В сборнике «Босая жемчужина» представлены стихи и проза разных лет. Этот необыкновенный мир не просто удивляет — ошеломляет.
«…Ступай осторожно, босая жемчужина: мир о тебе еще так мало знает…»
Читаю стихи и погружаюсь в мир диковинных звуков, загадочных снов и таинственного сада, «за пределы земли продленного». Кажется, Земля поэта Веры Линьковой и есть этот волшебный сад. Следую за словами и попадаю в преображенный поэтом мир. Слова звучат внутри сами собой, их хочется повторять:
«…Этот фаянсовый желтой лучистости кот
Входит в фаянсовый желтой лучистости сад…»
Оказывается, в жизни маленькой Веры тоже был реальный сад.
— Да, у нас был свой сад, который возделали своими руками мои мама и папа, — вспоминает Вера. – Мы жили тогда в Казахстане на станции Уш-Тобе. Такое местечко для ссыльных. Моя мама ленинградка, пережила блокаду, в которой погибли двое её маленьких сыновей. Отец был сослан, как рассказывала мама, потому что отвез грузовик зерна туда, где люди голодали, а не туда, куда было велено. У моей мамы был потрясающий голос, но ее карьера оперной певицы не случилась: она уехала из Ленинграда вслед за отцом. Мы жили на улице казахского поэта Абая, а училась я в школе имени Пушкина. У нашего сада и дома были прекрасные арыки с чайными розами по берегам… Был даже свой виноградник. Папа умер, когда появился на свет мой младший брат. Мне тогда было шесть лет. Я сразу стала взрослой, во всем помогала маме: все наше хозяйство было на нас: дом, куры, дрова, огород и сад. Бесконечный труд – и при этом безграничное ощущение счастья.
«Я была счастливицей
В царстве абрикосовом,
Козочке-ленивице
Заплетала косы я.
Убегали за реку
Золотые годы…
Камушки мозаикой
Осыпались в воду…»
С детства мама учила Веру художественному чтению и декламации стихов.
— Сколько себя помню, мы всегда читали стихи, — Вера рассказывает, входя в образ, артистично, как когда-то в детстве. — Помню все эти «Милочка-копилочка» и басни, и пластинки, которые мама мне ставила. Папа учил рисовать. И с детства я знала, что я актриса, поэтесса, художница. А перед смертью, на мой день рождения, папа подарил мне «Калевалу». Представьте себе затерянную станцию недалеко от Алма-Аты — и «Калевала»! Меня поразила тогда эта книга. Всё было ново: стиль, слог, необычное пространство, образы, эта мельничка Сампо и Вяйнемёйнен! Кто же тогда знал, что судьба мне жить в Карелии.
«Судьба танцует в легкой пелеринке,
А Небо… Небо возвращает мячик.
Он – под ноги… среди звенящих просек…
Сегодня заново запрыгнет в осень
И как тогда зависнет на рябинке…»
Жизнь оказалась сложной. Ленинград, Москва, немыслимые перипетии и наконец Карелия. В Москве, где жизненные невзгоды одолевали, появились «Письма в облака. Незнакомому любимому человеку».
Ее прозу нельзя назвать прозой, это скорее поэзия в прозе. В ней автор предстает человеком уязвимым, впечатлительным, буквально без кожи. Как такой человек может жить в реальном мире, непостижимо…
«Ветер носил заполошных бабочек в синем воздухе…Они облепили изумрудный шелк моего платья… Хрусталем крыльев вплетались в мои локоны…
Странное ощущение небытия…
— Чудо печальное мое, чудо неизвестное, золотое сечение горести, — зачем-то шептала я в сторону Его глаз. Я же искала круг живых людей… Людей самого высокого сознания. Самых необыкновенных людей, чьи души для многих непостижимы..(…) И тогда я впряглась в земляные оглобли… Не задумываясь, впряглась!
