В ноябре Театр драмы РК «Творческая мастерская» отметит тридцатилетие. Продолжаем цикл интервью с молодыми актерами «ТМ», который подготовили для нас юнкоры.
Когда мы приходим в театр на спектакль, видим фойе, гардероб, потом сцену и само представление. Мало кому удается заглянуть за кулисы. Что же происходит по другую сторону занавеса? Об этом наша беседа с Николаем Белошицким. В его репертуаре такие замечательные спектакли, как «Гранатовый браслет», «Очень простая история», «Настасья Филипповна».
– Что для вас значит «Творческая мастерская»?
– Первое, что приходит в голову, – место работы, но это не единственное, что меня с ней связывает. «ТМ» не была бы для меня тем, чем сейчас является, если бы не учёба. Это как путь по лесенке и изменение моего отношения к искусству, к профессии, к работе. А оно категорически менялось со дня поступления на курсы. Так складывалось особое отношение к театру.
– Кто для вас идеал в театре?
– Не хотелось бы называть идеалы, потому что это уже рамка, потолок. Но есть люди и события, которые восхищают. Для меня всё началось, наверное, с Высоцкого. В театре вдохновлял и открывал горизонты Александр Лазаревич Побережный – мастер моего курса и директор театра. Актриса Людмила Филипповна Живых, конечно, оказала огромное влияние. Ещё был очень мощный спектакль, который увидел здесь, в «Творческой мастерской», когда ещё не учился на театральном, – «Вдовий пароход». Я тогда удачно попал на мощные спектакли, которые потом ушли, потому что ушли актёры.
– Вы можете определить сразу, что этот человек – актёр?
– Он может быть по профессии и не актёр, но видно, что мог бы им быть. А среди актёров есть люди, которые лучше были бы, например, бухгалтерами.
Мы начинали учёбу с анализа людей. Наблюдали за всеми: за людьми, животными и за собой, конечно. Интересно самому и к тому же идёт постоянный самоанализ, в любой ситуации. Ты можешь быть с кем-нибудь в ссоре или у тебя кошку собака сгрызла, а вместе с этим ты чувствуешь, что анализируешь, какие процессы происходят внутри тебя, как ты отреагировал. Но всё происходит бессознательно, и от этого немножко страшно, стыдно становится. Ощущение, что ты эгоист и делаешь это ради профессии.
Бывают такие моменты, когда у тебя в ссоре проявляется темперамент. Тогда начинаешь прослеживать свою реакцию, думаешь: «Так, это можно было бы использовать…». Не знаю, хорошо ли это. И так происходит со времени обучения. Сначала ты это только ищешь, а потом уже используешь на сцене. Иногда кажется, что ты это уже всё наработал и можно отпустить внутреннего наблюдателя. Но нет. Снова к этому возвращаешься…
– Какую свою роль считаете лучшей?
– Это было, когда мы ещё на курсе репетировали, нужно было спеть песню в музыкальном спектакле «Хроники XX века. История семьи». По кусочкам ее распределяли на нескольких актеров, потому что один бы не смог спеть, слишком сложно, энергозатратно и трагично. Но я решил, что смогу. Потому что война – близкая мне тема. Пел «Дорогу жизни» Розенбаума. Долго репетировал, выстраивал её. И пел в итоге в спектакле один: на сцене в Музыкальном театре, на большом экране транслировали мое лицо, а я просто сидел на стуле и пел. Выступал тогда с температурой 39. К тому же я не особо музыкальный, мне вживую аккомпанировал мой коллега Дима Константинов, который меня подлавливал всё время, помогал аккомпанементом. Такая командная работа была.
Ещё мне очень нравится спектакль «Очень простая история» – он действительно простой, понятный, весёлый и даже в чем-то полезный. Там у меня есть сцена с монологом. Когда он у меня получается хорошо, когда я понимаю, что погрузился в него, тогда мне актер, основатель театра Владимир Игоревич Майковский говорит: «Да, да, да! Молодец!». Это для меня дорогого стоит.
– Какой ваш любимый спектакль?
– «Вдовий пароход» – один из первых спектаклей, который увидел в «ТМ». Потом видел репетицию «Гранатового браслета», а затем уже посмотрел сам спектакль. Люди хлопают, а я не понимаю, что происходит, почему они хлопают. У меня руки онемели – не могу хлопать, в слезах сижу. Неделю ходил под впечатлением.
Такое же было от спектакля моего коллеги Юрия Максимова «Диалоги со Смертью». Позже его назвали «Тебе на память обо мне», но он недолго шёл. А затем его показывали на сцене СТД. Мне было лет двадцать. Сейчас мне сначала дали его на читку, а потом сказали, что, возможно, будем его ставить.
Когда смотрел «Очень простую историю», думал о понравившемся персонаже: «О, я вот Петуха сделал бы!» Хотя сам ещё даже не думал, что когда-нибудь буду играть в театре. И на тебе: поиграл в этом спектакле и Петуха, и Алёшу! В общем, мысль материальна. Теперь и в «Гранатовом браслете» тоже играю. Никогда бы об этом не подумал!
