Отрывки из сказочной повести для детей
Об авторе. Елена Захарова – выпускница исторического факультета Мурманского государственного педагогического университета (нынешний МГГУ). После окончания вуза работала учителем истории в североморской школе. Спустя несколько лет получила еще одно образование по специальности «коммерция» и ушла… в журналистику. Сегодня Елена работает корреспондентом в городской газете «Североморские вести», пишет стихи, пробует писать прозу.
Глава 1. Каникулы в деревне
Как ни хотелось десятилетнему мальчишке провести летние каникулы в более интересном месте, его мнения как раз-таки не спросили. Деревня, бабушка, дед, куры да телёнок – вот они, радости предстоящего лета. Хотелось зареветь, но это было совсем не в духе Сэма.
Да, мальчишку звали Семён или (как называл себя он сам и ещё некоторые) Сэм. Сэм Филин. Разумеется, в школе его звали просто Филин. Не то, чтобы ему это нравилось, но при такой «говорящей» фамилии иначе и быть не могло.
Невысокий, с чуть вздёрнутым носом и копной русых волос, среди сверстников Сэм ничем особенным не выделялся. Хотя кое-что примечательное в нём всё же было: прямые в одну линию брови, а под ними серьёзные почти чёрные глаза.
И вот этот самый Сэм, насупившись, с тоской глядел из окна машины, подъезжавшей к знакомому забору.
К воротам сразу вышел дед, начал возиться с замком. Видно, сидел во дворе, поджидал дорогих гостей. На шум из дома выскочила, улыбаясь и радостно ахая, бабушка. Маленькая, кругленькая, с совершенно белой головой, удивительно мягкая и уютная на вид. Отряхивая от муки передник, она засыпала всех вопросами, каждого расцеловала и, не выслушав толком ни одного ответа, убежала обратно в дом хлопотать. Сэм любил бабушку и деда, а вот деревню – не очень-то, поэтому испытывал смесь радости с унынием. Выглядел он при этом растерянным…
Глава 2. Санни
Первое время Сэм страшно скучал. Родители вернулись в город, а бабушка и дед были людьми старомодными. Телевизор включали по вечерам, и то лишь скучные взрослые программы. О компьютере приходилось только мечтать. Но самым ужасным для мальчишки испытанием стало расставание с новеньким телефоном. Подаренный на день рождения, он вмиг превратился, как шутил папа, в продолжение руки.
– В городе в свои игрушки наиграешься, – мягко, но решительно сказала бабушка. – А сюда ты отдыхать приехал, здоровья набираться… и вообще, нечего глаза портить.
И теперь Сэму выдавали его собственный телефон всего два раза в неделю, поговорить с родителями – и только. Это было ужасно несправедливо.
Ничто не радовало Сэма в деревне: ни яркая зелень, какой не увидишь в городе, ни пение птиц по утрам (а всем петухам он искренне желал поскорее отправиться в суп), ни бездонное звёздное небо. Он смотрел в него безучастно, как смотрят выпуск новостей, ожидая начала любимого фильма. Смотрел и ждал окончания деревенской ссылки.
Его страдания продлились три дня, а на четвёртый возле забора остановилась светловолосая, загорелая до черноты девчонка. Сэм сидел на сухом пне, почёсывал нос дедову псу Длинному Джеку и угрюмо косился в сторону ворот.
– Тебя Сёма зовут? – склонив голову на бок спросила незваная гостья.
– Сэм, – неприветливо откликнулся он. Мало ли что задумала эта любопытная.
– А я Саша, – улыбнулась она. – Через два дома от вас живу. Гулять пойдешь?
Сэм страшно обрадовался. До этого момента он был совершенно уверен, что лето загублено безвозвратно. Но вида, разумеется, не подал: прищурился, оглядел верхушку яблони, как будто решая, стоит ли на всякую ерунду время тратить. Однако долго притворяться не смог.
– Ладно… А куда пойдём? – улыбнулся он в ответ и поспешил к воротам. – Длинный Джек, ты с нами?
Пёс, видимо, уже давно смертельно скучавший, резво рванул следом…
…С тех пор жизнь стала сносной и даже весьма неплохой. Каждый день Сэм, Санни (так теперь звалась Саша) и Длинный Джек уходили со двора утором, набив карманы (все, кроме Джека, разумеется) яблоками, печеньем и корками хлеба, и возвращались после полудня чумазые и голодные. А после обеда убегали вновь.
Орехово-дубовый лес, кукурузные поля, маленький холодный пруд, дальний овраг, ручей на окраине леса – где только ни пропадали солнечными днями дети.
С Сашей было весело и легко, хотя она и болтала без умолку. Сэм чаще помалкивал, со значением ухмылялся и говорил по делу. Длинный Джек заметно повеселел, сбросил лишний жирок и как будто помолодел. Все были ужасно довольны и, расставаясь вечером, не могли дождаться утра, чтобы снова помчаться на поиски чего-то необычного или просто занятного.
Вскоре в окрестном лесу не было уголка, где не побывали бы неугомонные дети. Они приносили домой лягушек и ужей, объедались зелёными орехами и дикими яблочками, сторожили полёвок у мышиных нор, а однажды видели настоящую гадюку.