Ты помнишь, как потом вместе мы тянули колею по солнцу? Помнишь, как вместе смотрели на отдаляющуюся землю? (…) Планету, в которой было столько всего несовершенного…»
В свое время поэт Евгений Евтушенко, услышав стихи Веры и не зная о ней ничего, написал: «У Веры Линьковой судьба не то, чтобы трагическая, но достаточно горемычная. (….) Сразу после того, как я услышал ее дивный, нежно-грустно-сказочный «Сон о дождевых червях», мне сразу стало ясно, что Вера Линькова не конвейерная стихотворесса, и не оригинальничающий, а оригинальный создатель своего собственного поэтического мира».
«Всё душило меня
Хоть какой-нибудь солнечный звук!
Сырость, прыгая, горло тушила.
Я бы руки в тот миг на себя наложила,
Только не было рук».
— Помнится, я приехала из Москвы, и Марат Тарасов пригласил меня в свою литстудию, куда должен был прийти Евтушенко, — рассказывает Вера. — Он весьма оживился, когда я начала читать свои стихи, заинтересовался и разрешил принести рукопись. Я принесла. Они тогда ехали на дачу с карельскими писателями, и потом Марат Тарасов рассказывал мне, как Евгений Александрович в автобусе цитировал мои стихи. Помню, еще одну нашу встречу в Кижах. Был солнечный день, Евтушенко шел, такой красивый, окруженный свитой. Он дал мне свой телефон, по которому я, будучи в Москве, позвонила ему. Тогда он меня пожурил: «Разве можно с таким даром вот так просто сидеть?». А куда я пойду? Он посоветовал сходить в «Огонек». Я сходила. Но мои стихи оказались, как теперь говорят, не в том формате…
Такие стихи и в самом деле выбиваются из всяких рамок.
«В изящной графике зависшего листка…
В сквозящей графике елового подлеска…
Слова пущу в ночные облака…
Соединю небесной звездной фреской
Разбитости забытые слова…»
В поэзии Веры Линьковой обычные слова преображаются и наполняются новыми смыслами, начинают играть непривычными гранями. Возникают замысловатые, иногда странные образы, и мир расцвечивается яркими невиданными доселе красками и оттенками. И вот вы в состоянии, благодаря поэту, постелить тишину на белую скатерть, прыгнуть в осень через скакалку или сыграть на молнии, увидеть во Сне Солнца зеленый ветер или как море зажмурило глаза…
Как же рождаются ее стихи? Каким вдохновением созданы эти причудливые образы?
— Нет никакого вдохновения, — ответ Веры обескураживает. – Я никогда не сочиняю, это всегда происходит само собой! Я иду по полю или по лесу и слышу этот ритм, эту мелодику, прихожу и записываю. Я не знаю, что такое черновик, правка…Это называется суггестивная поэзия, ассоциативная, когда рифма идет от потока сознания и складывается по созвучиям.
Книги по арт-педагогике Веры Линьковой достойны особой публикации, а сказки полны фантазии, легкой и воздушной, как кружево. Может, Вера живет во сне? Ее сказки «Сны песчаной лагуны» – шедевр волшебства и оригинальности. А герои сказок, такие, как Коралловый сенатор и его дочки-жемчужины, утка Моряна, загадочный Златокрот, мягкая Туманная Дымка и ее подружки Утренняя прохлада и Спокойствие ночи, – они исполнены романтики, добра и надежды. Автор предваряет свои сказки чудесным напутствием: «Не грусти! Серый занавес неба – это не единственная картина бытия…».
Выход книжки «Босая жемчужина» — событие в мире поэзии. Я так рада, что на моем столе лежит этот замечательный сборник, украшенный графикой интересного, под стать поэту, художника Ники Иордамиду.
К стихам и поэтической прозе Веры Линьковой хочется возвращаться, как возвращаются к роднику, родному дому, как возвращаются в светлое детство или выращенный своими руками сад.
«Если рвется душа…
Если рвется душа…
Если рвется душа из всего, где не видно просвета…
Подарю ей в Туманность летящий свой шелковый шарф!
И подам светом лилий украшенную карету
И задолго до всхода бедовых, дворцовых рассветов
Оттолкнусь от Земли
И отправлюсь за ней
Не дыша…»
В публикации использованы стихи и проза Веры Линьковой из сборника «Босая жемчужина»
