Анна Ершова живет в Москве. Учитель, художник. Автор четырех опубликованных книг.
***
– Конечно, это будет наше всё! – решительно и безапелляционно заявил академик Широколобов, отъявленный пушкинист. Он с вызовом посмотрел на многочисленное собрание Лучших людей страны. Но никто и не собирался возражать ему, даже поклонники Ландау. Все проголосовали «за».
Великий эксперимент начался. Клон, полученный невероятными и вдохновенными усилиями ученых, был помещен в условия, максимально приближенные к началу девятнадцатого века. За кудрявым шустрым мальчиком наблюдали десятки людей. Молоденькая нянька Арина неотступно следовала за ним, на ночь она рассказывала сплетенные ею сказки.
Гувернер-француз ненавязчиво учил его манерам и гулял по Летнему саду. С игравшими роли родителей актерами мальчик разговаривал по-французски, с нянькой и дворовыми мальчиками – по-русски. Однажды, когда Александру исполнилось семь лет, приехал «дядя», назвавшийся Василием Львовичем, и начал читать отроку стихи. Пушкина. После нескольких строчек шалун притих, вслушиваясь в гениальную словесную музыку и даже начал покачивать головой в такт стихам. Глаза его широко раскрылись и выражали тревожное волнение.
«Вот оно!» – подумали все. «Дядя» решил, что на сегодня хватит. Но мальчик попросил еще. Чтец с воодушевлением продолжил. Внезапно будущий поэт потребовал у «дяди» лист бумаги и карандаш и быстро выбежал из комнаты. Нянька едва поспевала за ним. Вскоре она вернулась и сообщила, что ее подопечный сидит в детской и что-то пишет на листе. Арину он грубо выгнал.
«Дядя» удовлетворенно кивал и говорил кому-то в пустоту: «Я знал – все получится. Я уверен»
Прошло несколько дней. Дядя усердно читал племяннику стихи. Мальчик бежал в детскую и долго просиживал там в одиночестве, занятый напряженной работой. Листы он куда-то прятал. Подкравшаяся к двери Арина видела, как будущий поэт черкал что-то на бумаге. Разглядеть было трудно – мальчик все время энергично двигался, загораживал лист спиной. Удалось увидеть какой-то рисунок. «Узнаю Александра!» – радовался Василий Львович, – вспомните его рисунки на страницах со стихами».
Однажды дядя во время чтения спросил племянника, не хочет ли он тоже сотворить что-нибудь этакое. Он показал на книгу. Александр хитро сощурил глаза:
– А я уже творю. Но пока это моя тайна.
Наконец он заявил, что хочет показать свои творения. Дядя ликовал.
В столовой собралась вся команда. Вошел юный творец с пачкой листов. Все уселись и приготовились слушать. Но мальчик попросил освободить стол. «Будет на столе читать, как у гусаров!» – радовался Василий Львович.
Но Александр начал раскладывать на столе листы.
Дядя с возрастающим волнением приблизился.
Лицо его побледнело. Все вскочили, впились глазами в страницы и дружно произнесли единый звук: «О!»
На мятой бумаге были только рисунки! Неуклюжие, но очень выразительные и, несомненно, талантливые. Собравшиеся узнавали в них иллюстрации к стихам Пушкина! Вот Руслан и Черномор! А вот князь Гвидон! Стройные женские фигуры, витязи, старик с золотой рыбкой…
После долгого растерянного молчания молодой физик с удивлением сказал:
– Вместо гениального поэта мы получили гениального художника!
Опомнившийся «дядя» – академик Широколобов – с достоинством произнес:
– А чего вы ожидали? Гений не исчезает, он только переходит из одной формы в другую. Повторение невозможно. Это успех, господа!
Условия участия в конкурсе короткого рассказа Сестра таланта