И как-то само собой получилось, что их похождения стали понемногу перемещаться из почти безлюдного леса в деревню.
– Ну что, Санни, идеи есть? – каждое утро спрашивал Сэм, выходя из калитки на широкую, крытую редкой щебёнкой дорогу, где его уже ждала, пританцовывая от нетерпения, Саша.
– Вот слушай! Можно попробовать пробраться на голубятню тёти Нины. Говорят, там птенцы вылупились. Ты уже видел маленьких голубят? Или вот ещё! Если запустить ужа в колодец к деду Пете, он его выловит ведром, или тот навсегда там останется плавать, как думаешь? Или вот: можно попробовать накормить козла тёти Маши клубничным вареньем. У нас в погребе как раз банка с прошлого года осталась. А ещё я вчера по телеку видела, как собаку научили грибы в лесу искать. И мы тоже можем Длинного Джека научить – только у бабы Поли в картошке. Джек умный, наверняка самую крупную откопает. И что-то ещё ведь хотела сказать, сейчас вспомню…
– В голубятню пойдём, – подводил итог Сэм, и начиналось новое весёлое приключение, новая маленькая шалость.
Глава 3. Катька
В один из дней, когда легкие облака мешали разыграться солнцепёку, дети выбрались со двора тёти Маши через дыру в заборе и, с трудом сдерживая хохот, поспешили прочь. Они не заметили, что подростки, облепившие скамейку по соседству, как куры насест, вдруг замолчали. А стоявшая рядом с ними рыжая Катька отвернулась и противно захихикала. Не обратив на все это внимания, Санька продолжала веселиться:
– Нет, ну ты когда-нибудь такое видел? Чтобы козёл варенье ел! Вот умора! – всё не могла успокоиться она.
Сэм вдруг вспомнил морду козла, влезшего передними ногами на забор и нетерпеливо тянущего свои козлиные губы к ложке с вареньем, и тоже рассмеялся:
– Надо в следующий раз банку с горчицей взять, представляешь, как наш дружок удивится?
– Нет, ну какой ты жестокий, пожалел бы бедного Козла! – не прекращая хохотать, изобразила жалость Санни.
– Кстати, правда, а как его зовут? А то все козёл да козёл. Друзей надо знать поимённо! – с пафосом изрёк Сэм.
– Так… Козёл, – перестав улыбаться, моргнула Саша.
И через секунду оба вновь взорвались безудержным смехом. Еще час они развлекались, сочиняя глупости, вроде «мой лучший друг — Козёл» и «ну и козёл же ты, Козёл». Отсмеявшись после «скажи мне, кто твой друг…», дети разошлись по домам.
Привычно выскочив за калитку следующим утром, Сэм обнаружил, что Санни ждёт его не одна. Рядом с ней улыбалась, щурясь от солнца, рыжая Катька, пухленькая и не по-летнему белокожая.
– Привет! – помахала она Сэму.
– Привет, – буркнул он, гадая, что ей нужно.
Катька немного постояла, глядя себе под ноги и как бы собираясь с духом.
– Ребята-а, – всё-таки решилась она. – А можно мне с вами гулять?
– А тебе зачем? – удивился Сэм. – Ты же, вроде, с ребятами постарше дружишь.
– Я-то дружу, а вот они… – надула и без того пухлые губы Катька. – Гулять не зовут. Сама не приду – никто и не заметит. И какие же это друзья, если им и рассказать ничего нельзя — засмеют. А вы дружные такие, все время вместе, – Катька, опустив глаза, помолчала. – Ну, так что, можно мне с вами, хоть иногда?
Сэму совсем не хотелось брать в компанию ещё одну девчонку, тем более такую несуразную. Весело же они будут со стороны смотреться: худой Сэм, угловатая загорелая, как чертёнок, Санька и круглощекая белёсая Катька, чьи рыжие кудряшки выбивались из косы и смешно топорщились во все стороны. Но Катька посмотрела на него с такой надеждой, что он, конечно, согласился. Санни, добрая душа, запрыгала от радости.
И, к своему удивлению, Сэм не пожалел. Катька оказалась весёлой, смешливой и талантливой на выдумку новых, все более интересных и захватывающих проказ.
Целый день новая подруга с ними никогда не проводила: приходила утром с очередной сногсшибательной идеей, помогала придумать, как её лучше осуществить, и убегала, сославшись на загруженность домашними делами. Полоть грядки, мыть полы, чистить картошку… Трудное детство, как выражался Сэм. Он и не думал, что у одиннадцатилетней девочки может быть столько забот, и сочувствовал Катьке. После обеда она прибегала снова, спрашивала, как всё прошло, не заметили ли их с Сашкой взрослые, и смеялась вместе с ребятами над очередной удавшейся шуткой. Пообещав придумать на завтра ещё что-нибудь занятное, Катька прощалась.
***
– Сэм, я вчера шла домой мимо тех пацанов – ну, ты понял, о ком я. Так вот, там Катя гуляла. Они смеялись, а когда я ближе подошла, заржали ещё громче. И Катька смеялась вместе с ними, чуть по земле не каталась, – поджав губы, пожаловалась однажды утром Саша.
