Новенький

—  Как некрасиво, Бойцев, —  учительница помолчала немного, как всегда, если сердилась или была недовольна.

— Витя приехал в Петрозаводск издалека, из Хабаровска. Есть такой город на Дальнем Востоке, на  границе с Китаем. Папа у Вити военнослужащий …

Ребята слушали вполуха: всем было интересно, за какую парту, с кем посадят новичка.

Свободных мест оказалось  два: рядом с «троечником»  Валеркой Бойцевым  и «почти отличницей» Женей Журавлевой —  председателем пионерского отряда.

Бойцев демонстративно сполз на середину парты, всем своим видом показывая, что новенькому  рядом с ним делать нечего.

Учительница тоже так думала.

— Витя, садись  рядом с Женей. Надеюсь, вы поладите, —  сказала Зинаида Ивановна и открыла классный журнал.

Женя радушно подвинулась, хотя места хватало. Особенно для тоненького  Вити. Она  не  могла дождаться перемены, чтобы расспросить его про … китайцев. Женя  каждый день слышала по радио звонкий женский голос: «Говорит, Пекин! Говорит Пекин!». А потом следовала китайская мелодия … Всегда одна и та же.
Страна Китай так далеко … И в то же время близко.   У Жени читан-перечитан томик китайских народных сказок, подаренных папой.

Мама второй год носит «не снимая»   китайский плащ фирмы «Дружба». Она его всегда хвалит, когда надевает. В их ванной висят  китайские махровые полотенца с ярким рисунком …

По выходным и праздниками Женя наряжается в красивую китайскую шерстяную кофточку.

Есть у них в семье еще легкий кожаный чемодан с блестящими застежками, его мама тоже называет китайским, не разрешает им с братом на  нем сидеть, чтобы не продавили. Рассказывала, что этот чемодан папа привез еще с войны, из Манчжурии …

— А ты китайцев видел, — спросила она у Котика, к которому уже подбирался с линейкой Бойцев. Была у Валерки любимая шутка: незаметно подкрасться, отогнуть тонкую деревянную линейку до упора и отпустить на чью-то голову или спину. Удар получался неожиданный и обидный. Но Женя отвела его от новенького, успев подставить под линейку свой портфель. Бойцев показал ей кулак. Она ему – язык.

— Видел, — ответил Витя Котик, — обычные люди. Только пишут  не буквами, а иероглифами.

НИЧЕГО интересного о братском китайском народе Женя от новенького  не услышала.  Но все равно, Котик казался ей  особенным. Во-первых, у него фамилия, как у пионера-героя Великой Отечественной войны Вали Котика. Во-вторых, из всех ее знакомых и одноклассников только Витя жил рядом с Китаем и знал по-китайски несколько слов.

А когда он  достал из портфеля перочинный ножик невиданной красоты, с множеством лезвий, тоже китайский, то даже Бойцев ахнул. И с этого момента  Валерка ходил за Витей следом, подкарауливал его у школы, выпрашивал  ножик «карандаш починить», пробовал выменять то на гильзу от патрона, то на старый противогаз. Все это мальчишки находили на стрельбище военного городка, в двух километрах от школы.

Прошло не так уж много времени. К Котику в классе привыкли, хотя все еще считали новеньким. Витя учился на «пятерки», учительница ставила его в пример. Особенно хвалила за аккуратность: «Посмотрите, как сияют Витины ботинки! Он не ленится чистить их каждый день …». И никто другой в их классе так часто не выручал то чистой тетрадкой, то пером для ручки …  Женю сосед по парте часто угощал то шоколадной конфетой «Мишка на Севере», то сдобным домашним пирожком.

 Она же —  не за конфеты, конечно, —  защищала Витю от Бойцева и его компании, презиравших отличников и чистюль. У Жени были по-мальчишески крепкие кулачки и свой собственный острый язычок. Это тоже добавило ей голосов, когда на собрании класса избирали председателя их пионерского отряда. Причин, по которым  Бойцев и его команда предпочитали не связываться с Журавлевой, хватало.

Их еще добавилось после того, как Женя влепила Бойцеву пощечину за его очередную проделку.  А случилось то, что  Бойцев во время урока  засунул в бутылочку с чернилами конец ее длинной косы. Белый атласный   бант в косе и пионерский галстук были  безнадежно испорчены химическими чернилами. Женя застыла в ужасе, а Бойцев довольно хихикал. Однако недолго.  Он плохо знал Журавлеву.   Ее внезапная оплеуха сильно подействовала на Валерку: он перестал приставать не только к Жене, но и к новенькому.

