Рассказ
«Как-то в марте вечером в половине десятого раздается звонок, трубку снимает муж.
— Это звонит НТВ. Мы вам передаем привет от вашего сына Льва. Смотрите передачу про ваших мальчиков через полчаса».
1
Наталья Аркадьевна неустанно думала о Левушке, даже по прошествии стольких лет не могла оставить привычку разговаривать с ним про себя, мысленно, он словно стал ее внутренним голосом. Она облегченно вздыхала, когда разговаривала с внучкой, на это время внутренний Левушка замолкал, ведь внучка в детстве была точной копией ее мальчика, да и сейчас она больше походит на Левушку, чем на своего отца.
— Ты спрашиваешь, как я могла его отпустить? А я так думаю, что корректнее бы спросить – как я могла не отпустить своего ребенка туда? Он всю жизнь мечтал стать морским пехотинцем. Мечта! Дело такое. Мы с отцом его заставили учиться. И все без толку!
— Бабушка, может, отложим подготовку к экзамену? Расскажи про дядю Леву!
— Ну, — помедлила Наталья Аркадиевна, но начала свой рассказ. — Хорошо. Нужно делать перерывы… Он окончил университетский лицей, мы заставили его пойти в университет. Так и знала, что добром это не кончится. Смотрю, значит, как он учится, открываю его лекции, — стихи, море, чайки, морские пехотинцы по всем тетрадям. На всех страницах. Я и говорю отцу его, Федору Ивановичу, как, что делать-то с ним? А сам Левушка позицию какую занимает? Отвечает нам: мол, вообще, здесь не хочу учиться, буду поступать в морское училище.
— А вдруг тебя туда не примут? — на то время конкурс довольно большой был, — А ты здесь бросишь учебу, год потеряешь…
Мы уговорили его доучиться год. Он продолжал рисовать в тетрадях море, но на лекции ходил. А летом поступил в училище.
2
Физкультура у Левушки проходила на улице. Представляешь, бегали в Петергофе вокруг известных всем фонтанов все пять лет. Где учились, там и бегали, выбирать не приходилось. Их было четверо друзей. И такие все красавцы. Нет, ты не думай, все мамы своих детишек красивыми считают. Но тут как на подбор, генофонд! Богатыри русские, не иначе.
Мальчик один из Мордовии, как же его звали… кажется, Сережа. Еще друзья — сын петрозаводских врачей Леша Гуляй да еще Вася. Сережа одновременно с окончанием училища женился, на очень красивой девочке из Москвы, потому-то его и направили в общие войска. В руководстве тоже люди, взяв в учет свадьбу, сказали, что морская пехота – слишком рисковое дело для молодожена. Что тут скажешь? Да мальчишкам решать и не позволили, выбора не было.
Левушка, как и мечтал, попал в морскую пехоту в Чечню. В своих письмах он ничего не писал, только что все у него хорошо. О страхе не заикался. Это он потом рассказывал, как боялся, например, когда стоишь в дозоре, страшная темнота вокруг, и все кругом ползет, а ты смотришь и не знаешь, то ли это чеченцы ползут, то ли живность какая, то ли вообще тебе все это чудится.
Дело было под Новый год, он прилетел на вертолете из месторасположения своего отряда в Каспийск за оружием, и звонит нам из какого-то переговорного пункта – поздравляет.
Чтобы ты понимала, поясню: Левушка относился к северным войскам в Североморске, а его вместо другого командира направили в южные, в Каспийск.
Судьбу эту не знаешь, как понять… Она не любит, когда с ней играют, а сама подшутить не прочь, только шутка ли – человеческие жизни? Северян под Новый год бросают в самые горы, чтобы перекрыть путь чеченцам, у тех же тропы везде. Северяне, так случилось, не успевают укрепиться в темноте, их бросают, а они ко времени не успевают. Чеченцы все видят. И всю роту, в которой Левушка должен быть, его родную роту, принимают, словно та на блюдечке подана. Всех парней. Вся морская пехота легла. Вся.