– Разберёмся, – буркнул Сэм, заметив, что к ним, как всегда лучезарно улыбаясь, приближается Катька. – Кать, ты вроде говорила, что у тебя плохие друзья, а сама с ними время весело проводишь…
– Ой, ребята, да что вы, мне же просто приходится. Вот ты, Сэм, уедешь. Сашка на два класса младше учится. И с кем я останусь? Да, друзья из них паршивые, но, выходит, мне без них никак — приходится терпеть. Вот и вчера издевались, что я с малышнёй дружу. Вы не волнуйтесь, я-то так не думаю, но что делать? Пришлось смеяться вместе с ними…
Сэму стало и жалко ее, и противно. Он вздохнул:
– Ладно, дело твое… Идеи на сегодня есть?
– О да, идея есть! Просто грандиозная, – оживилась Катька. – Вы бабку Агафью знаете, которая в лесу живет?
Санни, округлив глаза, кивнула. Сэм про бабку слышал впервые.
– Нет, а что за бабка?
– Ты не знаешь?! – серенькие брови Катьки удивленно взлетели. – Это же наша местная достопримечательность! Старуха Агафья. Ей лет сто, а то и больше. Живёт одна на отшибе. В деревню заходит редко, если у кого ребенок болеет, — полечить или купить чего. Говорят, она ведьма, но добрая. Так вот: всё, что вы делали раньше, – детский лепет. Слабо к бабке Агафье во двор залезть и стащить там чего-нибудь? Например, яблок нарвать. Вот это — настоящее дело! Если старуха вас застанет, может, вообще проклянёт. А не попадетесь, так вас даже восьмиклассники зауважают. Сами-то они трусят к старухе соваться.
– Санни, что ж ты мне про эту бабку не рассказывала? – возмутился Сэм.
– Но ты же слышал: туда никто не ходит…
– Значит, мы первые будем! – глаза мальчишки уже горели нетерпением. – И тогда они узнают – эти Катюхины приятели – кто такой Сэм Филин! Вот принесём старухиных яблок, что они тогда скажут?! – всё больше распалялся он.
– Может, не стоит… – предприняла попытку отговорить друга Санни.
– Тебе что, нравится, что над тобой эти дураки смеются? Тебе нравится? Мне – нет! Катя, ты с нами?
– Да я бы с радостью, но сегодня мать загрузила ещё больше, чем обычно. Думает, я лошадь – на мне пахать можно.
– Жаль… но ничего, мы и сами справимся. Ну что, Санни, пошли?
– Я… – Саша совсем растерялась. – Сэм, я не могу. Это уже слишком.
Ей ужасно не хотелось подводить Сэма, но лезть во двор к бабке Агафье ей хотелось ещё меньше. Ходило так много слухов и про саму старуху, и про её дом. Санни боялась.
– Отлично, – мгновение Сэм постоял, раскачиваясь с носков на пятки, вдруг резко развернулся и зашагал прочь. – Один пойду, – через плечо бросил он. – Длинный Джек, за мной!
Они скрылись за углом, а Саша осталась стоять, опустив голову и стараясь не заплакать.
– Хороша подруга! – фыркнула Катька и, презрительно мотнув косой, убежала.
Глава 4. Колодец
Сэм, изрядно сбавив темп, шагал через луг к ближней кромке леса и злился не столько на Сашу, сколько на себя самого: «И чего я психанул? Надо было Саньку ещё поуговаривать, она наверняка согласилась бы. А теперь иду непонятно куда, один. И назад уже просто так не вернёшься – засмеют. И Катька скажет, что зря с нами связалась…»
– Дорогу-то знаешь? – вдруг весело спросила Санни.
Сэм так увлёкся своими переживаниями, что не услышал, как она его догнала.
– Неужели пойдешь? – обрадовался он.
– Да куда ж ты без меня, ещё натворишь чего-нибудь. Пропадать, так вместе, – рассмеялась Саша. – Хотя, зря ты это затеял: про бабку Агафью разное говорят.
– Ну, так расскажи, что говорят, пока не пришли.
– Вообще, я не знаю, что из этого правда. Например, тетя Зоя рассказывала бабушке, что когда её дед молодой был, его бешеная собака сильно покусала. Еле живого домой принесли. Заражение крови началось, врач сказал, что не выживет. Ну и позвали старуху Агафью. Она пошептала, каким-то отваром напоила, примочки поставила – и через три дня тетьзоин дедушка на ноги встал.
– Не понял, она что, уже тогда старухой была? – удивился Сэм. – Сколько ж ей лет-то?
– В том-то и дело. Бабка Агафья всегда-всегда в нашей деревне жила, а молодой её никто и не помнит, – голосом, каким рассказывают страшилки, продолжила Санни. – Или вот еще: бабушка говорила, жила тут у нас семья одна в большом доме. Земли у них много было. Да ты наверняка видел развалины на том краю деревни, недалеко от футбольного поля.
– Ну, видел, – кивнул Сэм. – Дальше-то что?
