Пианист Евгений Михайлов уже не раз поражал нас грандиозностью звучания инструмента, извлекая из него почти невозможное.
День открытия фестиваля «Белые ночи Карелии» всегда ожидаем и радостен, как и само величественное явление природы, озаряющее светом нашу не избалованную солнцем северную землю. В этом году ожидание усилилось: на афише, извещающей о первом концерте, значилось имя заслуженного артиста России, народного артиста Татарстана, профессора Казанской консерватории Евгения Михайлова.
Мы полюбили этого выдающегося пианиста с первой встречи. И каждый раз, приезжая в Карелию, каждой программой Михайлов подтверждал и умножал испытанные впечатления. И где он ни выступает, в нашей стране или за границей – от Польши до Гонконга и обеих Америк – везде его ожидает большой успех. Богатство стилей и композиторских имен, представляемых в его программах, покоряющий масштабностью и одновременно тонкой исполнительской нюансировкой пианизм, – во всем этом предстает крупная творческая личность с неповторимой индивидуальностью. Потрясающим оказался и вечер 16 апреля в Большом зале Петрозаводской консерватории.
Слушателям были предложены четыре миниатюры Франсуа Куперена, сюита Мориса Равеля «Гробница Куперена», Седьмая соната Сергея Прокофьева и «Фантазия До мажор» Роберта Шумана. Не обошлось и без серьезного биса.
При, казалось бы, изначальной разности исполненных сочинений их объединяет глубинная тема, которая далеко не всегда очевидна слушателям. Эту мысль пианист подчеркнул в своем вербальном комментарии, которым сопровождал исполнение. Кстати, это в наших концертах он делал впервые. Его высказывания не были излишне пространными, довольно кратко, но точно он пояснял важные с его точки зрения детали, связанные с замыслом и характером сочинений.
В характеристике Куперена (1668 — 1733), художника эпохи барокко, еще современниками прозванного Великим, он подчеркнул психологичность, которую чувствуют не все исполнители его музыки. И действительно, даже в такой вроде бы чисто пейзажной зарисовке, как «Тростники», он дал возможность сидящим в зале почувствовать это. Тем более тонкий психологизм был подчеркнут в женском портрете (которых, кстати у композитора немало) «Единственная».
Несомненным трагизмом проникнут и цикл «Гробница Куперена» Равеля. Шестичастная сюита, задуманная композитором в 1914 году, завершена была лишь в 1917-м. Очевидно задумана она была как знак памяти великого клавесиниста. Но время внесло в замысел свои коррективы: в событиях Первой мировой войны Равель, который и сам принял в ней участие в качестве водителя грузовика, потерял многих друзей, погибших на полях сражений. В композиции срослись полярно несхожие эпохи – заголовок был определен первоначальным замыслом, а каждая пьеса получила персональное посвящение одному из погибших друзей. Внешне в названии пьес композитор использовал жанры, характерные для эпохи барокко: Прелюдия, Фуга, Форлана, Ригодон, Менуэт и Токката. А во внутреннем наполнении высказался языком, принадлежащим уже веку двадцатому. Так заявлял о себе этап неоклассицизма в музыке.
Каждое исполненное в программе произведение Евгений Михайлов отметил своей трактовкой, не стала исключением и Соната №7 Прокофьева. Одна из самых известных в сонатном наследии композитора, она может восприниматься как музыкальный автопортрет, ибо в ней соединились многие образно-стилевые черты мышления художника, хотя содержание его произведений поражает своей многомерностью. И Михайлов поистине блистательно провел слушателей по лабиринтам прокофьевских открытий в музыке ХХ века: от ранней гротесково-причудливой токкатности, угловатой, необузданной энергетики молодости к тончайшим откровениям лирических высказываний, через размышления к монументальному торжеству финала, который он наполнил феноменальной мощью. Михайлов уже не раз поражал нас грандиозностью звучания инструмента, извлекая из него почти невозможное, достаточно вспомнить в его исполнении «Прометея» («Поэму огня») Скрябина. И опять невозможно было не поразиться тому решению, которое предложил пианист.
В создании звучащего мира из предложенного композитором нотного текста Евгений Михайлов всегда предстает мудрым архитектором, продумывающим каждую деталь в создании целого. И конечно же, всегда покоряет его умение раскрыть самые сокровенные страницы музыки автора (незабываемо его исполнение фрагментов Концертов Моцарта в композиции Саулюса Сондецкиса «Возвышенное и земное» на одном из прошлых фестивалей «Белые ночи Карелии»).
Замечательным памятником времени и чувств композитора стала «Фантазия» Шумана. К ее созданию автор приступил с желанием внести свой вклад в замысел сооружения памятника Бетховену. Но рождалась она с неотступно владеющим его сердцем чувством любви к Кларе Вик. Это сочетание значительности всего, что связано в музыке с именем Бетховена, с глубочайшим миром шумановской сердечной тайны и вылилось в «Фантазию» — один из самых ярких документов эпохи романтизма.
Слушатели долго не отпускали Михайлова со сцены. И на прощанье он подарил еще один шедевр, исполнив заключительное «Andante maestoso» из Концертной сюиты Чайковского «Щелкунчик» в фортепианном переложении Михаила Плетнева.
Слушая Евгения Михайлова, понимаешь, как многогранен его исполнительский ресурс. Значит есть надежда, что он еще не раз удивит нас своим искусством.
Фото Валентины Чаженгиной
25 апреля в 19 час. в Большом зале Петрозаводской государственной консерватории имени А.К. Глазунова начнется концерт «Фортепианная джазовая дуэль» в исполнении лауреата международных конкурсов и джазовых фестивалей Валерия Гроховского и народного артиста России, профессора Игоря Бриля.
