13 февраля Анатолию Петровичу Зильберу исполняется 90 лет. Выдающегося врача нашего времени поздравляют коллеги Адольф Островский и Владимир Голяховский.
Не раз петрозаводские врачи разных специальностей на конференциях у нас в стране и за рубежом сталкивались с тем, что когда у них спрашивали, откуда они, оказывалось нередко, что люди не знали город Петрозаводск. Но когда в разговоре упоминалось имя Зильбера, раздавался возглас: «А почему вы сразу не сказали об Анатолии Петровиче? Мы его знаем, книги его читали, по ним учились». Высшая похвала!
Как выглядело бы юбилейное поздравление Анатолию Зильберу, если бы его писал А.С. Пушкин — по версии Владимира Голяховского:
Всего, что знал наш мудрый Толя,
Перечислять мне недосуг;
Но то, в чём преуспел он боле,
Что знал он лучше всех наук,
Что было для него измлада
И труд, и мука, и отрада,
Что занимало и влекло,
И жгло, и ныло, и пекло
Была наука про труэнтов,
Которых он в трудах воспел,
И описать их всех сумел
И для врачей и для студентов
В Петрозаводске, средь друзей,
В родной Карелии своей.
По своей специальности Анатолий Петрович, конечно, анестезиолог-реаниматолог. Мы, врачи-хирурги, всегда находились в конфликте с братией анестезиологов, напоминая им, что они вышли из хирургической шинели. Анестезиологи до известной степени элита в медицине. В чём эта элитарность? Анестезиология требует большого объёма знаний, длительного обучения и познания, возможно, поэтому специалисты-анестезиологи в дефиците во многих регионах и даже странах. Вот почему существует ореол вокруг этой дисциплины и вокруг этих людей.
Эти люди, умеющие много, на многое и претендуют. Может быть, поэтому и даже незаметно для себя Анатолий Петрович Зильбер стал учителем многих организаторов здравоохранения, возглавляющих лечебную часть больниц, являющихся заместителями главврачей по медицинской части. Примеры специалистам известны.
Мы с Анатолием Петровичем оказались на одной кафедре хирургии ещё до создания специальности и кафедры анестезиологии. Зильбер был доцентом, но в то время уже организовал анестезиологическую службу Республиканской больницы. Заниматься оргработой на кафедре ему было некогда, и он быстро все ненужные ему бумажные работы поручил мне, так что приходилось учиться составлению разных расписаний, объявлений и прочему.
Анатолий Петрович вышел из хирургии. Вспоминаю, как когда-то мы с ним дежурили по городу. Дежурство было по хирургии, но одновременно велся приём травматолога. Дежурили два человека — старший по хирургии и помощник, который вел приём травматологических больных и помогал старшему на операциях. Операции в конце 1950-х больше относились к разделу земской медицины, не были специализированными, как сегодня. Ещё одна маленькая, но забытая деталь: когда в те годы нужен был наркоз, то с поста снималась дежурная медсестра и давала наркоз.
С пояснениями я забыл основное. Итак, Зильбер на дежурстве был за старшего. Я в качестве помощника работал как папа Карло, в то время как Анатолий Петрович спокойно изучал немецкий язык, тогда ему неведомый. Так вот у нас происходила «дедовщина».
Как выглядело бы поздравление, если бы его писал Михаил Лермонтов — по версии Владимира Голяховского:
В глубокой теснине Дарьяла,
Где роется Терек во мгле,
Девица однажды стояла,
Белее на чёрной скале.
На голос её сладострастный,
Где бились желанье и страсть,
Стремился к ней Зильбер прекрасный,
К ногам её мчался припасть.
Ему не к лицу, не по летам,
А, может, не хватит и сил,
Но видно по разным приметам,
Что женщин он очень любил.
Сплетались горячие руки
В клинической страсти большой,
И женщины ради науки
Ему отдавались с душой.
Владимир Голяховский, известный в России и США травматолог, а также поэт, писатель и друг Зильбера, рассказывает:
«Когда А.П. Зильберу было около семидесяти, он написал уже к этому времени около 30 книг, я пошутил:
— Спросил я Зильбера: — Старик,
Зачем так много пишешь книг?
И он ответил скромно:
— Я мыслю многотомно…
И вот прошло ещё двадцать лет, он написал уже более 40 книг.
Сказал я Зильберу: — Старик,
Не трудно ли писать так много книг?
И он ответил просто:
— «Ведь мне всего лишь девяносто».
Как выглядело бы поздравление, если бы его писал Николай Некрасов — по версии Владимира Голяховского:
Однажды в студёную зимнюю пору
Я из дому вышел ещё до зари,
Гляжу — разгребает там снежную гору
Сам Зильбер. А время ночное — всего часа три.
— Здорово, профессор! Чего вам не спится?
— Гараж откопать от сугроба хочу,
Чтоб ехать скорей на работу в больницу,
Полвека больных я в ИТАРе лечу.
— Чего же так рано, ещё до рассвета?
Все люди ведь ночью глубокою спят.
— Такая привычка, я высчитал это,
И так я работаю лет пятьдесят.
