Порой в нашей художественной жизни происходят столь замечательные события, что рассказать о них хочется немедленно, душа просит. Именно таким был последний симфонический концерт абонемента «Лауреаты XIII Международного конкурса им. П.И. Чайковского», состоявшийся в Карельской государственной филармонии 11 марта. Его героями стали скрипач Никита Борисоглебский и художественный руководитель и главный дирижер Cимфонического оркестра Мариус Стравинский.
Программа концерта соединила имена двух французских и русского композиторов. Все они современники: Эмануэль Шабрие и Петр Чайковский почти одногодки, Эдуард Лало принадлежит более старшему поколению. Их сближает в творчестве лирическая природа дарования при несомненной индивидуальности каждого.
Русско-французские музыкальные связи – особая страница в нашем искусстве. В первом отделении прозвучала музыка французских композиторов, посвященная Испании. Испания для французских композиторов второй половины XIX века столь же важна, сколь Восток для русской школы. Во втором отделении царила музыка Чайковского с ее исконно русской интонацией.
Открыла вечер поэма-рапсодия «Испания» Э. Шабрие. Пожалуй, только ее начало оказалось не очень удачным, малопонятным, густая звуковая масса разрядилась и приобрела выразительную красочность лишь в процессе развития произведения.
В нашей музыкальной практике самым известным произведением Э. Лало, испанца по происхождению, стала «Испанская симфония» для солирующей скрипки с оркестром. Вся ткань пятичастной композиции густо замешана на фольклорной песенно-танцевальной стихии. Солирующий инструмент выступает на равных с оркестром, создается впечатление, что композитор лишает его необходимой для солиста виртуозности. Но это впечатление обманчиво. Прекрасно владевший скрипкой, Лало обогатил партию солиста глубинной эмоциональностью, имеющей чисто испанскую природу.
О солистах, подобных Никите Борисоглебскому, хочется говорить только в превосходных степенях. Он сразу покоряет своей исполнительской культурой, импонирует его спокойная, без лишней аффектации манера игры. Отшлифованная интонация, соединяющая ювелирную точность с эмоциональной наполненностью, порождает ощущение полной свободы выражения. Наверное, сказывается и предконкурсная «боевая» готовность. Но если бы только на этом держалось его искусство, слушатели не сидели бы затаив дыхание.
Борисоглебский естественно живет в исполняемом произведении, а это уже особый, артистический дар. В какой-то мере его закалило положение солиста камерного оркестра «Московия» под руководством Эдуарда Грача, в классе которого он учился в Московской консерватории. Помогли и многочисленные музыкальные ристалища, в них он начал участвовать довольно рано, став лауреатом нескольких престижных международных конкурсов. Но стоит ли разбираться в этих деталях, когда человек обладает даром Божьим!
Во втором отделении испанские мотивы сменились русскими – под управлением Мариуса Стравинского прозвучала Первая симфония Чайковского с программным заголовком «Зимние грезы». Стихия русского мелоса прорастает в каждой линии этой партитуры, то погружая в светлые раздумья и в тревожные воспоминанья, то вовлекая в вихрь хоровода. Видимо, Стравинскому очень близка эта музыка – чутко и бережно он интерпретировал замысел автора.
Русская музыка в программах Стравинского пока еще звучала немного, хотя порой и достаточно солидно – прежде всего вспоминается скрябинский вечер. Может быть, именно в ней дирижер найдет свою творческую индивидуальность, кто знает? Время покажет.
«Лицей» № 4 2008
