Рассказ
Моей подруге Наташе
Автобус, похожий на огромного неуклюжего жука золотисто-зеленого цвета, медленно карабкался по сутулой спине одной из гор Стара-Планины*. С каждым кольцом серпантина все ближе и ближе к вершине. Иногда он не мог вписаться в поворот, тогда водитель сбрасывал скорость и автобус начинал сползать на обочину, пытаясь развернуться. «Жук упал и встать не может, ждет он, кто ему поможет», – вспомнились Светке слова, когда она, вжимаясь в кресло автобуса, представляла, сколько раз автобус перевернется, если вдруг водитель не справится с управлением. Cтрах мешал ей любоваться опрокинутыми чашами гор, стройными рядами виноградников на склонах и зелеными с желтыми крапинками полями подсолнухов в долине.
Про таких, как Светка, говорят: «Маленькая собачка до старости щенок». Несмотря на то, что ей давно уже перевалило за 40 (как говорила ее мама, 50 на горизонте), она сохранила способность удивляться и не свойственную возрасту, не всегда уместную наивность и непосредственность. Ее подругу Веру, с которой они когда-то учились вместе в институте, а теперь ехали на экскурсию в болгарскую деревню, напротив, трудно было чем-то удивить. Она – в прошлом гид – объездила много стран. Вера как спокойная река: на поверхности – зеркальная гладь, а в глубине – водовороты и стремнины. Сейчас она с улыбкой наблюдала за напряженным лицом Светки.
– Ни за что не сяду в автобус, если вдруг доберемся до вершины, – судорожно вздыхая, время от времени бормотала Светка.
– А как назад? Верхом на ослике? – снисходительно улыбаясь, спросила Вера.
– Побегу впереди автобуса, как Данко, освещая вам дорогу.
– Ну-ну, – откликнулась та, – а косточки бедного Нильса кто будет собирать?
Тем временем «косточки бедного Нильса» благополучно добрались до вершины горы, на которой уютно разместилась деревушка, купающаяся в лучах заходящего солнца. Пружинка страха, застрявшая внутри Светки, постепенно разжалась. Солнце, звуки волынки из-за высокой изгороди, маленький, как будто игрушечный ослик, на которого тут же посадили детишек из автобуса, – эта пасторальная картинка мигом успокоила Светку, наполнила ощущением какой-то теплой радости.
Гостеприимные болгары встретили их хлебом-солью, провели в уютный дворик старинного дома с разными постройками. Чего тут только не было: и крошечная часовенка, и помещение, в котором изготавливали ракию, и маленькая сувенирная лавка, и большой зал механы, традиционного болгарского ресторана. В центре просторного двора горел костер, напоминающий о том главном событии, ради которого туристы забрались под самые небеса, – танцах на углях.
Праздник начался в просторном зале механы. Длинные деревянные столы, покрытые традиционными болгарскими красными скатертями в клетку, глиняная посуда, полосатые домотканые дорожки на скамьях, такие же дорожки, только понарядней, на белых оштукатуренных стенах зала – все показалось Светке совершенно простым, деревенским. Чувствительная к запахам, она распознала кисловато-пряный аромат особого невыдержанного болгарского сыра, брынзы, вина, паприки, зелени – чубрицы – которые настраивали на домашний лад. Свет в зале был приглушенный, теплый, только площадка в центре хорошо освещена.
У Светки закружилась голова от болгарского молодого вина, льющегося рекой из бочек, искрометных народных танцев и песен, от пестроты национальных костюмов. Сияющие улыбками, словно напитавшиеся солнечным светом и энергией гор, болгарские танцоры «зажигали» на небольшой сцене, еще больше возбуждая хмельную, разгоряченную публику.
– Настоящий карнавал! Народный праздник! – восклицала Светка.
– Какой карнавал? – смеялась Вера. – Сними розовые очки! Это же шоу для туристов! Посмотри на народ – некоторые еле на ногах стоят!