Конечно, сложно играть роль, когда артист до тебя очень хорошо ее играл. Думаешь: «Я здесь вообще неуместен, я другой». И сначала хочется сделать всё, как он. А потом уже, когда осваиваешься, начинаешь больше идти от себя и своих особенностей.
– С кем бы хотели сыграть в одном спектакле?
– Пока меня устраивает, с кем я играю. На самом деле с любым человеком интересно. Неважно, учится он или профессионал. Либо ты играешь с профессионалом, который работает как часы — есть такие актёры, либо работаешь с учениками. Это совершенно разные механизмы работы. И это интересно – как школа, как постоянное повышение квалификации.
– Как относитесь к критике, к комментариям?
– Редко сам читаю критические статьи, мне обычно говорят. Приятно, если это положительная критика, но я-то знаю планку, которой хотел бы достичь. И неважно, что говорят, важно – достаёшь ты эту планку, допрыгиваешь или нет. Понятно, что, если плохо, ты сам это знаешь. Когда тебе говорят: «Хорошо. Так сойдёт», ты понимаешь, что можно гораздо лучше. И тебе от этого ещё хуже становится. Такое чувство, что тебе опустили руки. Я стараюсь всегда идти вперёд. Сколько бы спектакль ни играли, всё равно ищу что-то новое, наблюдаю за собой.
– Если не актёром, то кем вы себя еще видите?
– Раньше я вообще хотел быть сварщиком, варить газо- и нефтепроводы где-нибудь в Сибири, в тяжёлых условиях. И я шёл к этой цели, чтобы можно было зарабатывать деньги.
Помимо этого, пытался заниматься туризмом и сейчас занимаюсь. С удовольствием работал бы в туризме, если бы лето у нас было не два-три месяца, а десять.
Недавно с командой ходили в поход предпоследней категории сложности на Алтай. Мы заняли второе место по России третье на чемпионате мира. Это приятное достижение. Я вообще очень люблю природу, лес. Ещё в детстве мечтал быть егерем или разведчиком.
– Худшее, что есть в вашей работе?
– То, что у меня вызывает страх и даже немного панику. Это тексты. В школе я любил стихотворения, но учить было мучительно. Кроме текста есть ещё множество обстоятельств: свет, партнёр. Это всё для меня было очень страшно. Когда начало репетиций, мне кажется, что все очень быстро учат, а я обычно к последнему прогону. Когда вроде бы доучил, мы уже показываем премьеру. Правда, сейчас немного спокойней к этому отношусь, опыт появился.
Раньше боялся выходить на сцену, просто ужасная паника была. Помню, как первый раз вышел на спектакль, куда надо встал. Стою, у меня немеют руки и ноги. И чувствую, что сейчас упаду в обморок. И у меня всё вокруг сужается, сужается. Я думаю: «Всё… Александр Лазаревич столько работы со мной провёл, а я …». Всё сужается в одну точку, и вдруг я вижу вдалеке, на последнем ряду, бороду Александра Лазаревича. Думаю: «Так, что я сейчас делаю? Я слуга. Мой начальник ругается…». Вс1 вдруг становится понятно. Я собрался.
Первый год меня это просто спасало – думал о том, что буду делать, дальше организм уже сам работал. Больше животные у меня были рефлексы. Очень было страшно, что я зазря столько времени потерял. А мне уже успела понравиться эта профессия, осознание ценностей поменялось к тому времени.
И снилось мне, что я выхожу на сцену и не могу вспомнить реплику. Ищу текст, по гримёрке бегаю, слышу, что уже нужно выходить. Сейчас уже нет такого, слава Богу. Может быть, что-то есть, но прячу это в себе.
– На какого персонажа из книги или мультфильма вы похожи?
– В каких-то моментах напоминаю себе Спанч Боба, и Патриком тоже могу побыть. Военные темы вспоминаются тоже. И маленьким могу быть. Мне кажется, мы, актеры, многогранны, в нас много всего. Что вскармливаем в себе, в какой среде находимся, то больше и проявляется.
– Пьеса или роль, которую хотели бы сыграть?
– Хочу сыграть что-нибудь на военную тему или бытовую. Военная тематика очень нравится, но в театре ее немного. Из бытовых мне нравятся «Очень простая история» и «Гранатовый браслет». Но всё равно они несколько мистические.
Бывает так, что говоришь человеку: «Не вздумай это брать, это никому не интересно». А он это так сделает и так оправдает, что смотришь — и у тебя мурашки. И понимаешь, что всё относительно. Поэтому всё, что угодно можно попробовать. Иногда сложно начать, броситься в работу, потому что есть внутренние сомнения, что не получится, и ты много энергии потратишь зря. Начинаешь отодвигать это подальше. Понимаешь, что если ты это возьмёшь, то придётся отдавать себя полностью. И из-за этого сложно окружающим, которые рядом с тобой находятся. Ты их теряешь, и они могут этого сначала не понимать. Когда надо сделать роль за короткий срок, ты полностью посвящаешь себя работе, и на окружающее некогда обращать внимание.
Услада Сафрон,
ученица Специализированной школы искусств РК
Фото театра «Творческая мастерская»