– Так вот это и был дом тех самых Никитиных. У них двое сыновей было – довольно противных: дрались, собак и кошек камнями били, кур давили. Жили небедно, но частенько у соседей что-нибудь воровали или портили. И вот эти самые младшие Никитины залезли к бабке Агафье в дом, перевернули там всё, столы-стулья поломали и украли икону старую. А назавтра дом Никитиных средь бела дня сгорел. Потом корова – не пойми от чего – издохла. А старшего Никитина из сельской управы, где он начальствовал, выгнали. Из деревни они уехали и больше никогда здесь не появлялись. И таких историй немало, я просто не все помню, – закончила Саша, слово в слово повторив бабушкин рассказ, даже с её интонацией.
– Это хорошо, что не помнишь, мне твои истории не очень понравились.
– А я пыталась тебе сказать, что плохую шутку вы с Катькой затеяли.
– Да что уж теперь, – вздохнул Сэм. – Придётся идти. Назад я не могу, сама понимаешь. А ты лучше возвращайся, я не обижусь.
– Ага, так прямо взяла и ушла. Не смеши, – хмыкнула Санни. – Может, ещё обойдётся. Мы же осторожно, и ломать ничего не собираемся. Возьмём пару яблок – и назад.
– Ну да, – воспрял Сэм. – Берём яблоки и уходим, – и, помолчав, добавил: – Что-то я начал уставать от наших с тобой приключений. Лучше бы просто гуляли, без всех этих глупостей.
– Я о том же подумала…
…Сэм шел и не знал, чего бы он хотел больше: чтобы скорее уже показался среди деревьев старухин дом или чтобы они с Сашкой его так и не нашли. Тем не менее, часа через два тропинка уперлась в низкий деревянный забор. Длинный Джек сразу просунул морду под доски и заполз во двор.
– Джек, стой! – зашипел Сэм. – Назад!
Но Джек продолжил обследовать новую территорию, даже не оглянувшись на хозяина.
Со стороны двор выглядел совсем обычно: маленький белёный домик, сарайчик, самые обыкновенные куры роются в траве. Справа от дома – заросли малины и старые деревья: вишни, груши, яблони… Слева – ветхая калитка, ведущая в огород. Двор как двор, чистенький, уютный, ничего зловещего. Сэм и Санни даже вздохнули с облегчением. Конечно, они понимали, что вряд ли увидят здесь ограду из кольев с черепами наверху, но почему-то им казалось, что двор бабки Агафьи должен выглядеть более таинственно. Сэм был даже немного разочарован.
– Может, вранье это всё – ну, то, что про старуху говорят. Обычный дом, ничего особенного.
– Не знаю, просто так ведь тоже говорить не станут… – пожала плечами Саша и вдруг встрепенулась. – Сэм, а что это там, за деревьями?
– Где?
– Во-он там. Беседка что ли или сарай ещё один, – Санни вытягивала шею, но рассмотреть строение получше не получалось.
– Пошли, посмотрим.
Сэм уже лез через забор. На двери дома он разглядел навесной замок, значит, можно не беспокоиться, что хозяйка их застанет.
– Сэм, а вдруг поймают!
– Не поймают, старухи дома нет. Вон замок, видишь?
Санни полезла через забор следом. Позаглядывав в окна и не увидев внутри ничего необычного, дети двинулись к постройке, которую не смогли разглядеть издалека.
– Так это же колодец!
Взволнованные, они несколько раз обошли вокруг своей находки. Колодец был низким, широким и очень старым. Основание из грубых камней, рассохшиеся, поросшие мхом доски на крыше и массивная лебедка с витой медной ручкой – зрелище было завораживающее. Дети смотрели во все глаза.
– Это уже кое-что, – скрывая восхищение, хмыкнул Сэм.
– Кое-что?! – возмутилась Саша. – Да это же… круто! – так и не смогла подобрать подходящего слова она. – В нашей деревне такого точно нет!
– Смотри, ведро с водой, – наглядевшись на колодец, заметил Сэм. – Воды набрали, но так никуда и не унесли. Странная она все-таки, эта старуха.
– Ничего не странная. У кого колодец во дворе, часто так делают, – возразила Санька. – Если пить захотел, набираешь кружкой из ведра. А можно и так, через край. Здесь чуть больше, чем полведра, значит, пили уже… Ой, Сэм, вода-то какая!
– Вода как вода… – отмахнулся Сэм и, заглянув в ведро, замер.
Вода обычной не выглядела совершенно. Она была не просто прозрачной, а какой-то даже серебристой и тоненько светилась у края. А в тех местах, где на её поверхность попадали солнечные лучи, переливалась золотом.
Прошло несколько минут, прежде чем дети осознали, что уже довольно долго стоят неподвижно.
– Надо же, – первой заговорила девочка. – У нас дома никогда так не бывает, чтобы вода полдня стояла открытой, да ещё на улице, и ни единого листочка или мошки туда не попало. Бывает, пока от колодца до дома дойдешь, чего только в ведро не нападает…
– А тебе пить не хочется? – продолжая как зачарованный смотреть на воду, перебил её Сэм.
– Если честно, очень. А ничего, что без спроса?
– Нормально, – махнул рукой Сэм. – Ты кружку нигде не видишь?
Пить ему хотелось нестерпимо.
– Нет, кружки нет, – повертев головой, заключила Санни. – Но можно и через край. Ведро не полное, не опрокинется.
