«Я горжусь тем, что лучшие переводчики в Финляндии — выпускники нашей бывшей кафедры, которая была чем-то вроде Сорбонны в свое время».
Татьяна Исламаева — личность незаурядная, яркая, амбициозная, решительная. Преподаватель, превосходный синхронный переводчик. По природе своей она менеджер и вполне бы могла стать руководителем или директором, но, вернувшись в Петрозаводск из Хельсинки, пока не востребована. Правда, создала КРОО «Центр финского языка в Республике Карелия».
Тема нашего разговора: финский язык: почему и кому он нужен в Карелии? Но вначале о самой Татьяне, ведь ее судьба тесно связана с Карелией и Финляндией.
— Татьяна, знаю, что ваша мама Эйла Аргутина из коренной финской семьи?
— Мои бабушка с дедушкой родом из Финляндии. Они не были коммунистами, но были сторонниками светлых идей и, приехав в Советский Союз, всем сердцем хотели строить социализм. Были они людьми образованными. Бабушка преподавала финский язык в Олонце, потом в педколледже в Петрозаводске. Дедушка был офицером в Красной армии, но после Зимней войны его сгноили в лагерях.
Мама — Эйла Аргутина — всю свою жизнь работала журналистом, сначала в журнале Punalippu, потом 36 лет в газете Neuvosto-Karjala, возглавляла общественно-политический отдел. В 1991 году она первой занялась исследованием судеб финских финнов в Карелии. Написала два больших мартиролога с описанием судеб отдельных людей. Эта работа забрала все ее силы.
Бабушка и дедушка по отцовской линии тоже были преподавателями. Это была интеллигенция — финская и русская.
— В вашем доме преобладал русский или финский язык?
— Когда мой старший брат пошел в сад, он не говорил по-русски, но я была папиной дочкой, больше говорила на русском. Финский был у нас на слуху. Более того, мы все с четырех лет учили английский язык и, когда пошли в 17-ю школу, уже хорошо понимали и говорили по-английски. Когда мы ее окончили, английский был у меня намного сильнее, чем бытовой финский.
— Какое впечатление вы сохранили о школе?
— Школу я недолюбливала. Она не оставила в моей жизни большого следа и была чем-то вроде необходимости на данном этапе жизни. В школе я не была отличницей, но в университете практически все предметы сдавала на пятёрки. У меня всегда была масса интересных увлечений: комсомол, учеба в музыкальной школе, игра в оркестре у Геннадия Ивановича Миронова, а вообще-то больше всего я хотела стать актрисой.
— Почему же поступили на финскую кафедру в университет?
— Тут свою роль сыграла мама. Но когда я была уже на третьем курсе, поступила в театральный институт в Ленинграде. Однако мама уверила меня, что сначала нужно завершить первое образование. Потом было время, когда жизнь все же связала меня с театром, а именно с Национальным театром, где я работала завлитом и заместителем директора. Занималась подбором пьес для репертуара театра, учила актеров финскому языку. К сожалению, тогда в театре не было таких интересных проектов, как сейчас. Поэтому, когда в 2012 году мне предложили работу в Хельсинки в Торговом представительстве Российской Федерации, я согласилась.
— Что это была за работа? Она что-то изменила в жизни?
— Это был очередной мой жизненный университет в пять с половиной лет. Я сама себе бросила вызов. Тема переводов в Торговом представительстве сугубо узкая — экономика. Чтобы быть в теме, сдала экзамен по курсу международной экономики, имела прекрасную зарплату, возможности были другого уровня, но в какой-то момент мне стало неуютно, к тому же с 2014 года по понятным причинам отношения между Финляндией и Россией изменились, стали более холодными. Я надеялась и твердо была уверена, что в Карелии меня ждут. Мне даже обещали варианты должностей, но когда я вернулась, осталась у разбитого корыта.
— Вы много лет преподавали на кафедре финского языка в ПетрГУ. Ваши студенты говорят, что души в вас не чаяли. Как вы относитесь к тому, что кафедра финского языка упразднена?
— Считаю, что у нас, в приграничной с Финляндией республике, плачевная ситуация с финским языком. В Калининграде во всех школах изучают польский и немецкий, в Благовещенске китайский, нашу же политику в этом смысле можно назвать исключительно недальновидной.
В Петрозаводске всего в семи школах дети изучают финский, а по программе только в четырех. В Министерстве образования меня спросили: «Зачем нам финский, если все настоящие финны уехали?».
