Один из самых ярких поэтов нового поколения накануне своего поэтического вечера в Петрозаводске дал нам интервью.
– Ты родился и вырос в Петрозаводске, здесь начался твой творческий путь. Почему ты уехал в Санкт-Петербург? Какая там поэтическая атмосфера?
– Питер – очень противоречивое место. Можно делать что угодно, самое главное – не стоять на месте. Лучше всех это понимают приезжие, ими по большей части и создаётся это движение. Любая стагнация здесь подобна остановке сердца, потом нужна помощь, чтобы прийти в себя. И литература здесь такая же – разномастная до безумия, немного истеричная, судорожная. На любой вкус. Поэтический вечер – каждый день, от классики до авангарда, всё, что хочешь. Это не атмосфера, это вся таблица Менделеева в воздухе. Поэтому и дышать трудно.
Недавно меня спросили, за что я люблю Петрозаводск. Я ответил – за воздух. С воздухом в Питере напряжёнка, как в Птз с движением. Мой родной город – это живой пример многолетней стагнации, ему никогда не догнать Петербург, как Петербургу – Москву.
Для меня переезд – это выход из зоны комфорта, начало ускорения.
«Лучше с пулей в боку на бегу задохнуться, брат»
– В 60-е поэты выступали в библиотеках, университетах, на стадионах… Почему сейчас поэтические вечера устраивают чаще всего в кафе?
– Чаще всего это всё-таки не кафе, а клубы или арт-пространства, где так или иначе присутствует бар. Привет из века потребительства. На самом деле стихи сейчас читают везде – на улице в парках, в гостиницах и кинотеатрах, на квартирах и гаражах. И даже в библиотеках. Пройдёт время – будут и стадионы. Главное – не где, а с кем.
– Знаю, что ты ездишь по стране. Какие у тебя маршруты, что за команда? Как принимают? Насколько тебе необходимы перемены вообще?
– Сейчас это называется «поэтические гастроли», так вот пафосно. На самом деле это в равной степени тяжело, непредсказуемо и весело. Каждый раз приезжая в новый город, стараешься заглянуть ему в глаза, и увиденное радует не всегда, но всегда – бесценно.
Ездить со стихами можно и нужно, язык, как говорится, до Киева доведёт – меня разок доводил, но ещё более важно в итоге обрести дом. И это уже совсем другая история.
А пока на весну 2015 запланирован большой тур в поддержку аудиоальбома «Хронофобия», действительно большой – от Минска до Челябинска. Подготовка к таким вещам обычно длится куда дольше их самих. Здесь без команды не обойтись. А команда… они очень милые люди.
– Кто-то в соцсетях назвал 5-й ЛитПон в Москве главным поэтическим событием года. Ты ведь там был?
– Москва – это флагман современной русской поэзии, а ЛитПон в Москве – тому подтверждение. Люди покупали билеты за месяц и ехали на поездах, чтобы попасть туда. Огромный клуб в самом центре столицы, сотни людей смотрят на маленького тебя на непомерно большой сцене. Кое-кто постарше потом сказал, что последний раз такое видел как раз в шестидесятые. Да, это действительно было главным поэтическим событием года, и для меня было огромной радостью там выступать.
Каждый из нас что-то понял в тот день.
– Еще несколько лет назад казалось, поэзия никому не нужна. А теперь есть ощущение, что все поменялось У нас в ПТЗ на фестиваль «Мой поэт» собирается много молодежи, и все хотят читать стихи. Что ты думаешь по этому поводу?
– Поэзия вошла в моду – это хорошо. Поэзия хаотична и пытается переорать сама себя – это плохо. То и другое – временно. Думаю, пройдёт ещё несколько лет, и из хаоса выйдут трое – писатель, читатель и критик. А пока всё идёт так, как надо. Мы живём на гребне взрывной волны, подводить итоги и классифицировать будут уже за нас.
– Ты как-то говорил, что испытываешь потребность читать стихи вживую перед слушателями. Почему? Для адреналина? Анализировал ли ты, кто твой слушатель? ВКонтакте у тебя более 3 тысяч подписчиков. У тебя есть сборник «Недопущенное к продаже», но я его даже не видела. Ты хотел бы выпустить сборник своих стихов?
– Сборник будет, но позже. По разным причинам его издание неоднократно откладывалось. Но будет он обязательно – текст должен находиться в книге. Остальное – аудио, видео, выступления – это уже около.
«Недопущенное к продаже» – чудесный чёрный буклетик. Идеальный вариант для дебютного сборника, с его изданием мне в 11-м году помогла Яна Жемойтелите, за что ей большое спасибо, как и за многое другое.
Сейчас испытываю умиление и смущение, когда вспоминаю о нём. Сам уже не видел сто лет.
