Новые стихи Дмитрия Гальцина.
Промежуток
«Это республика-промежуток…
У нас ничего нет. Зачем сюда идти?»
(Валентин Чмиль, карельский министр, о своем регионе)
Я попал в промежуток.
Как он жуток!
Это вам не предмет для шуток –
Промежуток.
Это что-то совсем за гранью,
И за бранью
Наклоняю чело баранье
Над геранью.
Только лес, хоть смотри направо,
Хоть налево,
Невозможность случайной славы
Или блефа.
Где рычаг для обогащенья,
Приращенья,
Унижения прекращенья
И общенья?
И какие тут к черту кадры!
Только скалы…
Окружают меня, как шакалы,
Их оскалы.
Безресурсность, бесперспективность,
Бездоходность,
Неликвидность, акреативность,
Безысходность…
Lorelei
Оттого, что твое лицо – не твое лицо,
А бойница во внешний мрак, что слепит Отцов,
В чистом поле тебя ловили,
И словили, и на место лобное привели,
И, лицо обвязав тряпьем, на костре сожгли,
И останки в ручье утопили.
А над Рейном все так же летали нетопыри
В лунном свете, а днем со сворой псари
Уходили дорогой в чащу.
И Иисус брал мир, и подолгу смотрел в него,
Из наследства ему доставшуюся твоего
С темным краем гадальную чашу
Potomac
Над рекой-потомком
сады,
обелиск, промышленный мост.
Над рекой-потомком
судьбы
между вишен – беседки
из звезд.
Над рекой-потомком, забыт,
предков рой уходит
в зенит.
На игле не видно
слезы.
Флаги на руки душу
берут.
Не качнутся уже
весы,
и невольники
не умрут.
Над рекой-потомком
звезды
длань из камня держит
бразды.
Ты поднимешь глаза –
плюмаж
пестрой кроной кивнет
дворцу.
Стал прочней гранита
мираж,
чтоб спокойнее спать
отцу.
Над рекой-потомком
ярма
многоокий не дремлет
страж.
Над рекой-потомком
трубой
твердь-безмолвье объемлет
день.
Всё – насмешка лишь
над тобой,
всё в тебе обличает
тень…
Над рекой-потомком –
Пьеро,
сон и воздух,
птичье перо.
12 марта 2012
Library of Congress
Ветер
Высота, непобедимо-холодная,
Изрезана балтийскими мечами,
Полощется белье кровель
Руками стального грохота.
Человек превращается в челюсть
У борта, за которым бушует
Каменное и воздушное месиво,
Торжествующий Арктос.
Пространство изгоняет воду.
Безупречно-сухая линза
Покоится на ропщущей хляби,
Над которой брезгливо крыльями
Дух поводит и улетает
В родные дебри ущелий с окнами.
Он ими занят больше.
Целлофановый пакет, липа,
Оборванный провод, плохо
Натянутый провод, бумажный
Пакет, опавшие листья, голубь,
Облако, ангел, флюгер
Получают гражданство ветра.
Убей нас, пляшущий ветер,
Ветер над пирамидами!
Сотри навек наше время,
Сделай нас живыми камнями,
Умеющими летать и смеяться,
Но не ежиться, не кутаться в ветошь!
Разбей голову змею, сосущему море!
. . . . . .
Полные силой и воздухом,
Недосягаемые в своей победе,
Камни слушают наши жалобы,
Камни слушают наши жалобы.
28 сентября 2010 г.
Башня Кунсткамеры
Ахпойла
+++
Очи Богоматери
отодвигают заслон слухового окна
в часовне пустой
Раздается во имя
бревен колокольчиков
ржавых гвоздей
охлупня иван-чая
колодца овода
шитья на подоле
Полевой Матери
между соснами
у чаши с водой
и тремя островами
+++
Отец Небесный,
заря догорает
цветком иван-чая!
Создатели ямочно-гребенчатой керамики
сушат сети
танцуют в дыму костра
Колокольчик клюет
воздух болота
лесной дороги
оцеженный комарами
За рекой в магазине
начинается оргия
у ведьм и у домовых
+++
Владыка Жизни
забирает жизнь
у черепа конского
у облетевшей иконы
у пожарища
у комариного остова
Ребра земли,
а за ними
арена умирания нашего
светильник дыхания нашего
бурый медведь нашей жизни
В лесу зверинца
наступает
белая ночь
+++
Островов костровища
Огнем налиты.
У очей моих чаша
Твоей наготы.
Преисподнею стеблей,
Трепеща, как блесна,
Разбиваясь о солнце –
Твоя белизна…
Налакавшийся крови
Зверь за тучу залег.
Над вселенною бревен
Взлетел мотылек.
30 июня 2010 г.
Ахпойла, деревня у озера Сямозеро
Март
Колокольчиком врат Расёмон,
Свежим воздухом счастья вдали
Первый месяц касается нас,
Возвращая нам остов земли.
Терпкой юностью нищих вещей –
Липа черная, двор и стена –
Нашей сути касается он,
И пред ним мы пылинки тощей.
Как мне больно, пронзенному, быть
В этих нежных прохладных печах,
В этой рыжей небесной тоске,
О, стена! – На твоих кирпичах
Тень распята моя – на крючке
У трепещущей птичьей губы!..
2011
***
Плыви по голубым каналам
В глаза Мегере из гранита
И стань невидимым и малым
Во имя града знаменита.
Мистическая повесть наша,
Навеянная сим чертогом –
Балтийская хмельная чаша
Меж якорем и осьминогом.
Средь желто-голубых оскомин
Архитектуры декабристской
Нас голубям дежурным скормят
Ошметком пошлости туристской!
Целуй скульптурные ботфорты,
Прося признания и денег…
К чему писать строфу четвёрту?
Ты все хохочешь, милый Дельвиг.
***
Он одержим печальной смертью,
Когда стоит один на кухне,
Один неспящий в спящем доме.
Есть чай и утренние шансы,
Есть нерастраченные планы,
Но будто кто не разрешает.
По лестнице проходит кто-то
И лязгает входной решеткой,
И солнце всходит на востоке.
В тревоге утренней дремоты
Лежит игрушечное гетто
В обнимку с университетом.
Заря патрон в часы вставляет,
И черный медленно выходит
С казенной пушкою в кармане.
Мое желание бессмертья,
Моя надежда на победу,
Моя любовь – как щит воздушный,
Обороняют сгусток страха
От неизвестного посева
Мне чуждой и родной мне воли.
И пересмешник запевает.
25 февраля 2012 г.
Trinidad, D.C.
