Нет, речь не о матерях, которые лишают жизни своих новорожденных младенцев. Речь о вполне нормальных с виду людях, которые ежедневно подвергают собственное чадо изощренной пытке под названием «Телевидение».
Исследователь Леонард Берковиц доказал: телевизионная агрессия не только провоцирует реальную жестокость, она учит относиться к ней как к норме. Как следствие – всплеск подростковой преступности за последние годы
Речь и о государстве, которое закрывает глаза на телевакханалию, тем самым убивая собственных детей.
Речь и о государстве, которое закрывает глаза на телевакханалию, тем самым убивая собственных детей.
С 2001 года в 26 раз возросло количество сексуальных преступлений против малолетних детей, в чем прямая «заслуга» телевидения. Это убедительно показал в своих расследованиях публицист Александр Минкин.
«Ой, какая ерунда! – отмахиваются горе-родители, когда им говорят, что нельзя ребенку изо дня в день видеть насилие и ужасы на экране. – Зато не скучно. Вот и новый президент сказал, что у нас лучшее в мире ТВ».
Вряд ли подобно множеству обывателей президент часами глядит на экран в предвкушении чего-нибудь погорячее. Рейтинг на каналах прыгает вверх, когда в лучшее эфирное время идут передачи, «чистосердечно признающие»: жизнь – поганая штука, кругом мерзавцы и насильники, а миром правят деньги и секс.
Раскованная публика снисходительно цедит: мы давно не в «совке» живем, у нас так же, как на Западе. Отнюдь не так! В Германии поражает сдержанность двух ведущих телеканалов – ARD и ZDF. До 23 часов никаких жестоких и откровенных сцен, а то, что ставят позже, просто целомудренно по сравнению с нашим ТВ. Да, и там можно увидеть много чего этакого, вплоть до порно, но на платных каналах с кодированным – от детей – доступом. Любишь клубничку – плати.
И не в том дело, что в демократических странах все такие уж нравственные. Гражданское общество в союзе с государством позаботилось как о гарантиях независимости СМИ, так и о психическом и нравственном здоровье соотечественников. Рецепт известен: создание общественного телевидения.
Упомянутые немецкие телеканалы – общественно-правовые, финансируются за счет пошлины, которую человек платит за свой телеприемник, причем платит не государству, а непосредственно вещателю. То есть телеканал содержат сами граждане.
Через наблюдательные советы общество контролирует телевещание. Это не цензура: права предварительного просмотра у совета нет, только последующего. Маловероятно появление шокирующих передач и фильмов, толкающих людей в пограничном состоянии на преступление. Именно поэтому за цитату в 7 секунд из передачи Аркадия Мамонтова о педофилах недавно в Италии уволили всех, кто пропустил это в эфир. А у нас все каналы детально освещают злодеяния извращенцев!
В России уже десять лет на корню пресекаются все попытки запустить механизм общественного телевидения: оно не приносит больших денег, да и зачем другое ТВ? Чтобы люди задумались? Как только предлагается создать хотя бы наблюдательный совет, начинаются крики об ущемлении свободы слова. Причем громче всех кричат те, кто нем как рыба, когда действительно зажимают рот СМИ.
А наивные люди при каждом выходе президента в народ жалуются ему на телевидение, просят прекратить показ жестоких и разнузданных передач и фильмов. А он только руками разводит: не могу, свобода слова. Народ возненавидел такую «свободу слова». На самом деле к ней безответственная программная политика не имеет отношения: свобода слова при демократии вовсе не вседозволенность.
Несколько лет назад в Законодательном Собрании Карелии после множества жалоб электората на жестокость и распущенность ТВ озаботились этой проблемой. Как представитель Союза журналистов, я рассказала слугам народа об идее общественного ТВ, передала давно разработанные документы. С тех пор тишина. Понятно, что нашим законодателям не под силу создать гуманное ТВ, но выступить с такой идеей они вполне могли бы. Не посмели.
А тем временем каждый день приносит все новые сообщения о преступлениях против детей и о необузданной подростковой жесткости…
«Лицей» № 6-7 2008
