«Я, Анастасия, дочь крестьянина…»

Рассказ о свадебном обряде, сопровождаемый текстами причитаний и песен, не просто заинтересовал меня, а вызвал неодолимое желание встретиться с Анастасией Степановной и сделать собственные, соответствующие профессиональным требованиям записи.

Созвонившись и получив согласие на встречу, я с группой студентов (Катя Дешина, Люба Зевахина и Людмила Приходько) в июле 1983 года отправилась на улицу Нойбранденбургскую. Поскольку беседа, осложненная работой с магнитофоном, оказалась довольно продолжительной, мы, видя, что Анастасия Степановна устала, откланялись, испросив разрешение еще на одно посещение.

Оно состоялось спустя некоторое время уже с другим составом студентов (Тамара Жукевич, Антонина Иванова), когда были сделаны повторные и новые записи. С первых минут общения мы почувствовали, что Анастасия Степановна – информант (так называют носителей фольклора) не совсем обычный, не похожий на привычных сельских бабушек, с которыми много встречались. Она вполне городской современный человек. Ее рассказ о себе оказался незаменимым комментарием для понимания не только судьбы Анастасии Степановны, но и истоков ее фольклорного знания.
В 1984 году А.С. Койбиной не стало.

Обратиться вновь к ее записям меня побудила недавно вышедшая книга «Исполнители фольклорных произведений. (Заонежье. Карелия)», подготовленная фольклористом Т.С. Курец. Главный ее источник – архив Карельского научного центра и различные публикации. В книге собраны более 320 биографий носителей фольклора в период с конца XVIII по ХХ век. Среди них такие выдающиеся сказители Заонежья, как непревзойденная плакальщица Ирина Федосова, четыре поколения былинщиков Рябининых, многочисленные рядовые исполнители. Однако в числе названных хранителей фольклора нет Анастасии Степановны Койбиной.

И это закономерно. Койбину не могли зафиксировать участники многих фольклорных заонежских экспедиций ХХ века. Она уже не жила в Заонежье, приезжала туда только на каникулы или в гости к родным. В 1919 году, когда девочке исполнилось 11 лет (к тому времени умер отец), мать отправила ее к старшей дочери в Петроград. Анастасии, родившейся с одной рукой по локоть и неспособной к крестьянскому труду, надо было дать образование.
В Петрограде она окончила школу II ступени, бухгалтерские курсы. Работала на турбинном заводе. Вышла замуж, родила дочь. Много лет жила в Севастополе, других городах. Стала общественницей, активисткой. После войны вернулась в Петрозаводск.

Вчитываясь в материалы А. Койбиной, я задумывалась над тем, как ей, погруженной в другой жизненный уклад, удалось сохранить не просто память детства, а память культуры детских лет в родных местах. Решила найти ее родственников. Так состоялось мое знакомство с Надеждой Михайловной Абакумовой, дочерью Анастасии Степановны.
Она с большим интересом и пониманием выслушала меня и сама предложила познакомиться с хранящимся у нее дневником мамы. Визит этой немолодой женщины (1930 года рождения), музыканта по образованию, до выхода на пенсию много лет работавшей в дошкольных учреждениях Петрозаводска, произвел на меня большое впечатление. Поразили ее спокойные ясные глаза, духовная наполненность, какое-то особое, «гордо-вежливое», как говорят применительно к заонежанам, достоинство.

Итак, в моем распоряжении оказалась толстая, исписанная карандашом тетрадь в линейку, названная А.С. Койбиной «Дневником». Оставлю за рукописью право называться так, как ее обозначил автор. К сожалению, даты, когда он начат и окончен, нет.

Снимая с него компьютерную копию и вчитываясь в текст, сделала предположение, что начала она его в последние годы жизни, поощряемая Виктором Сергиным, с которым Анастасия Степановна была особенно дружна. Что же касается жанра, то, строго говоря, это не дневник, а своеобразный сплав элементов дневника, мемуаров, духовной автобиографии, записной книжки, писем и, что особенно важно, самозапись сохранившихся в памяти фольклорно-этнографических фактов: множество текстов свадебного обряда, кадрильных песен, описания детских игр и престольных праздников, пословицы и поговорки.

Возможности газеты позволяют представить лишь небольшие извлечения из дневника, которые, с одной стороны, передают способ «воспроизводства себя», с другой – погружают в стихию фольклора Заонежья.