Погиб первый друг, с которым Лёвушка вокруг фонтанов бегал. Ему дали героя России, он во главе роты стоял вместо Левушки. Героя России, значит, дали. Но как это, я до сих пор не понимаю, а если бы это был мой сын, мой Левушка? Чем бы ему звание помогло, разве оно могло бы утешить мое сердце? Для меня они все – мальчики, до одного…
3
После того случая письма перестали приходить. Писем нет и нет. Мы тогда могли звонить на горячую линию и узнавать информацию о пропавших без вести, о раненых, ведь все это регистрируется.
А я боюсь звонить. Когда не знаешь, есть надежда, а это такая субстанция, которую уничтожить практически невозможно. И мне страшно утратить эту надежду.
Я так и не решаюсь позвонить сама, на помощь приходит директор. Я подле нее сижу, а она звонит. Мы слушаем гудки, громкие такие, на всю комнату, бьют по ушам, а у меня чувство, что сердце вот-вот выскочит из груди. Директор сообщает кому-то в трубку, что нас интересует лейтенант, командир такого-то взвода. Они на горячей линии начинают искать. Потери смотрят. Чувствую, пот струйкой стекает на лицо, приходится достать платок. Среди убитых — нет. Смотрят раненых. Мое сердце замирает, на какую-то секунду я думаю, как бы хорошо, чтобы он оказался ранен, это же прямой билет домой. Среди раненых — нет. Смотрят среди пропавших. Надежда внутри меня поскуливает и скребет лапкой. Тоже нет! Где-то же он есть? А где – непонятно.
Потом, уже в феврале, я нашла телефон и позвонила в Нижний Новгород, маме друга Сережи, который женился. У Сережи и жена красавица, и сам статный. Я уже говорила, все парни высокие, накачанные, красивые. Подбирали в пехоту не хилых, а именно таких, чтобы можно было все эти упражнения делать, бегать и прыгать. И мне отвечает женский голос.
— Вы знаете, это мама Сережи Смирнова, Мария Степановна, — спокойно так говорит, я вначале не поняла, почему такое мертвецкое спокойствие. — Вы звоните в день похорон Сережи.
— Как в день похорон? — не поверила я.
Сережу с войсками отправили в Чечню в противоположную по отношению к Левушкиной часть страны, а там снайперы отстреливали командиров. Знаки различия же у них были. Вот Сереже и попали в голову. У противника стояла четко поставленная задача – обезглавить, что он и сделал. Так погиб второй друг Левушки.
4
И столько таких друзей, столько погибших, если первых двоих я знала и помнила, так как во время учебы они близко общались, то потом они смешались в одну кровавую массу, и только так являлись ко мне во снах.
А еще средства массовой информации добавляли жару – войну комментировали с прямо противоположных позиций. Кто-то говорил, что надо было воевать, кто-то — нет, это свои, как же так можно!
Как-то в марте вечером в половине десятого раздается звонок, трубку снимает муж.
— Это звонит НТВ. Мы вам передаем привет от вашего сына Льва. Смотрите передачу про ваших мальчиков через полчаса.
Я теряюсь, руки трясутся. Думаю, что же делать, может, родителям их позвонить. Вдруг кто-то разыгрывает нас? И смотреть боюсь, вдруг что-то не так? Всяких мнений было на тот момент, походило на злую шутку. И потому я не решаюсь кому-то позвонить. Мы включаем телевизор и смотрим НТВ.
Показывают горы, где-то далеко от селений. Показывают Левушку, он командир роты. Я сразу испугалась, подумала, что после этого репортажа его посадят, потому что поняла, что на камеру он говорит правду.
— Роту выбросили на задание, — рассказывает Левушка с голубого экрана. — Выбросили ящики с оружием, которые мы тащили на себе. А продукты забыли. Мы остались без провизии, на подножном корме, что видели, то и ели.
