Только так должен писать художник, считал карельский живописец Евгений Судаков. Его выставка, посвященная 80-летию художника, открылась в Музее изобразительных искусств.
Экспозиция очень небольшая, даже крохотная – всего 13 работ из 33, хранящихся в фондах музея. Но и они дают представление о незаурядном, со своим стилем и почерком мастере.
Работы, включенные в нынешнюю экспозицию, в основном пейзажи и натюрморты. И это закономерно, потому что именно в этих жанрах любил работать художник. А также один портрет, точнее автопортрет. Поясной портрет, как на стандартной фотокарточке в паспорте. Никаких деталей, которые бы рассказали о занятиях героя. Простое мужицкое, словно вырубленное лицо, Человека, изображенного на полотне, можно представить где угодно и кем угодно – дальнобойщиком за рулем большегрузной машины, кузнецом у горна или сталеваром у плавильной печи, шахтером или трактористом. И меньше всего с кистью в руках у мольберта. А он был не просто художником, но Мастером, оставившим свой след в истории изобразительного искусства Карелии. Однако путь к профессионализму и мастерству был не только долог, но и труден.
У Евгения Александровича Судакова не было профессионального художественного образования, он посещал студию самодеятельных художников. И долгое время таковым и числился – любителем. Так к его творчеству относились и представители власти, и часть художественных критиков, да и некоторые коллеги тоже. Его жизнь была разделена словно на две части: днем всю неделю, кроме выходных, он работал художником-оформителем на заводе или в разных организациях, чтобы как-то жить. И при этом очень боялся, что захочет в результате «жить не хуже других». И понимал, что «вряд ли так сможет жить». Творчеству же удавалось отдавать только ночи. Как и самообразованию.
В своем роде он был представителем своей эпохи, времени, поколения людей, чье детство было военным. Может, здесь понимание того, почему он жил так полно, жадно, не размениваясь на мелочи, что называется, взахлеб. Со страниц его биографии, в том числе и творческой, возникает портрет именно такого человека.
Поехав после войны с отцом по вербовке на Дальний Восток, а потом отслужив в армии, он увлекся там древней культурой Востока. Его любимой книгой стал сборник знаменитого средневекового поэта Мацуо Басё, который в форме коротких трехстиший создавал поэтические и философские шедевры. Их читают, в них влюбляются, им поклоняются вот уже не протяжении многих веков. Пытаясь разгадать их тайну, Евгений Судаков начал создавать иллюстрации к произведениям Басё, пытаясь найти ответы на свои же вопросы: в чем современность творчества средневекового поэта? Как выразить художественными, изобразительными средствами его философию, его поэтический мир? Ведь в его стихах ничего не происходит, там нет сильных страстей и эмоций: просто картина того, как человек ранней весной любуется цветущей сакурой. Может быть, увлечение культурой Востока привнесло свой оттенок и в творчество художника? По крайней мере, некоторым его пейзажам и натюрмортам присущи элементы изысканности и одухотворенности классической живописи Древнего Китая или Японии.
Я не искусствовед, но на выставке меня поразило сочетание двух начал: аскетичность, даже суровость автопортрета художника и удивительная лиричность, даже нежность, одухотворенность его пейзажей и натюрмортов. Неоспоримое свидетельство его вечной влюбленности в природу, в окружающий мир, наконец, в жизнь.
Вернувшись в родную Карелию, он погружается в ее мир – природу, красоту Русского Севера. Галина Скворцова в своем очерке о Судакове приводит выдержки из его дневника. Вот одна из них: «Сейчас пишу Кижи. Уж как я ни изощрялся, а у меня все не получается…». Знакомство с работами великого Андрея Рублева в Москве, куда Евгений Александрович поехал на выставку самодеятельных художников, и семинар в ее рамках, дало толчок к появлению новой темы в его творчестве. После Москвы он едет на родину отца в Белозерск – один из древнейших русских городов, ныне он входит в состав Вологодской области, именно там снимал свою «Калину красную» Василий Шукшин. Судаков создает там свои первые работы из древнерусской серии, причем, пишет не только знаменитые, прославленные на весь мир храмы Русского Севера, но и… иконы. При этом стремясь не копировать их, а писать так, как он понимал их и видел.
Таким он был во всем. Не случайно его поддерживали и ценили его творчество такие разные карельские художники, как Тамара Юфа, Фолке Ниеминен, Александр Харитонов (портрет которого он написал), Лео Ланкинен. В пресс-релизе, подготовленном сотрудниками музея к вернисажу, приводятся слова народного художника России Бориса Поморцева: «Евгений Судаков находил такие неожиданные художественные ходы, которые дают возможность и сейчас смотреть, видеть и открывать через много лет то, что было тогда им создано. Это, конечно, говорит о большом таланте, о том, что его работы глубоки по внутреннему содержанию, которое сразу, может быть, и незаметно, но со временем приходит». А при жизни его критиковали за то, что в его работах нет культуры, знания перспективы, рисунка… Одним словом, что взять с любителя! Он не оставался в долгу, отвечая, что те, кто учится у авторитетов, много знают и… не знают ничего.
Хотя и у самого Судакова не было своего пути в искусство и в искусстве, просто путь был тернист. Иногда, но редко, проявлял слабость: не хватало сил и здоровья работать по 20 и более часов в сутки. Профессионалом его признали фактически после смерти: нужные бумаги из Москвы, позволяющие принять его в профессиональный Союз художников СССР, пришли в Петрозаводск уже после его смерти. Впрочем, они бы просто еще раз, юридически, подтвердили то, что осознавал он сам, видели почитатели его творчества, признавали многие коллеги: Евгений Судаков был Профессионалом. Именно так: с большой буквы.
Герой пьесы С. Алешина «Все остается людям», которую затем перенес на экран Г. Натансон, ученый Федор Дронов (в блестящем исполнении великого русского актера Николая Черкасова – в пьесе и в фильме), говорил, что все, что мы сделали за свою жизнь, все остается людям – и плохое, и хорошее. И в этом наше забвение и наше бессмертие.
Как заклинание художник Евгений Судаков твердил: «Нельзя уходить, не отработав людям…». После его смерти, а Евгений Александрович ушел из жизни в неполные 44 года, осталось более тысячи его работ. Небольшая частица этого богатства, оставшегося нам в наследство, выставлена сегодня в зале Музея изобразительных искусств. Словно еще одно напоминание о творчестве этого самобытного художника и незаурядного человека.
Фото Ирины Ларионовой
