силу раскрывают эти особенности.
В среднеазиатский период параллельно со станковым портретом у Рындзюнской шла работа над статуей. В 1935 году она завершила создание статуи таджикского поэта Лахути, установленной перед зданием Государственного театра им. Лахути в Сталинабаде (Душанбе). В коллекции петрозаводского музея хранится гипсовый бюст Лахути, являющийся подготовительным произведением к этому памятнику.
Тогда же для сквера в Сталинабаде ею создана статуя «Пограничник-краснопалочник». В 1937 году гипсовый эскиз статуи, принадлежащий музейной коллекции, был признан лучшим произведением на выставке московских скульпторов.
Конец 1920-х — 1930-е годы – время творческого расцвета скульптора. В этот период ее называли монументалистом-лириком, так как в каждый свой масштабный скульптурный портрет, статую она стремилась вдохнуть «теплую струнку теплого человека…». Характерной в этом отношении является одна из лучших, широко известных работ Марины Давыдовны – «Юная стахановка хлопковых полей» («Мамлакат Нахангова»). Эта монументальная композиция, выполненная в 1937 году в цементе для выставки «Индустрия социализма », была в 1940 году переведена автором в гранит, и в том же году приобретена Государственной Третьяковской галереей.
75 лет исполнилось этой знаменитой статуе, более 50 лет она украшала постоянную экспозицию Государственной Третьяковской галереи. В прошлом году работу включили в состав большой долговременной выставки скульптуры из фондов ГТГ на Крымском валу.
Фигурка девочки- таджички в национальном костюме торжественна и величава. На раскрытых ладонях она несет хлопок – дар Таджикистана. Движение ее медленно, плавно; оно прекрасно передано в линиях рук, слегка откинувшегося корпуса, замедленном шаге и даже в ритмах линий восточной одежды. Юная таджичка улыбается нежно и застенчиво. В эту монументальную скульптуру Рындзюнская внесла лирическое начало. Ей также удалось оживить гранит – вдохнуть в него теплоту и жизнь.
«Лучшим выражением мыслей М.Д. Рындзюнской является цветок ее творчества – Мамлакат. Это произведение настолько сильно, настолько крепко, что оно должно пережить многие, многие века…», – писал искусствовед Михаил Ромм. Сегодня скульптура «Юная стахановка хлопковых полей Мамлакат Нахангова» воспринимается символом ушедшей эпохи.
В музейной коллекции хранятся два гипсовых эскиза к знаменитой гранитной статуе – подлинному шедевру Марины Рындзюнской. В этих подготовительных работах четко выражена смысловая, пластическая и композиционная завершенность будущего произведения, а также заметно стремление автора привести замысел к ясно читаемой, хорошо выстроенной законченной форме.
В конце 1930–х годов Рындзюнская создала серию монументальных произведений – бюстов выдающихся деятелей русской культуры М. Лермонтова (1939), Н. Гоголя (1938), В. Качалова (1939). Гипсовые варианты этих скульптур также являются частью творческого наследия скульптора.
В годы войны Марина Давыдовна, несмотря на преклонный возраст, продолжала много работать. В 1942 году на выставке «Великая Отечественная война» был впервые показан её гипсовый вариант скульптурной композиции «Герой Советского Союза Лиза Чайкина». удостоенная Комитетом по делам искусств диплома II степени. А в 1943 году портрет был переведен в мрамор и представлен на выставке «Героический фронт и тыл». В собрании МИИ РК представлен его гипсовый вариант.
В 1944 году в залах Третьяковской галереи состоялась первая персональная выставка М.Д. Рындзюнской. Это был своеобразный творческий отчет художника за 40 лет своей деятельности. Несмотря на военное время, выставка широко освещалась в печати, имела большой общественный резонанс. На обсуждении выставки творчество Рындзюнской было высоко оценено критиками, искусствоведами, художниками. «Марина Давыдовна до последних дней работала с исключительным творческим подъемом, — писал искусствовед Б. Алексеев. – Было необычайно трогательно видеть, как эта физически слабая женщина вырубала из камня монументальные статуи, полные внутренней силы».
Марина Давыдовна умерла в 1946 году в Москве. Незадолго до смерти она завещала свои работы Петрозаводску – городу, где родилась, где прошли ее детские годы, где у нее появилось желание стать художником-скульптором.
В 1967 году, к 90-летию со дня рождения М.Д. Рындзюнской, в Музее изобразительных искусств Карелии состоялась большая персональная выставка мастера, на которую удалось собрать произведения из разных городов бывшего Советского Союза: Москвы, Ленинграда, Астрахани, Вильнюса, Душанбе, Загорска. А в 1979-м состоялся еще один показ творчества художника, на этот раз были выставлены лишь произведения из фондов петрозаводского музея. Вскоре некоторые скульптуры М.Д. Рындзюнской вошли в постоянную экспозицию музея.
Автор и редакция благодарят Музей изобразительных искусств искусств РК за предоставленные иллюстрации работ М.Д. Рындзюнской, хранящиеся в фонде музея.