Он вывел машину предутренним часом,
А я, поражённый, стоял и молчал.
— Ну, мёртвая! — крикнул на «Хонду» он басом,
Нажал на педаль и в больницу помчал.
Анатолий Петрович Зильбер известен как собиратель разных редкостей, в частности, редких книг. Например, у него имеется единственный экземпляр чудом сохранившегося альбома Н.И. Пирогова. Он обладатель книг с автографами и с редкими дарственными надписями известных людей, прославившихся и оставивших заметный след на земле. В его коллекции имеется книга с подписью Сергея Петровича Фёдорова, известного хирурга времён Николаевской эпохи и Советской власти. Есть и ещё уникальные автографы великих людей.
Как выглядело бы поздравление, если бы его писал Сергей Есенин — по версии Владимира Голяховского:
Снова выплыли годы из мрака
И шумят, как некошеный луг,
Был ведь молод и Зильбер, однако,
Рядом был молодой его круг.
Перечту, никого не обидя:
Был Марк Берман и Лившиц Ефим,
Впереди — Менделеев Иридий,
Голяховский там был молодым.
Были Кира, и Фаня, Тамара,
И Приблуда была между них,
И ещё зажигательных пара
Рядом с ним докторов молодых.
Мать честная, как годы несхожи,
Растревожилась боль души —
Толя был их немного моложе,
Были волосы так хороши.
Толин путь был и славен и долог,
Под конец он остался один —
Самый первый анестезиолог,
Самый верный Карелии сын.
Никто и никогда не отмечал редкостную удачу Анатолия Петровича — у него был великий фотолетописец нашего времени, корреспондент ТАСС Семён Майстерман. Сегодня, говоря об Анатолии Петровиче, мы имеем возможность видеть значительную часть жизни Зильбера в его фотодокументах.
Не знаю, можно ли обойти вниманием такое явление, как граффити. Родившись в США в 20-м столетии, оно своеобразно коснулось и Республиканской больницы. Любопытно, что у истоков «Республиканского» граффити стояли известные люди. Так палаты для детской хирургии, создававшейся И.Н. Григовичем, расписывали большой писатель Дмитрий Балашов и его мама-художник. В хирургическом отделении РБ этим занимались известный дизайнер, дочь полка В.С. Гризодубовой Нина Фёдоровна Сухопрудская и директор Финского (Национального театра), актёр Тойво Семёнович Хайми.
Не минула эта участь и первого кабинета А.П. Зильбера. В одной из центральных газет была опубликована статья под названием «Кабинет доктора Зильбера. Не могу сказать, кто был райтером, это и не имеет значения, но всех гостей, которые появлялись в кабинете, Анатолий Петрович потчевал показом и рассказом о настенной картине под названием «Идеальный анестезиолог».
Среди многих деталей этой росписи, поражавших зрителей, были и необычные: огромный мочевой пузырь, который должен иметь идеальный представитель названной профессии, чтобы выдержать длительные многочасовые обширные вмешательства хирургов по удалению поражённых органов или, наоборот, восстановлению утраченного.
Хочу повторить известное: ежегодно, начиная с 1964 года, на базе Кафедры лучевой диагностики и лучевой терапии с курсом критической и респираторной медицины проходят семинары по проблемам медицины критических состояний, которые имеют статус международных. В последние годы семинар носит название образовательной конференции «Школа Зильбера: Открытый форум».
Подобные семинары в Америке стали проводиться лишь с 1969 года. В октябрьские дни ежегодно отмечается День анестезиолога, и к Анатолию Петровичу съезжаются врачи со всей России и разных стран мира. Вот эмблема этого форума.
В заключение хочется сказать, что Анатолий Петрович Зильбер прежде всего великий врачеватель, учитель, труэнт (труэнт — врач, добившийся успеха в разных сферах. — Ред.). Он автор 42 книг, более 450 работ и переводов четырёх руководств по специальности. Как-то в приватной беседе со мной Зильбер сказал, что он должен написать ещё четыре книги, на что я возразил ему: «Не 4, а 5». Пятой должна быть книга о его жизни, ее важнейших событиях и о людях, которые были рядом. Такую книгу лучше Анатолия Петровича никто написать не сможет.
Поздравление Владимира Голяховского:
У каждого в жизни бывают моменты,
У Зильбера эти моменты — труэнты;
Он их из столетий на свет возвратил,
Он их, как родных, всей душой полюбил.
Врачебного цеха интеллигенты,
Старайтесь попасть вместе с ними в труэнты,
И если удастся когда-то вам это,
Вы будете Зильбером тоже воспеты.
Анатолий Петрович многогранен: он и музыкант, заводила, хулиган и организатор всех и всяких мероприятий на кафедре, в чем постоянно принимают участие все доктора и сёстры и все прикомандированные на обучение. На кафедре имеется ансамбль, состоящий из сотрудников кафедры и отделения, под необычным названием «Фторотан». Исполняемая им на всех праздниках перефразированная, веселая «Омская кадриль» будоражит и вдохновляет.
От редакции «Лицея». Поздравляем Анатолия Петровича с юбилеем. Многая лета! Всегда рады встрече с Вами в нашем журнале.