Потребность выступать – это сумма двух потребностей: в отклике (в одобрении, в минуте славы, если угодно) и в живом общении, вернее – во взгляде на человека. Если ты что-то важное написал на бумаге, почему бы не сказать это в глаза? Особенно, если это хотят услышать. Это честно, по меньшей мере. Потому что далеко не факт, что тебе будут радостно хлопать все присутствующие.
– Нужно ли поэту быть счастливым в жизни или он должен быть априори несчастен? Ты счастливый человек?
— Думаю, пора отойти уже от образа поэта-девианта, алкоголика, наркомана и шизофреника. В мире и так хватает социопатии и мракобесия – сейчас нужно, чтобы поэзия была конструктивна и созидательна. С декадентством пора завязывать, стреляться не нужно, вены резать не нужно, вообще нужно меньше концентрироваться на себе. Легко писать, когда тебе очень плохо или очень хорошо. Сложно писать, когда тебе… никак. Но только тогда ты можешь обратить внимание на что-то, кроме себя.
– В твоих стихах есть что-то от состояния, описанного Пушкиным: «Всё, всё, что гибелью грозит, для сердца смертного таит неизъяснимы наслажденья…» В них в основном «упоение в бою и бездны мрачной на краю». Ощущение, что ты всегда движешься по лезвию ножа. Тебе веришь на 150 процентов и хочется последовать за тобой на край света. Это в стихах. А какой ты в жизни? Ответственный, готовый подставить плечо, трудолюбивый?
– Полагаю, об этом нужно спрашивать не меня, а других людей. Полагаю также, что ответы их будут взаимоисключающими. Так и живём, по Пушкину.
– То, что ты по образованию медик, сказалось на твоих стихах? Как тебе удается совмещать поездки и учебу? Остается ли время читать? И что бы ты посоветовал нашим читателям прочесть из того, что тебя задело в последнее время.
– Я проучился в меде несколько лет и вынес оттуда любовь к медицине, способность не спать двое суток и сертификат фельдшера СМП. Совмещать литературу и медицинский вуз всегда было сложно, но по-другому я не умею и не буду. Сейчас есть мысли оставить Павловку с корочкой фельдшера и заняться получением другого образования, какого – пока секрет. Так или иначе это будет заочка, но вовсе не ради поездок. Дяде моего возраста просто пора зарабатывать денежку. Литературой это делать не нужно, она не для этого.
Про книги – сейчас перечитываю Набокова. И поражаюсь. Опять.
– В твоих стихах часто возникают библейские мотивы. Как ты относишься к вере? И может ли, по-твоему, страдание облагораживать человека или оно его уничтожает?
– Облагораживает человека как раз вера, а страдание – это от её отсутствия. Человеку нужно во что-нибудь верить, и вера в этом контексте выходит далеко за рамки религии. Другие, вероятно, скажут лучше, но ведь Бог – не религиозное, а философское понятие. Рассуждать о нём с точки зрения только религии – это оскорбительно. Равно как и глупо воспринимать религиозные книги, в том числе Библию, буквально. И противопоставлять религию науке. Или науку – вере. Столько книг об этом написано, столько мудрых людей об этом говорили – и один хрен – атеисты, самолёты, небоскрёбы.
– Скоро в ПТЗ твой концерт. Какую программу ты представишь?
– 5 декабря я буду в «Бегемоте» вместе с двумя чудесными музыкантами Алексеем Шимозёровым и Викторией Сидельниковой представлять наш самый главный на сегодняшний день проект.
«Хронофобия» – это очень широкое для меня понятие. По факту это программа из стихов, эссе и музыки, не изданный пока аудиоальбом. По существу это зарисовка болезненной метаморфозы лирического героя, история, сюжет которой замкнут в кольцо. Это рассказ о поиске себя в условиях цейтнота, о неутолимой жажде ускорения, о попытке перепрыгнуть себя вчерашнего и себя завтрашнего. Музыка там – это не сопровождение текста, это его часть, где каждая нота равна букве, это тот же самый текст, только на другом языке.
В создание «Хронофобии» как живой программы были вложены все душевные силы, как мои, так и ребят. К этому можно отнестись как угодно, но я ручаюсь, что никто из пришедших к нам не останется равнодушным, это абсолютно точно.
Около полугода назад прототип «Хронофобии» уже был представлен мною петрозаводским зрителям. Но тогда, по сути, была только голая идея, которую я поспешил воплотить. Не было авторской живой музыки, не было цельности идеи.
Сейчас всё иначе.
Премьера в Санкт-Петербурге прошла удачнее, чем мы думали. Теперь, прежде чем сесть записывать диск и планировать весеннее путешествие, хочется увидеть одобрительный кивок родного города.
Ну, и немного воздуха в лёгкие.
Фото Ивана Филимонова, Леонида Селеменева и Анны Аристовой
Видео Ivan Ytreney