10 дней рота была без пропитания. 10 дней они куда-то шли, ели яблоки, что висели на деревьях… Что находили, то и ели. Левушка говорил об этом без сожаления, без жалости к себе, будто пересказывал какой-то рассказ не о ком-то. В телевизоре передо мной будто стоял не коренастый взрослый человек в форме, а пятиклашка, который перемахнул порог, прибежал обедать — знает, что я его отчитаю, если ко времени не поспеет. Внутри все сжалось, голову наполнили мысли, вопросы, которые безответно рассыпались во мне.
Больше ничего такого не было в передаче. Показывали, как стреляют, показывали флаг морской пехоты, показывали его друга Васю. Но корреспонденты они же такие, все задают вопросы.
— Почему вы никак не можете их взять? — спрашивает корреспондент НТВ. — Разбить?
— Вы понимаете, мы только окружим их, а приказ идет из Москвы – «Отходите». И так неоднократно…
Думаю, всё, его посадят! Как можно такое на всю страну заявлять?
Потом, когда шла программа Николая Сванидзе по НТВ «Зеркало», в течение двух месяцев всё показывали на заставке лицо моего Левушки.
5
Все успокоилось. Первое апреля. Группа Левушкиного друга Васи, 15 человек, отправляется на задание. Группу окружают. Полностью. Окружили с трех сторон, а четвертой – откос. Отхода нет.
Левушка потом рассказывал, что Вася вызывал помощь, а оказалось, некому прийти на выручку. Левушка на тот момент находился за шесть километров со своими ребятами, слишком далеко от того места. Он услышал позывные. Но шесть километров по горам, извини меня, не через дорогу прейти, а их же убивают… Вася сообщает, что есть раненые. Шесть километров – мертвая дорога, по окончании которой ни одного в живых можно не надеяться застать.
Вася прощается со всеми. Он вызывает помощь и в то же время прощается. Всё закончилось. Жизнь закончилась. И они это понимают, и дороги больше нет, по которой можно уйти. Шквальный огонь.
И вдруг выходят на связь свои:
— Васька! Держись! Это Лева!
— Где ты?
— Со стороны моря!
Оказывается, Лев лез по скалам, их же обучали скалолазанию, когда мальчишки проходили курсы в Североморске. Ребята Левушки выносили пострадавших, а Левушка остался один на скале: к тому времени отправили воздушную подмогу, и кто-то же должен был встретить вертолет.
За спасение людей Льва наградили орденом Мужества .
6
Далее много страшных событий крутилось, снежным комом они катились на нас, а Левушка был в их гуще. Мне все еще страшно вспоминать. Как сейчас помню день 9 Мая.
Муж Федор Иванович, обидно спокойный, сидит за рабочим столом в своих очках. У меня же какое-то предчувствие. В апреле группу Левушки отправили готовиться к параду в Каспийске. У Левушки как раз прихватило спину, он не мог участвовать в параде, но и замену ему не нашли, поэтому на парад его вынесли на носилках.
Он должен был пойти после группы черных беретов. Все парни демобилизовались перед праздником, их попросили остаться на парад. После них шли морских офицеры, среди которых и Левушка должен идти. А потом уже матросы.
Он звонит 9 Мая.
— Мама, смотрите парад!
Наконец мы сели перед телевизором. Я, Федор Иванович и Гена, твой папа. Смотрим втроем на экран, и вдруг раздаются взрывы. Всё происходит на наших глазах. Взрывы! 9 Мая. На параде. И там мой Левушка! Все внутри обрывается. Точнее сказать, взрыв прогремел внутри меня.
Кто мог так поступить? Кто мог заминировать? На параде. В день Великой Победы. Ты понимаешь?
Я вижу на экране, что валяются убитые, тут уже дым идет. Я не могу уже ничего понять. Крики. Трансляция парада прерывается. Что нам, родителям, делать?
Стала звонить по тем телефонам, которые нашла.
— У нас сейчас нет информации. Звоните позже, после пяти вечера, тогда будет виднее. Будет ясно, кто жив, кто не жив.
