Петрозаводский историк, писатель, театральный критик Борис Гущин сегодня отмечает 80-летие. К этой дате он приготовил для наших читателей новую порцию баек.
Я к вам пишу
В 1967 году я поступил на работу в музей «Кижи». В то время наша контора не имела своего отдельного помещения в Петрозаводске, и нам выделили небольшую клетушку в министерстве культуры на площади Ленина. Поэтому многие дела у кижан были связаны с министерством.
Меня назначили в народный контроль минкульта, и дали первое поручение: проверить ответы родного ведомства на жалобы трудящихся. Кстати, в советское время, если в контору приходила жалоба, то она обязана была дать ответ конкретно жалобщику.
Среди вороха жалоб я сразу выделил письмо с заголовком «Проститутка в эфире». Суть письма оказалась в том, что в редакции газеты «Ленинская правда» отвергли заметку жалобщика под этим названием. Однажды утром автор письма включил радио и услышал обращение: «Добрый вечер, дорогие товарищи!». На основе этой оговорки автор начал фантазировать на тему, как неподобающе эта дама провела сегодня ночь и место ли ей в эфире?
Ответ, конечно же, был дан. Не грубо, но убедительно автору объяснили, что он не прав. Это был профессиональный жалобщик, писал везде в таком же духе, и многим изрядно попортил нервы.
Поиски подписантов
В том же 1967 году в обком партии пришла жалоба от жителей острова Кижи. Мол, директор музея В.И. Смирнов пьянствует и не выполняет своих обязанностей.
На остров приехал проверяющий из обкома и начал искать подписантов, фамилии которых были следующие: Ошевнев, Елизаров, Преображенская и Покровская. Как известно, Ошевнев и Елизаров — бывшие хозяева экспозиционных домов, а две другие фамилии образованы от названий главных храмов погоста — Преображенской и Покровской церквей.
Анонимку состряпали пожарные, на пьянство которых справедливо жаловался директор, предлагая реорганизовать пожарную команду.
Кижские правила
Тогда же, в 1967 году, мы в музее впервые составляли правила поведения посетителей на острове Кижи. Было много ограничений. По этому поводу я предложил эпиграф из Сергея Есенина: «Счастлив тем, что целовал я женщин, рвал цветы, валялся на траве…» А дальше: «… запрещается рвать цветы, валяться на траве».
Директор сказал:
— Не издевайся.
Я в ответ:
— Тогда давайте из вашего любимого Александра Блока: «Россия, нищая Россия, мне избы черные твои…»
Директор расхохотался.
Правила пошли без эпиграфа.
Одесский теплоход
Тогда же, в 1967-м. Я только начинал водить экскурсии по музею. Каждую неделю к нам из Ленинграда приходил теплоход «Алтай» с туристами, получившими дешевые профсоюзные путевки. Эта публика мало чем интересовалась. Среди экскурсоводов бытовала присказка: «Теплоход «Алтай» — чего хочешь болтай».
Я встречал теплоход и готовился вести экскурсию. Сходят пассажиры, в основном одесситы, еще не успевшие уехать в Израиль.
Представляюсь, и очень живой, похожий на Романа Карцева человек спрашивает:
— И что вы, молодой человек, хотите нам показать?
Я отвечаю:
— Деревянные церкви, шедевры мировой архитектуры.
— Да? А вы знаете, сколько у нас в Одессе церквей? Приезжайте, мы вам покажем их. Причем, заметьте, у нас все они каменные.
Я всё понял. Был немногословен. Но зато обогатил свою память десятком новых уморительных одесских анекдотов.
Проводы
Это произошло в начале 1960-х, когда студентов забирали в армию со всех курсов, в том числе и с первого. В нашу комнату поселили веселого первокурсника, украинского хлопца Женю, который сразу вписался в нашу компанию.
К сожалению, наша дружба внезапно оборвалась. Жене пришла повестка. И мы в означенный час пошли провожать нашего друга на сборный пункт в Парк пионеров (теперь Губернаторский парк).
Естественно, что у нас с собой кое-что было. Мы выпили и дружно запели, зажигая всю публику:
Как родная меня мать провожала,
Тут и вся моя родня набежала:
«И куда же ты, Ванёк, ах, куда ты,
Не ходил бы ты, Ванёк, во солдаты.
В Красной Армии штыки, чай, найдутся;
Без тебя большевики обойдутся.
Вскоре новобранцев ночью увели на поезд, мы вернулись в общежитие. Под утро стук в дверь. Открываем – Женя.
— Ты откуда?
— От верблюда. Я по пути притомился, лёг на лавочку… Ну и… В общем, поезд ушёл без меня.
Вскоре пришёл человек из военкомата и сказал, что Женю отправят следующим потоком. Жене как раз пришло несколько посылок с фруктами, и он успешно при нашей помощи реализовал их на рынке.
Настал час «Ч». И повторилось всё, как встарь… Как в зеркале. Только в нашей компании ещё оказался какой-то общительный младший лейтенант.
Под утро стук в дверь. Открываем. Женя с младшим лейтенантом. Оба вдрызг. Это было уже не смешно, но мы ухохотались. Через несколько дней наконец-то Женя тихо и незаметно ушёл в армию.
Сейчас Женя известный украинский филолог-литературовед.
Граната
Мой юморной студенческий друг Толя после университета заочно кончил ещё юридический институт и служил в милиции в одном из райцентров Карелии. Мы не виделись лет 15.
Я приехал в городок и сразу пошёл в милицию. Спрашиваю дежурного:
— Где я могу увидеть Анатолия Ивановича?
— Видите на улице группу милиционеров? Который выступает и есть Анатолий Иванович.
Подхожу к милиционерам и слышу голос начальника:
— Завтра у нас плановые стрельбы. Анатолий Иванович, вы должны прийти в тир и отстреляться.
— Чем я буду отстреливаться, если вы у меня личное оружие отобрали?
— Возьмёте у лейтенанта Сидорова.
— Я из чужого оружия не стреляю… Знаете что, я хорошо метаю гранаты. Давайте приду с гранатой.
Я расхохотался. Узнаю друга Толю. Встреча друзей состоялась.