Мне кажется, что в такой ситуации мы наоборот должны растить своих финноговорящих специалистов. Я открыла Центр финского языка специально, чтобы показать важность языка. Желающих учить финский язык в Петрозаводске тысячи. Они учат его для личных целей, но нам нужна система, чтобы, помимо любителей, растить специалистов в области языка, чтобы двигать вперед нашу экономику.
Мой центр только что провел Неделю финского языка. Было так много желающих посетить наши лекции! Жаль только, что пандемия ограничила наши возможности.
— Что вы можете сказать о методике преподавания иностранных языков? Многие говорят, что финский язык архисложный…
— Методики, на мой взгляд, оставляют желать лучшего. Мне кажется, самое важное — процесс заучивания наизусть текстов, стихов и разговор на языке. Конечно, чтение и перевод тоже, но во вторую очередь. Очень важен общий настрой среди преподавателей. В школах детям часто изначально дают понять, что иностранные языки нам в России не нужны. Страх сложности, страх сделать ошибки, комплексы на этой почве закладывается с детства.
А финский язык совсем не сложный! У нас в русском языке шесть падежей и никакой системы. Вот, скажите, ну почему пень — он, а тень — она? А у у финнов да, 15 падежей, но при этом есть четкая система. Это замечательно! У меня есть ученики, которые за год освоили финский язык. 90 процентов зависит от ученика, просто детей надо мотивировать! Сейчас во время Недели финского языка я порадовалась: в Мелиоративном создалась мотивированная группа родителей, детей и учителей, что бывает редко.
Я часто вижу на школьных уроках тоску в глазах немотивированных и детей, и учителей. Видите ли, в ЕГЭ не входит финский язык. Ну и что? Кстати, меня вообще волнует положение наших учителей в школах. Они замучены бумагами и беспросветным контролем. Перед кем и чем мы отчитываемся? Самый главный отчет для учителя — это умные и образованные дети!
Я стараюсь хоть немного помочь всем в изучении финского языка. За два последних года написала два учебника по финскому языку — самоучители для начинающих. Изданы они в Карелии в издательстве «Периодика».
— К слову, о переводах. Все говорят, что вы исключительный синхронный переводчик…
— Обожаю синхронный перевод! Для меня сейчас это самое любимое занятие: последовательный перевод требует огромной концентрации внимания и запоминания, а при синхронном переводе ты выкладываешь текст в ту же секунду, тебе не надо особенно задумываться, но, понятно, что он возможен только при наличии прекрасного языка. Хороший переводчик-синхронист не может быть моложе 40 лет, должен разбираться во многих сферах деятельности, быть образованным, опытным, сдержанным, хотя лично я очень импульсивна. У него должна быть выработана своя технология подачи текста.
Когда я готовлюсь к синхронному переводу, полдня перевожу то, что говорят по телевизору. Я должна набрать скорость, а это непросто. Тему перевода изучаю заранее досконально. Иногда приходится пропахать для этого немало литературы.
— Как вам виделась жизнь и наши отношения с финнами на расстоянии?
— На расстоянии видится многое иначе. Мы относимся к финнам лучше, чем они к нам, как мне кажется. Мы часто держим финнов за наивных, и напрасно. Думаю, мы не понимаем их до конца. У нас создалось впечатление, что Финляндия — это рай. За время путешествия, за пару дней, неделю трудно понять страну. Иногда нам кажется, что их порядок основывается на власти государства, но это происходит благодаря менталитету: вся эта чистота, порядочность, законопослушность – это их культура. Их менталитет абсолютно противоположен нашему. Мы — люди хаоса, они — люди порядка.
Кроме финского, я преподаю русский язык как иностранный и вижу, как отражаются закономерности менталитета в языке.
— Для чего все же, по-вашему, нашим детям нужен финский язык?
— Я надеюсь, что молодые родители смогут осознать, зачем их детям нужны иностранные языки, в частности, финский. Будущее возможно во взаимодействии — и внутреннем, и внешнем. Это нужно для того, чтобы познавать мир. Понятно, что 70 процентов населения никуда не ездит. Но мир можно познавать, изучая культуру и языки других народов.
Все знают, что экспорт определяет бюджет страны. Необходимо торговать товарами, услугами, образовательными программами. Восприятие будет стопроцентным, если знания и информация идёт на родном языке. Это означает, что партнёрам надо объяснить суть дела на их родном языке. Для этого надо готовить специалистов со знанием иностранных языков. Много и других причин. И то, что люди едут учиться в Сорбонну или Оксфорд со всего мира, это прекрасно! Я горжусь, что лучшие переводчики в Финляндии — выпускники нашей бывшей кафедры, которая была чем-то вроде Сорбонны в свое время.
