Два крошечных по нынешним меркам здания, фланкирующие выход с площади Ленина на улицу Энгельса, – одни из старейших в Петрозаводске.
Выстроенные в 1775 году как часть ансамбля Круглой площади, два этих сооружения, именуемые кордегардиями, в отличие от остальных зданий ансамбля не подверглись существенным переделкам и сохранили свои первоначальные габариты, размеры оконных проемов и – до 1970-х – штукатурный декор в стиле позднего барокко.
Сегодня размеры кордегардий дают некоторое представление о масштабе Петрозаводска конца XVIII века. Остальные шесть зданий бывшей Циркульной площади к 1789 году были объединены встройками и образовали два полукруглых крыла, называемых с тех пор корпусами, а кордегардии – флигелями «при оных корпусах». До сих пор это «при» сохраняется в нумерации зданий на площади: корпуса – под номерами 1 и 2, а кордегардии – 1а и 2 а.
Первоначально, сразу после строительства, во флигелях располагались архив и кладовая. После покупки в казну в 1789 году у Олонецких горных заводов всех зданий ансамбля их функциональное назначение изменилось. В одном корпусе разместились губернские присутственные места, в другом – квартиры губернатора и вице-губернатора, а флигеля до 1822 года были заняты: один – тюрьмой, в другом помещалось «городническое правление». С 1823 года уже в обоих флигелях расположилась градская тюрьма – женское и мужское отделения, почему их часто называли тюремными замками.
В 1843 году, при подготовке к высочайшей конфирмации нового генерального плана Петрозаводска, его автор, губернский архитектор Василий Тухтаров предложил: «два каменные флигеля, занимаемые тюрьмами, для помещений сего неудобны, как по тесноте своей, так и по близости оных тюрем от губернских присутственных мест и лучших домов; по сему полагается соединить их аркою и во всем строении устроить губернский архив и губернскую типографию…»
Реакция на это в главном управлении путей сообщения и публичных зданий была в общем положительной: «Обращение двух корпусов, занимаемых нынче тюрьмою, в помещение для архива и типографии заслуживает одобрения. Но соединение оных аркою едва ли послужит к украшению площади. Впрочем, о предложении оном можно окончательно судить только по получении фасадов строений в существующем и предлагаемом видах».
Чертежа на предмет соединения кордегардий аркой в архиве пока не обнаружено. Но некоторое впечатление об этом проекте может дать павильон «Миловида» в подмосковном Царицыно. В. Тухтаров желал укрупнить объемы флигелей на Круглой площади, придать им большую градостроительную значимость на выходе Петербургского тракта. По-видимому, «бесполезное» строительство, ввергающее казну в лишние издержки, не было утверждено.
Единственным архитектурным элементом на площади, безусловно поддерживаемым властями всегда, были заборы. Каменные заборы, соединяющие флигеля с корпусами, появились давно. Выложенные из кирпича, оштукатуренные, покрытые сверху железной кровлей, они выглядели довольно монументально и, кроме чисто функционального назначения, несли композиционную нагрузку, перекрывая «прорехи» в застройке площади. К слову, через эти «прорехи», по одному из вариантов планировки А. Ярцова, должны были проходить еще две улицы.
Да простят мне читатели обширную цитату, но рапорт губернского архитектора В. Тухтарова, составленный им при освидетельствовании заборов на Круглой площади в 1847 году, хочется привести почти полностью. «…оказалось, что каменный забор и ворота… находятся в совершенно разрушенном состоянии, так что в некоторых местах стены растрескались и от неустройства под оными прочного фундамента части расселись, а находящиеся на воротах деревянные перекладины в виде аттика совершенно сгнили и угрожают падением;…и эти заборы с воротами делают, кроме опасности, отвратительное безобразие своею ветхостию; что же касается до деревянного забора у правого флигеля тюрьмы.., то оный весь совершенно от ветхости разрушился и упал со столбами, и этот забор необходимо устроить вновь… без малейшего отлагательства времени, ибо содержащиеся арестанты при выходе на открытый двор, соединяющийся вместе со двором палаты государственных имуществ, по неблагонамеренности своей легко могут учинить побег…».
Губернатор Христофор Повало-Швыйковский предложил при перестройке заборов «для лучшего вида и большей прочности» устроить в них чугунные решетки, отлитые на Александровском заводе.
Новый губернатор Николай Писарев, заступивший в должность в 1848 году, «…обозревая казенные здания в Петрозаводске, в том числе два флигеля, занимаемые тюрьмою, нашел, что здания сии не соответствуют своему назначению, как по тесноте во внутреннем размещении арестантов, так по неудобствам, сопряженным с тем, что флигеля сии, разделяя проезжую улицу, вынуждают содержать лишние посты для стражи, притом неудобство еще заключается и в том, что пищу для арестантов из одного флигеля, где устроена кухня, переносят в другой таковой флигель чрез проспект».
Взглядом только что приехавшего в Петрозаводск человека Писарев увидел неуместность тюрем в центре города и со свежими силами вознамерился добиваться ассигнований на строительство нового тюремного замка, проект которого составлен был еще в 1839 году. Тем не менее он решил, что «чугунные решетки вместо каменных заборов представляют один только излишний и бесполезный расход, и даже вредный, ибо решетчатые заборы устраивать около тюрем неудобно и несообразно с общею идеею о тюрьмах…»
К 1850 году новые кирпичные заборы на крепких фундаментах были поставлены и стоят на площади до сих пор, правда, без ворот. И все-таки немного жаль, что в них нет чугунных решеток Александровского завода.
архитектор