– А старуха что, тоже через край пьёт? – на секунду засомневался Сэм. – Ладно, давай. Ты первая.
Саша, как преступник, оглянулась, наклонила ведро и закрыла глаза от удовольствия. Вода была холодной и вкусной. Делая очередной глоток, девочка подумала, что сегодня самый лучший день за всё лето, а затея забраться в этот двор – самая замечательная, какую только можно было придумать.
– Эй, мне-то оставь, – толкнул подругу в бок Сэм. Ему казалось, что если он сейчас же не напьётся, умрет от жажды.
– Угу, – промычала та, продолжая пить.
– Держи, – счастливо улыбаясь, она наконец отошла от ведра.
Сэм жадно схватил ведро и сразу понял, что воды вкуснее не пил никогда, и готов выпить полведра разом. Забыв обо всём, он ощущал себя отважным искателем приключений, нашедшим настоящий клад.
И тут, внезапно выскочив из-под куста крыжовника, ему в ноги со всего маху врезался Длинный Джек. Вскрикнув от неожиданности, Сэм резко шагнул вперёд, и ведро полетело в колодец. Дети мигом перекинулись через его край наполовину.
Ведро падало медленно, как будто не рассекало воздух, а тонуло в нём. Вода выплеснулась и серебристой струйкой растаяла в темноте.
Сэма охватило отчаяние, как будто он натворил что-то действительно ужасное, чего никак нельзя исправить. Ему сразу захотелось оказаться дома и залезть под одеяло с головой. А лучше – спрятать голову под подушку, чтобы не слышать этот пугающий, многократно умноженный эхом всплеск, когда ведро наконец достигло поверхности воды.
Он выпрямился, отошел от колодца и заметил, как Длинный Джек, прижав уши и опустив тонкий хвост, протиснулся под забором и проворно засеменил прочь.
Полными ужаса глазами Саша всё вглядывалась в темноту колодца, как будто ведро могло вдруг передумать и вернуться на прежнее место.
– Санни, – тихо позвал Сэм, – пойдем. Надо уходить.
– Это ведь ничего, Сэм, мы же не нарочно, правда? – наконец обернулась она.
– Не переживай… Наверняка у старухи ещё ведро есть, и не одно. Пойдем уже.
Несколько раз оглянувшись, дети перелезли через забор и поспешили обратно в деревню. На полпути Саша притормозила.
– Ой, Сэм, а как же яблоки?
– Да ну их, эти яблоки! И Катьку с её затеями, – проворчал Сэм. – Давай по домам, гулять что-то больше не хочется.
Глава 5. Странный день
Вечер показался Сэму каким-то особенно тихим. Рано перестали копошиться и спрятались в сарай куры. Из-за забора не доносился галдеж, обычно производимый мальчишками по вечерам. Дед молча сидел у крыльца, бабушка задумчиво пила чай у окна. Длинный Джек, поджав хвост, ушел в конуру.
Сэм ощущал странную, беспричинную тревогу и не знал, чем себя занять. Даже ужин показался безвкусным. Он вышел во двор, сел рядом с дедом, пожевал травинку. Что сказать, так и не придумал, а дед тоже молчал и смотрел куда-то в сторону. В раздражении Сэм встал. «Дурацкий день», – подумал он, а вслух сказал:
– Пойду спать, – и поплелся к себе наверх.
Сон пришел сразу, как будто только и ждал, когда голова Сэма коснётся подушки. Спалось тяжело. Во сне голова кружилась, было душно. Хотелось сесть и открыть глаза, но почему-то не хватало сил. Лежать было неудобно, а повернуться на другой бок никак не удавалось. Беспокоили сновидения: Сэм отчаянно продирался через низкие густые заросли, которым не было конца. Потом он увидел старуху, живущую в лесу. Быстрой размашистой походкой она почти бежала по саду. Лицо её было тёмным, а глаза взволнованно блестели. Почему-то Сэм сразу понял, что это она, хотя раньше никогда её не видел. В сумерках совсем уж черным пятном возник провал старухиного колодца, в который всё падало и падало ведро – невыносимо долго, сопровождаемое раз за разом повторяющимся всплеском. После этого сон переменился, место тревожных видений заняло унылое серое небо, навалилась тоска.
Утром Сэм проснулся совершенно разбитым. В ушах стоял всё тот же пугающий всплеск. Долго лежал, не в силах заставить себя встать. Через час, решив, что надо всё же подниматься, вылез из кровати и спустился вниз.
Застав бабушку на том же самом месте с пустой чашкой, Сэм слегка удивился. А выйдя на крыльцо, удивился еще больше: дед сидел там же, где вчера, и мрачно смотрел в серое небо. Вокруг было тихо: ни пения птиц, ни жужжания насекомых. Длинный Джек выполз из конуры, уныло перебирая короткими лапами, приплёлся к деду и вытянулся рядом с ним, положив морду на чахлую траву.
– Бабушка, а что на завтрак? – обратился к тихой фигуре за занавеской Сэм.
Всегда весёлая и многословная бабушка, не нарушая молчания, отошла вглубь кухни, а вернувшись, положила на подоконник вчерашнюю булку и два яблока. И села на прежнее место.
