Свои воспоминания хочу начать цитатой из книги Игоря Ефимова об Иосифе Бродском: «Если человек вашей молодости был так жесток, что в зрелые годы стал знаменитым, а вы беззаботно пережили его, то положение ваше нелегко. При этом память ваша обречена на неполноту». Не касаясь литературного творчества, предлагаю несколько эпизодов-воспоминаний из студенческой жизни Василия Аксенова. Они отражают его трудности, вызванные родством с врагами народа при советской власти.
Родители Василия Павловича Аксенова (1933 – 2009) в конце 30-х годов были репрессированы. Впоследствии его мать Евгения Семеновна Гинзбург написала книгу «Крутой маршрут» о трагических судьбах заключенных сталинских лагерей. Книга принесла ей мировую известность.
До 16 лет Аксенов воспитывался вначале в костромском приюте для детей врагов народа, затем у тетки. В 1947 году после выхода из лагеря Евгения Семеновна добилась разрешения на приезд сына в Магадан. Там же он окончил среднюю школу и уехал учиться в Казанский медицинский институт. Родители боялись за него и рекомендовали ему пойти учиться на врача, чтобы было больше шансов выжить, если посадят.
Аксенов поступил в Казанский медицинский институт, однако на втором курсе был отчислен из-за судимости родителей, которую он якобы скрыл, не написав об этом в анкете. Василий поехал в Москву и добился восстановления в институте. Однако он не захотел возвращаться в Казанский институт и подал заявление на поступление в 1-й Ленинградский медицинский институт.
Там мне и довелось с ним учиться. Мы не были с ним дружны, но изредка общались как сокурсники.
На фото видно, как выглядел Василий Аксенов в то время. Очень аккуратный, подтянутый, с высоким коконом волос. Таких людей в то время называли стилягами.
Рядом с яркими людьми всегда появляются заметные личности. В выпускном альбоме рядом с Васей его сокурсники: Игорь Шней стал пастором, Высоцкий – профессиональным фотографом, Леонид Валенкевич – профессором-терапевтом Петрозаводского университета, автором многих монографий и руководств по внутренним болезням, Зоя Богатырева – старшим преподавателем военной кафедры ПетрГУ.
Один эпизод оставил заметный след в памяти. После второго курса по программе подготовки на военной кафедре у нас были военно-морские сборы в Кронштадте, тогда закрытой военно-морской базе. Всех нас в военно-морском экипаже Ленинграда переодели в форму моряков (в институте военная кафедра была морского профиля), мы получили полное обмундирование – парадную и рабочую форму, состоящую из робы, рабочих брюк и т.д.
По каким-то причинам, по-видимому, связанным с тем, что его родители были репрессированы и отсидели в сталинских лагерях много лет, Васю в экипаж на переодевание не пригласили (об этом мы узнали по прошествии десятков лет). Он хорошо понимал, что если он не пройдет сборы, то тут же загремит на службу во флот еще до окончания вуза.
В Кронштадт нас перевозили на больших катерах. Военная охрана пропускала нас по паспортам. Вася вместе со всеми на катере прибыл в Кронштадт и, предъявив паспорт, сошел на берег. Нас расположили на базе минно-торпедного училища.
В одно из субботних увольнений в город вместе с другими пошел и Вася. Одет он был очень экзотично: в робу, на голове чехол от бескозырки, на ногах разбитые желтые штиблеты. Все это дали товарищи из студенческой группы.
Не успел Вася отойти от КП части и завернуть за угол, как был остановлен военным патрулем. Патруль этой базы всегда славился своей строгостью. На вопрос старшего по патрулю мичмана «Кто вы такой, товарищ матрос?». Вася ответил: «Студент, товарищ мичман». И протянул ему паспорт, который на этот раз оказался спасительным документом. Мичман промычал что-то типа: «А-а…е…» и добавил: «Чтобы я больше никогда в городе тебя не видел… Иначе будешь гнить на гауптвахте».
Вася был так напуган этой угрозой, что в течение всего месяца сборов больше не делал попыток выйти в город. Мы его жалели, но помочь уже не могли.
После окончания в 1956 году 1-го Ленинградского медицинского института Вася получил распределение в Балтийское морское пароходство, где должен был работать врачом на судах дальнего плавания. Эта работа была связана с такими желанными тогда поездками за границу. Но заграничный паспорт ему не дали несмотря на реабилитацию родителей, поэтому он работал терапевтом на карантинной станции Ленинградского морского порта (1956 – 1957). Кроме того, начальство использовало его на подменах врачей в лечебных учреждениях Северо-Западного речного бассейна.
Этот период профессиональной жизни он описал в автобиографической повести «Коллеги» (1960). Она же принесла ему известность, по ней в 1963 году снят одноименный фильм.
Однажды, когда я ехал из Петрозаводска в Ленинград, кажется, это были ноябрьские праздники 1957 года, в поезде встретил Васю. Мы очень обрадовались друг другу, поговорили о былом, о тех наших выпускниках 1-го Ленинградского медицинского института, кто получил назначение в Петрозаводск и Карелию. Он возвращался в Ленинград из поселка Пиндуши Медвежьегорского района, где в течение трех месяцев замещал главного врача Пиндушской водной больницы, пока тот был на учебе.
Много позднее, когда в его повести «Коллеги» я прочитал следующее начало: «Поезд шел далеко на север…», понял эти ассоциации.
Затем Василий Аксенов работал в больнице Водздравотдела в поселке Вознесенье, расположенном на Онежском озере (1957 – 1958), и в Московском областном туберкулезном диспансере (1958 – 1960).
В последующем я много слышал о Василии Павловиче Аксенове, читал его книги. Как мне кажется, его сопротивление существующему режиму проявлялись на уровне свободы творчества и свободы поведения. Примером может служить участие в создании знаменитого журнала «Метрополь». Но диссидентом он не стал.
Более встречаться нам не приходилось. На институтские встречи он не приезжал.
«Лицей» № 12 2009