После этого случая  Витя Котик отважился нести Женин портфель до самого ее дома. По дороге он «по большому секрету»  рассказал ей, что собирается поступать в Суворовское училище, мечтает стать офицером, как отец. Женя, правда, представляла себе суворовцев совсем не такими, как Витя: он и ростом ниже нее на целую голову, и голос у него тихий, и сам он какой-то совсем не боевой … Но его мечту она одобрила.
Суворовцев в красивой форме она видела только в кино.  Жалела, что девочек в такие училища не принимают.

ОДНАЖДЫ Зинаида Ивановна, отодвинув школьный журнал, сказала: «Прежде, чем начать урок, поздравим нашего именинника. Валере Бойцеву сегодня исполнилось десять лет …». Пока учительница говорила, Валерка сидел красный, как рак: он растерялся. К такому вниманию он не привык.

После урока к Бойцеву подошел новенький и протянул ему свою драгоценность – перочинный ножик.

—  С днем рождения … Это тебе на память …

От неожиданности Валерка обомлел, потом заорал «Ур-ра-а-а!» и бросился обнимать Котика.

***

ПОСЛЕ зимних каникул Витя не пришел в школу. Учительница сказала, что он заболел.

А  через неделю Зинаида Ивановна стояла перед классом  печальная и говорила почти шепотом: «Ребята! У нас большое горе: Витя Котик умер …».

 Всем классом ездили на похороны. В ту самую Сулажгору. Раньше Женя думала, что всех людей, которые умирают, хоронят в местах с таким названием. Про злую и крикливую старушку из соседнего подъезда соседка как-то сказала, что «ей давно пора в Сулажгору, а она на детей бросается».

Потому Женя очень удивилась, когда Зинаида Ивановна показала в окошко: «А вот и Сулажгора,  почти приехали». В это время их автобус проходил мимо одноэтажных деревянных домов с заснеженными садиками и огородами. «Значит, в Сулажгоре живут?», — удивилась Женя. Место, где хоронят, начиналось дальше.

Женя и все ребята их класса первый раз оказались на кладбище.  Она никогда не видела так много цветов и ярких венков среди зимы. «Как красиво», — подумала она, когда учительница подвела их «проститься с Витей». Гроб у вырытой могилы утопал в цветах, и она с трудом разглядела в нем маленькое, очень бледное личико, знакомое и уже незнакомое …

 Стоял мороз, детей пригласили в автобус погреться и роздали поминальные сладости. Жене досталась пачка земляничного печенья. Она машинально развернула ее, откусила кусочек  …  Но еле его проглотила.  Ей было как-то нехорошо, зябко, тошнило.

Утром она с трудом поднялась: болело все – голова, горло, руки, ноги.  Не сказав про это маме, собралась в школу.

ПЕРЕД уроком Зинаида Ивановна достала что-то маленькое  из шкафа, где обычно хранились огромные деревянные треугольники, транспортиры, линейки и коробочка с мелом…

— Дети, это пионерский галстук Вити Котика. Посмотрите, на нем ни единого пятнышка: так он его берег …

— Почему Котик умер, он же не старый еще … — бормотал Валерка, теребя и роняя от волнения подаренный новеньким перочинный ножик.

— Витя тяжело заболел, дифтерия …,- медленно говорила Зинаида Ивановна тихим, как будто чужим голосом.
— Почему его не вылечили? – спросила Женя.

 Учительница внимательно посмотрела на ее мокрое от слез, покрасневшее лицо. Подошла. Потрогала лоб.
— Да ты вся горишь! Тебе надо домой. Я провожу тебя, девочка …

Увидев бледную Женю, мать  немедленно уложила ее в постель, укрыла двумя одеялами.  Скоро ей стало совсем плохо. Голоса встревоженных родителей доносились откуда-то издалека.

Очнулась она ненадолго. Как в тумане,  видела людей в белых халатах, мамино лицо … Не хватало воздуха,  будто чем-то заткнули горло и нос.

Потом она только бредила, повторяя: «Не хочу, как Котик…».  Она уже не могла ни  плакать, ни   различить   мамино лицо, ни дышать.

 …Утром она открыла глаза. Над ней склонился доктор в белом колпаке, он улыбался: «Молодец, дружок! А я тебе  «ПионЭрскую правду» принес, ты же у нас настоящая пионЭрка,  читай и поправляйся. Сейчас маму позовем».  Доктор, похожий на доброго Айболита, еще немного посидел рядом с Женей. Потом его позвали к другим больным.

 Мама рассказала ей, что это самый главный в больнице врач, профессор, что он не отходил от Жени почти всю ночь, пока не наступил … кризис.

— Мама, у меня дифтерия? Я еще могу  умереть или уже нет? – спросила Женя.

— Все уже хорошо, все позади, доченька. Скоро поправишься, — ответила мама. Она выглядела очень усталой.
Через десять дней  Женю навестили учительница  Зинаида Ивановна и ребята.