Сэма вдруг тоже одолела апатия. Он перестал удивляться и размышлять, что же на самом деле происходит. Прямо у крыльца он без аппетита съел булку и вышел со двора. Саша ждала на привычном месте, только сегодня она казалась сонной и усталой.
– Знаешь, Сэм, я ужасно спала. Всю ночь какой-то странный старик снился. Я его боялась. И колодец этот… – Санька поёжилась.
Сэм смутно помнил, что ему тоже снилось что-то неприятное, но, как ни напрягал память, подробности вспомнить не смог.
– Я тоже плохо спал. И дед с бабушкой на себя не похожи… – он помолчал. – Тихо сегодня, наверное, будет дождь.
Но дождя в этот день не было, только серое, низко нависшее над деревьями, небо. Санни и Сэм так и пробродили без дела весь день. Долго сидели у озера, глядя на тёмную воду, обедать не пошли. Разговор не клеился, вспоминать и обсуждать вчерашнюю выходку не хотелось.
Дома столь долгого отсутствия внука, похоже, не заметили. Дед сидел в кресле, смотрел новости. Бабушка поставила перед Сэмом тарелку каши и бутерброд, смахнула со стола крошки и ушла в свою комнату. Он принялся за ужин, вполуха слушая, о чем говорили в новостях. Сюжеты оказались на редкость жуткими: взрывы, пожары, аварии и прочие ужасы. Сэм поторопился доесть кашу, забрал бутерброд и ушел к себе. В этот вечер он вновь мгновенно уснул, но на этот раз сны его не тревожили.
Проснулся Сэм от громкого всплеска и сразу сел. В окно светило солнце, громко квохтали куры, мычала соседская корова. Он мигом вскочил с кровати, кинулся к окну. Бабушка, только что выплеснувшая поросятам в корыто ведро воды, достала из сарая мешок пшена и стала громко звать птицу. Все эти «цыпа-цыпа» и «ути-ути», обычно так раздражавшие Сэма по утрам, сегодня ужасно его обрадовали. Мигом одевшись, он чуть не кубарем слетел с лестницы и увидел на столе горячие свежие булочки, большую чашку молока, а за столом – улыбающегося деда.
– С добрым утром, Сёмка. Куда летишь-то? Давай умывайся, сдоба стынет. Тебе маслом намазать? – дед толстым слоем размазывал изрядный кусок масла по половине булки.
– Ага! – уже со двора откликнулся Сэм.
Во дворе было чудесно. То есть так, как и было всё время до вчерашнего дня. Длинный Джек гнал вдоль забора кошку. Бабушка по пути в огород обняла Сэма, как всегда посмеявшись над его всклоченной головой. День был просто замечательный.
Глава 6. Хранители
Санни ждала у ворот, нетерпеливо приплясывая и улыбаясь.
– Привет! Отличный сегодня денёк, – улыбнулся в ответ Сэм. – Ну что, побежали?
Радостные, они рванули по улице. На ходу Саша рассказала, как вечером бабушку чуть не укусила их старая собака Белка.
– Странно, она же добрая у вас, даже на чужих не лает, – удивился Сэм.
– Угу. Рычала вчера, мы с бабушкой испугались. А сегодня – как ни в чём не бывало хвостом виляет, ластится.
Уже дойдя до конца улицы, ребята вдруг сообразили, что не пришла Катя. Вчера они этого даже не заметили.
– Может, заболела, – забеспокоилась Саша. – Давай зайдём.
Катька выглянула из-за калитки опухшая и явно зарёванная.
– Чего вам, – неприветливо буркнула она.
Ребята даже растерялись.
– Да мы подумали, может, случилось что. Ты не пришла, – огорошенный таким приёмом пробормотал Сэм.
– Не ваше дело, – уже совсем грубо бросила Катька и захлопнула калитку.
– Чего это она? – изумилась Санни.
– Да черт её знает, – пожал плечами не менее удивлённый Сэм. – Пойдём отсюда.
Озадаченные, они пошли медленнее и без былого восторга. Неподалёку, прислонившись к забору, тётя Маша разговаривала с соседкой Таней.
– Представляешь, помер мой Козёл, – вздыхала она. – Вчера лежал весь день, а вечером смотрю – околел.
– Да-а, я гляжу, денёк вчера у всех выдался из рук вон. У самой лиса трёх курей задушила, – невесело подхватила соседка.
– У Петровны вон хулиганы окна побили, – продолжила перечислять бедствия тётя Маша. – А к Петуховым вообще воры залезли. Валентина на ремонт полгода собирала, всё вытащили.
– Это ещё что! – сделав страшные глаза, зашептала Татьяна. – Утром Васильича мёртвым в огороде нашли…
Тётя Маша всплеснула руками и перекрестилась.
– Надо же, – поразился Сэм. – Ты слышала?
– Ага. Ужас… – растерянно кивнула Санни.
Но день был солнечный, дул легкий ветерок, и ни о каких неприятностях думать не хотелось. И только добравшись до родника, журчавшего между корней старого дуба, ребята привычно взобрались на сухое бревно и наконец заговорили о колодце.
– Как думаешь, старуха шибко за ведро разозлилась? – начала Саша.