Ты представляешь? Так сказать матери? От моего возмущения, наверное, трясся воздух.
Левушка должен был идти вместе с офицерским составом. Мы не знали, где он именно шел. Все молодые мальчики, которые накануне должны были отправиться домой, погибли или пострадали от взрыва. Кому-то оторвало ноги…
Я не знала, куда себя деть. Эти часы разрывали меня изнутри снова и снова. Он позвонил только вечером:
— Мама, это я, не беспокойся, все хорошо.
— Ты жив?
Глупый вопрос, неразумный, но это все, что я могла выдавить из себя.
— Я в порядке, — пытался он казаться бодрым.
— Ты ранен? В какой ты больнице?
— Со мной все хорошо, правда.
Потом оказалось, он мне соврал, представляешь? Рана на лбу, рука перевязана — какие-то осколки прилетели. Но он живой. И это самое важное. В тот день погибло много хороших людей. Вот его замполит отвез жену рожать в девять утра. А в 14:00 замполит как раз шел с мальчиками. Оставил свою жену вдовой.
Оторванные руки, ноги снились мне долго. Во сне я искала своего мальчика между окровавленных тел. И все спрашивала: «А вы не видели Левушку?» И ответа мне не было…
Потом, когда Левушка вернулся домой, он показывал фотографии сослуживцев. Уже с костылями, уже в нормальном состоянии, ну как в нормальном? Без рук и без ног. Был у них, к примеру, знаменосец, ему повезло меньше. Здоровый такой парень. Остался без рук, без ног. В госпитале, когда пришел в себя, он осознал, в каком состоянии находится. Зубами вырвал кислородную трубку, не смог принять себя такого. Умер знаменосец.
Сразу после произошедшего Вася ушел со службы, хотя они должны были по контракту еще пять лет служить.
— Я испытал такой стресс… Понял, это предел, — на этом служба Васи закончилась.
7
Потом Левушка, конечно, встретил девушку, учительницу английского. Работал в разных военных структурах, пока не сказал: «Хватит». Давно Вася, друг, звал в Газпром, вот Левушка и согласился, решил уйти все-таки от войны, от армии, от воспоминаний, жить дальше, полковником ушел. И все хорошо было бы, но судьба – дело такое. Вот вроде Левушка решил, и в это время Вася 22 июня едет куда-то в командировку по Питерской трассе ночью и насмерть разбивается на машине. Так из четырех друзей остался один Левушка.
Ты спрашиваешь, что делал Левушка после Чечни? Из Чечни он вернулся совершенно другим. Строгий. Возражать нельзя. Девушке этой, которую встретил, которая теперь жена, нелегко, да и мне нелегко. Когда Левушка вернулся, долго не мог спать ночами.
– Мама, — смотрит он в воображаемую точку сквозь меня. – Я не имею права жить. Мама, они мне снятся. Лучше я не буду спать. Стоит мне закрыть глаза, как кто-нибудь из них приходит. Мальчишки. Один зеленее другого. Скажи, мам, разве не я, их командир, ведь я же за них отвечал, должен там остаться?
– Прекрати, прекрати, Лева! Не могу слышать этого! – закрываю я голову руками.
– Я не должен быть здесь, я должен лежать там, в горах, должен пропасть без вести. С ними, мам!
А я думаю, понимаешь, что же теперь будет? Мне бы молить Бога, благодарить за жизнь, которую он дарил Левушке столько раз, что уже и со счета мы сбились, а думаю о том, как же нам с ним теперь жить? Это стал депрессивный, нервный и резкий человек, ни капли не осталось от того беззаботного романтичного мальчишки, которого мы знали.
– Жизнь продолжается! Жизнь – вот она! Только живи! Самое главное, что ты жив, пойми же наконец! Ты теперь просто обязан прожить за них!
– Мама. Это ты меня видишь здесь. Но на самом деле меня убили тоже. Я мертв, мама. Мертв…