Дойдя до «точки кипения», действо завершилось общим хороводом и выходом во двор, где уже догорал костер.
Тем временем ночь накинула на горы свою расцвеченную блестками звезд шаль, под которой угадывалось таинство жизни. Светку вдруг осенило, почему южную ночь называют бархатной. Ночь впитывает зной и запахи дня, поэтому ощущение неги и тепла остается, как будто тебе на плечи накинута бархатная накидка.
Собравшиеся во дворе ждали главного представления – танца на углях…
Светка увидела коренастого болгарина, похожего на старого пирата, с усами, воинственно торчащими в разные стороны. Голова его была повязана красной косынкой, горделивая осанка выдавала достоинство, характерное для жителя гор. Он подошел к почти прогоревшим углям и стал ворошить их с помощью металлического прута. Головешки рассыпались на тысячи маленьких угольков, заблиставших с новой силой. Используя прут, сначала он выложил из этих угольков крест, затем ловким движением соединил концы креста. Светке показалось, что на земле засветилась карта звездного неба, только вместо звезд – мигающие угольки. С иконой святых Константина и Елены – покровителей огня – болгарин обошел магический круг. Можно ли было назвать танцем его движения внутри круга? Не отрывая взгляда, наблюдала Светка за ритмичными перебежками болгарина от одного края круга к другому, сопровождаемыми протяжной музыкой волынки и мерными звуками барабана. У нее создавалось впечатление происходящего на глазах таинства, какого-то древнего ритуала. Через некоторое время нестинар** подхватил на руки девушку, стоявшую ближе всех, и вошел в мерцающий круг, держа ее на руках. Обежав круг, он выхватил из толпы ребенка и вновь вошел в сакральное пространство. Так продолжалось несколько раз. Через некоторое время дети стали протягивать руки болгарину, желая попасть в этот заветный круг… Сколько времени длилось это представление? Светке казалось – целую вечность. На самом деле всего несколько минут, пока не потухли угли.
Пора было возвращаться домой. Светка с Верой, вместе с остальными туристами, шумно обсуждавшими события вечера, направились к автобусу.
– Я сейчас, – сказала Светка подруге и возвратилась на опустевшую площадку. Припорошенные пеплом крошечные угольки слабо поблескивали. Светка сняла туфли, выдохнула и, застыв на мгновение, вошла в круг. Ей удалось пройти не более двух шагов по еле тлеющим, но острым, как шипы, углям … «Неужели не получится?» – расстроилась Светка. Вспомнив ритмичные движения нестинара, она начала пританцовывать в такт слышимой только ей музыки, то кружась на месте, плавно взмахивая руками, то мелкими шажками скользя вдоль круга. Иногда ей удавалось заступить за черту, и она на цыпочках перебегала по краю колючей угольной «поляны»…Она «осваивала» пространство круга, как ребенок, который делает свои первые шаги, как альпинист, покоряющий новую вершину, как путешественник, высадившийся на неизведанной земле… Было страшно, но весело, дух захватывало от новизны ощущений…
Светка так увлеклась, что не сразу услышала сигнал автобуса, созывающего запоздавших туристов. Забыв о своем обещании освещать дорогу, проскользнула в автобус и стала пробираться на свое место, рядом с Верой. «Жизнь невозможно повернуть назад, и время ни на миг не остановишь…» – зазвучало из динамиков автобуса. Туристы подхватили песню… «А ведь действительно невозможно, – думала Светка, – спускаться с горы все равно придется». Странно, но чувство страха куда-то исчезло. Казалось, страх ее сгорел в том костре вместе с углями, на которых танцевал нестинар. Автобус скользил фарами по придорожным камням, кустарникам, черным дырам, за которыми угадывалась пропасть. А Светка уже знала, что после пережитого там, на вершине горы, ничего плохого с ней не случится.
___________
*Балканские горы в Болгарии
** Нестинарами называют людей, которые обладают способностями танцевать на углях.