– Не знаю. Только мне всё больше кажется, что вечер того дня странный был. И вчера тоже… – Сэм поймал себя на том, что помнит вчерашний день не вполне отчётливо, как если бы он ему приснился или был не вчера, а очень давно. Он моргнул. – Глупости, наверняка совпадение. Ведь не может быть, чтобы старуха за какое-то ведро столько всего сделала! Это ж кошмар…
Санни не моргая задумчиво смотрела на дальние кусты, верхушки которых слегка шевелились.
– Не знаю, Сэм. Вряд ли это она… А где Джек?
И тут из-за соседнего дерева совершенно бесшумно вышла высокая худая женщина. А следом за ней – невозмутимо виляющий хвостом Длинный Джек. Дети вздрогнули от неожиданности и замерли. Сэм мгновенно вспомнил, что именно её лицо видел в своем беспокойном сне, и испугался. Несмотря на седые волосы под платком и жёсткие морщины возле губ и глаз, на древнюю старуху она совсем не походила – так прямо держалась Агафья. С минуту она постояла, поочередно глядя то на Сэма, то на Сашу, потом поманила их рукой и, не сказав ни слова, скрылась за деревьями. Перепуганные дети молча сползли с бревна и обреченно побрели следом. Скоро стало ясно, что идут они к дому бабки Агафьи, и от этого сделалось еще более жутко.
– Что она с нами сделает? – сдавленным шёпотом прошипела Саша Сэму в ухо, когда старуха, довольно быстро шедшая впереди, скрылась за очередным кустом.
– Придём – увидим, – мрачно буркнул в ответ Сэм. Они уже подходили к знакомому забору.
Старуха Агафья, так ни разу и не обернувшись, прошла напрямую к колодцу, присела на край и стала снова смотреть на детей, нерешительно мнущихся посреди дорожки. Сэм чувствовал, что ужасно покраснел, но не мог заставить себя сказать хоть что-то.
– Бабушка Агафья, – собравшись с духом начала Саша. – Это мы уронили ваше ведро. Случайно. Мы ничего плохого не хотели, только воды попить…
– Вы хотели воровать и хвастать, – приподняв бровь, спокойно, без тени укора, произнесла старуха высоким голосом.
– Простите нас, – сгорая от стыда чуть слышно пробормотал Сэм и вдруг вспомнил о своей догадке. – Скажите, а это из-за нас в деревне столько неприятностей?
– И не только в деревне… – смерив мальчика долгим взглядом, многозначительно заметила старуха.
– Но как же так? – совсем растерялся Сэм и, немного подумав, взволнованно продолжил. – Разве справедливо, что за наш проступок вы наказали ни в чём не виноватых людей?
– Я наказала? Бог с тобой, – невесело усмехнулась Агафья. – Да и не могу я такого. Подлечить кого, да ведро воды из колодца вынуть – могу. А это… Тут уж вы сами управились.
Сэм и Санни с недоверием переглянулись, а старуха вздохнула:
– Вы же хорошие, добрые дети. Зачем проказничать взялись?
Терзаемые угрызениями совести и страхом, дети молчали.
– Ну, да что уж теперь, – снова вздохнула она и указала Сэму и Саше на старую лавочку под сливой. – Теперь слушайте. Вы ведь поняли, что колодец непростой?
Санька, присаживаясь на край скамейки, энергично закивала. Сэм, правда, с меньшей уверенностью, тоже качнул головой.
– Так и есть, – продолжала Агафья. – Всё доброе, что есть в нашей жизни: любовь, сострадание, дружба – все в нём, в его воде. И так было всегда… Моя работа простая: раз в два дня рано утром я набираю ведро воды и ставлю на край колодца. Время идет, вода убывает.
– А почему не каждый день? – не удержалась любопытная Саша.
– Таков порядок, – ответила Агафья. И повторила: – Так было всегда: и при моей матери, и при моей бабке, и до них, конечно.
– Но ведь мы опрокинули не так уж много воды – всего-то дня на полтора, – подсчитал Сэм. – Я помню, ведро, когда мы пришли, было уже неполным.
Он смотрел на Агафью во все глаза, пытаясь понять, шутит она или всерьез. То, что она говорила, было просто невозможно. С ума она сошла в своей глуши что ли? Но вчерашний день – он ведь был. Васильич-то на самом деле умер…
– И потом вы снова набрали воду, и все стало хорошо, правда?
– Полтора дня – много это или мало? – не ответив на последний вопрос задумчиво произнесла Агафья. – Что может случиться за столь короткий срок? И каковы будут последствия?.. На моем веку ведро уже однажды опрокинули, и в прошлый раз началась война – жестокая, страшная… – при этих словах плечи старухи опустились, между бровей сомкнулась горестная складка. Она подняла печальный взгляд на детей. – Если ведро не вернуть, всё может повториться.
– Так ведро можно вернуть? – оживился Сэм, которого рассказ старухи изрядно напугал. – А как это сделать? Если надо лезть в колодец, я готов! Только веревка нужна. И он решительно вскочил со скамейки.
– В том-то и дело, что не всё так просто, – остановила его Агафья. – Вернуть ведро можно, только за ним надо идти к хранителю другого колодца.
– Другого колодца? – переспросила Санни.