«Я, Анастасия, дочь крестьянина Сергина Степана Лазаревича, родилась в 1908 году бывш. Олонецкой губернии дер. Мунозеро, теперь Медвежьегорский р-н. …Мать моя Сергина Александра Федоровна, брат Сергин Николай Степанович. Когда мне исполнилось 3 года, умер мой отец. Остались на попечении матери и дяди 7 человек детей. Когда мне исполнилось 11 лет, моя сестра Митина Евдокия Степановна увезла меня в Петроград. Я поступила учиться в 59-ю трудовую школу I и II ступени. Помню, стали проверять мои знания, подготовка была очень слабая, что ни спросят, ничего не знаю… Но я твердо знала, что нужно учиться, и добилась того, что учиться стала отлично.… В 1924 году окончила школу II ступени, а в 1926 году – бухгалтерские курсы, после чего была направлена на практику на металлический завод крупного машиностроения. … Здесь в 18-летнем возрасте была выдвинута женделегаткой от коллектива котельного отделения.

Весной 1926 года встретила я свою судьбу, встретился очень интересный и содержательный молодой человек Наумов Михаил Васильевич. …Полюбили мы друг друга, и 12 июля 1926 года состоялась наша свадьба. Мы не венчались, а только регистрировались в загсе…

Ленинград – город моего духовного становления. Я любила и часто ходила с мужем в кино, театры, слушала оперы в театре им. Кирова «Борис Годунов», «Пиковая дама», «Евгений Онегин», «Русалка», «Дубровский», «Риголетто», смотрела балет «Лебединое озеро».

Но недолги были наши радости. Заболел мой любимый, дорогой человек, мой муж… В 1930 году народилась Надежда (Дина). …Здоровье мужа все ухудшалось, врачи советовали переменить климат – уехать на юг. В 1934 году мы с мужем и дочерью уехали в Севастополь … Я очень полюбила Севастополь за его героическое прошлое, за море… Я в Севастополе работала бухгалтером в горсовете… Здесь застала война. …25 июня 1941 года вызвали меня в горком ВКП(б) и назначили начальником по эвакуации детей дошкольного возраста на станцию Альма (это станция между Севастополем и Симферополем). …Детей отвезли, оставили в колхозе, а сама я вернулась в Севастополь на работу. …29 – 30 октября объявили осаду города Севастополя. Здоровье мужа ухудшалось, у него гнойное воспаление почек… 6 ноября 1941 года в 19 часов скончался мой муж… Вот я осталась одна в осажденном городе на руках с девочкой… Дочь до войны училась в музыкальной школе… 16 июня 1942 года с дочерью эвакуировались на большую. землю… В июне 1944 года вернулась в Севастополь… Там встретила День Победы.

…Помню я свое раннее детство, свою маленькую деревушку Мунозеро у маленького озера. Дом в д. Мунозеро, в котором я родилась, сейчас перевезен в Кижи как памятник деревянного зодчества. Строил его мой дедушка Сергин Лазарь Яковлевич во второй половине XIX столетия, он был крестьянин. (Об этом поэма Виктора Сергина – «Отчий дом». – С.Л.).

Вспоминаю наши детские игры в родном Мунозере. Напротив нашего сергинского дома был рюшник, где мужчины, парни играли в рюхи (городки), а когда был свободен рюшник, то играли в такие игры, как лапта, чижик, бегали играли в жмурки… Была счастливая пора детства…»

Описывая сохранившееся в памяти свадебное действо, Анастасия Степановна воссоздает несколько прекрасных плачей невесты. Вот один из них.

Плач невесты

То не утышка во бережке закрякала,
Не красна девушка во тереме заплакала,
То не в колокол родители ударили,
Не в трезвон ли да желанны затрезвонили,
Меня, девушку, в заботу обзаботили,
Русу косыньку в неволю обневолили.
Уж я первый раз, лебедушка, поклонилась,
Моя волюшка на головушке сшевелилась,
Как второй раз, лебедушка, поклонилась,
Моя волюшка на плечики скатилася.
Уж я третий раз лебедушка поклонилась,
Моя волюшка во ноженьки скатилась.
Она клубушком во ноженьках каталася,
Она червышком во резвыих свивалася,
На головушку ко девушке давалася.
Не осмелюсь взять баженой вольной волюшки,
Моей девичьей сиротскоей покрасушки.
Позади стоит остудник (жених. – С.Л.), млад отцовский сын,
Впереди стоят желанные родители,
По бокам стоят светушки братцы родимые,
Не позволят взять баженой вольной волюшки,
Моей милой девичьей покрасушки.
Пораздвиньтесь-ко, народ да люди добрые,
Дайте девушке тропиночку с мостиночку,
Вы с мостиночки убавьте половиночку.
Моя волюшка теперь есть не господская,
Моя волюшка теперь да есть сиротская…

Дневник А Койбиной – самобытный автодокумент, или, как принято таковой определять, эго-текст, то есть текст от имени «я» повествователя. Он оказывается не только средством самоописания рядового человека, что случается достаточно редко, но и ценнейшим материалом по народной культуре Заонежья.