Общество

Я танцую буги-вуги

Анастасия Ермашова
{hsimage|Екатерина Маркова||||}Гость рубрики – молодой журналист из Санкт-Петербурга Екатерина Маркова. Благодаря родителям, классическим биологам, она с детства проводит лето на Белом море, влюблена в Карелию. Отец и мать Кати смотрят на нее с некоторым удивлением и тревогой: их дочь нестандартный ребенок, она не вписывается ни в какие рамки, не хочет строить карьеру.

– Я поделена на множество частей, – говорит она.

В детстве – театр и музыка (скрипка), потом фотография. Про нее можно сказать: калейдоскоп увлечений! Она делает открытия с доверчивостью ребенка, погружаясь в новый для нее мир, складывая себя как мозаику, ища одной ей ведомую суть жизни.

Как любой художник по натуре, Катя больше всего ценит свободу. Ее-то она и нашла в своем новом увлечении – танце свинг.

Термин «свинг», как пишут в Википедии, обычно используется для группы танцев, таких как линди-хоп, чарльстон, шэг, бальбоа и блюз, развившихся во время эпохи свинга (поздние 1920 – 1940-е гг.), или для современных танцев, которые от них происходят. Сейчас свинг распространен во многих развитых западных и азиатских странах.

– Как ты для себя открыла свинг?

– Очень просто – подруга привела посмотреть. Перед этим долго рассказывала о танцах, потом уговорила глянуть и оценить преподавателя. Он, правда, выдающийся! Сначала я рассматривала свинг только как физкультуру. Чувствовала, что необходимо заняться своим здоровьем, ходила как в спортзал. Потом втянулась, особенно когда что-то начало получаться. Три дня в неделю по три часа проводила в студии. Сама от себя такого не ожидала.

– Что открыл в тебе свинг?

– Свинг – это совершенно иное мировоззрение. Он дает возможность смотреть на мир другими глазами. Я люблю свободу, а свинг как импровизационный танец – воплощение свободы, при этом он не лишен при этом своих законов. Кроме того, благодаря свингу я полюбила и оценила джаз. Когда училась в музыкальной школе, джазовая музыка казалась мне невыносимой какофонией.
 
– Есть ли связь между твоими прежними увлечениями и сегодняшним?
– Все так или иначе связано с искусством, а оно для меня способ самовыражения.
 
– Свинг – занятие для души или ты ставишь перед собой какие-то цели?
 
– Это занятие для души. Но и цели я перед собой, конечно, тоже ставлю. Сейчас вот занялась буги, одним из направлений свинга, и собираюсь участвовать в соревнованиях. Но в первую очередь танец для меня – удовольствие, особый язык общения, постепенно овладевая которым, испытываешь неизъяснимую радость.
 
– Можно ли нарисовать собирательный образ свингера?

– После двух лет занятий могу тебе авторитетно заявить: homo swinger в природе существует. В большинстве своем это сверхпозитивные люди, все выглядят младше своего реального возраста лет на 6 –7. Среди свингеров много путешественников, ищущих, таких как я, которых мотает из стороны в сторону.

– «Я знаю, от чего я бегу, но не знаю, чего ищу». Это сказал Монтень. Помогают ли тебе увлечения понять, что ты ищешь?
 
– Да, помогают, иначе я бросила бы этим заниматься. А еще спасают, поддерживают, расслабляют, дают силы что-то делать дальше, наполняют смыслом. Не хочется зачерстветь, я больше всего этого боюсь. Не хочу потерять то, что получила от молодости. Танец – это способ ее сохранить.
 
«Лицей» № 1 2010