– А кто этот хранитель? – решил уточнить Сэм, сообразив, что старуха Агафья наверняка хранительница этого колодца.
– Есть ещё один колодец, – начала отвечать на оба вопроса сразу Агафья. – Он находится не так уж далеко отсюда и напрямую связан с этим, – старуха опустила тонкую руку на грубый камень подле себя. – Ведро упало и оказалось там, на краю колодца-близнеца. Вся разница между колодцами в том, что вода в другом – тёмная. В ней – жестокость, жадность, гордыня, тщеславие и прочее зло. Хранитель – мой родной брат, и его забота каждый день, с закатом, набирать ведро воды и ставить его на край своего колодца.
– Каждый день? – заметил несоответствие Сэм. – Но вы же сказали, что набираете воду раз в два дня.
– Так и есть, – кивнула старуха. – На полведра чистой воды каждый день приходится ведро воды мутной. Так было всегда.
Наступила тишина. Дети молчали, пытаясь осознать услышанное, а старуха, время от времени вздыхая, смотрела на них непонятным, рассеянным взглядом.
– И что теперь делать? – первой нарушила молчание Саша.
– Вы должны пойти к хранителю и попытаться вернуть воду, – тихо ответила старуха.
Дети взволнованно переглянулись и одновременно выпалили:
– Мы?!
– Да. Только вы можете, конечно, если захотите, вернуть воду. Человек, опрокинувший ведро в прошлый раз, идти отказался…
Снова наступила тишина. В головах детей появилось сразу множество вопросов. Было непонятно, как далеко нужно идти, много ли времени это займёт, как их отпустят дома? И главное: отдаст ли хранитель им воду просто так? Саша подумала, что если брат Агафьи хотя бы наполовину похож на старика, который недавно ей снился, то лучше никогда с ним не встречаться.
Вдруг старуха поднялась, выпрямилась и посмотрела на ребят ободряюще.
– Давайте в дом. Небось голодные, а на пустой желудок тяжко быть героем.
Дети, обрадованные, что можно отвлечься от неразрешимых проблем и сложных вопросов, поспешили следом. В прошлый раз они уже заглядывали в дом через окно и не увидели там ничего необычного. Но теперь, зайдя внутрь, в нерешительности встали на пороге.
Вся стена у дверей была завешена бесчисленными пучками всевозможных трав. Вязанки висели на гвоздях и крючках, свисали с потолка на веревках, охапки ромашки и душицы лежали в холщовых мешках на полу. Кроме трав были ещё грибы, ягоды, коренья.
– Проходите к столу, – улыбнулась Агафья, увидев, как Саша толкает Сэма, круглыми глазами указывая на подвешенных в углу сушёных змей.
Еда у старухи оказалась простая: вареная картошка, неровно нарезанные куски сала, огурчики, лук и ещё теплый домашний хлеб. Дети, переволновавшиеся и нагулявшие аппетит, уплетали за обе щеки. К чаю Агафья открыла банку душистого земляничного варенья. Настроение у Сэма и Санни заметно улучшилось, но каждый всё же ощущал тревогу перед предстоящим.
– Бабушка Агафья, что мы должны сделать? – допив чай, спросил Сэм.
– Найти хранителя колодца, забрать у него воду и принести обратно, не расплескав ни капли, – ответила старуха. – Это непросто, но другого выхода нет.
– А как мы его найдём?
– Второй колодец стоит на восточной окраине леса. Это не так уж далеко, но дорога туда нехоженая. Да и брат мой непрост. Человек он, в общем, неплохой, но я, признаться, очень давно его не видела. Говорят, он сильно изменился. Ну, да не буду вас пугать раньше времени, – спохватилась она, заметив, что личико у Саши побледнело.
– А вдруг ваш брат, то есть хранитель, уже вылил воду из ведра, – предположил Сэм.
– Это вряд ли, – покачала головой старуха. – Вылить воду Михаил не посмеет. Просто не допустит, чтобы где-то трава зеленее стала. Вы ведь уже поняли, что эта вода – сама жизнь. Он её у себя держит, это точно.
– Бабушка Агафья, – подала голос Санни. – А как нам с Сёмой дома отпроситься, не отпустят ведь.
В голосе девочки явно прозвучали нотки надежды.
– За это не волнуйтесь, я все улажу. Идите лучше пса найдите, с ним в пути веселее будет. А я пока соберу вам кой-чего в дорогу, да объясню потом, как до колодца добраться.
Через час с приготовлениями было покончено. Сэм закинул на плечо старый солдатский мешок с едой, Саша такой же, но с одеялом, котелком и посудой. В нерешительности они снова переминались на дорожке у колодца, а старуха аккуратно складывала вчетверо листок, на котором наспех набросала карту предстоящего пути.
– Вот и всё, – кивнула она, передавая листок Сэму. – В запасе у вас десять дней. Потом будет поздно… Но, думаю, вы скорее управитесь.
Говоря это, старуха отворила калитку.
– Ну, с Богом.
Дети не нашлись что на это ответить, молча вышли со двора и побрели по тропинке. У поворота Сэм оглянулся и увидел, как Агафья трижды перекрестила пространство между ними, отвернулась и медленно пошла вглубь сада, туда, где стоял её старый колодец…
