В мае в издательском Доме «ПетроПресс» вышла в свет книга стихов музыканта Михаила Заводовского, рано ушедшего из жизни. Она замечательно издана, стихи сочетаются с графикой художника Федора Евтифеева, друга Михаила.…С Михаилом мы познакомились в 1985 году. Я и не знала, что поначалу он пытался стать математиком. Казалось, этот человек прирожденный музыкант. Он прекрасно владел инструментом, импровизировал на любую тему. Позже узнала, что Михаил пишет стихи.
Он часто читал их нам прямо на кухне. Как-то увидел мои фотографии и предложил устроить выставку, где под снимками были бы напечатаны специально написанные стихи. Выставка состоялась в Доме актера.
Поэзия Михаила выказывала в нем вдумчивого наблюдателя, человека со вкусом, тонко чувствующего. По-моему, невероятно трудно написать стихи, создав при этом свой образ, который смог бы по настроению и чувству перекликаться с реальностью, запечатленной на фотографии. Стихи его чрезвычайно музыкальны.
Михаил Заводовский учился в музыкальном училище, входил в состав групп «Веселый Роджер» и «Синкопа», очень популярных в то время. В них он выступал как композитор и автор текстов. Его друзья говорят, что «взрывная энергетика импровизационного таланта Михаила была уникальным явлением тогдашней рок-сцены». Кстати, в книге есть ноты песен Михаила.
Виктор Шубин, сын одного из друзей Михаила, написал в сборнике о нем так: «Михаил Заводовский остался романтиком от рок-н-ролла, единожды и навсегда присягнув ему в верности и преданности еще в молодые годы. Он ушел, оставив после себя свой, может, и небольшой, но вклад в это удивительное явление XX века, которое до сих пор будоражит умы и сердца молодых и не очень молодых людей уже XXI века».
Помнишь в детстве
Помнишь в детстве во дворе,
На реке иль на горе
Далеко один из нас
Убегал не раз?
Он кричал нам: «Догоняй!»
Он кричал: «Не отставай!»
И в мальчишеской войне
Мчался на коне.
Босоногий атаман
В той войне погиб от ран,
Говорят, он на траве
Плакал в тишине…
Наше детство пронеслось,
Все узнать нам довелось:
Как от боли замолчать
И не сметь стонать!
Я живу на третьем этаже
Я живу на третьем этаже,
Вечно вижу небо в проводах!
Слышу, как обгладывает жесть
Дождевая ржавая вода.
Только я чужой вам, этажи,
Только я средь улиц, как в лесу!
Только я сквозь городскую жизнь
Сказки моря в сердце пронесу…
Рассказ в подобие стихов
Я продал много книг…
Одну себе оставил.
В ней говорилось о далеких странах,
Небесной синеве,
О дальних океанах…
Теперь я продал бы одну,
Что говорила
О далеких странах,
Небесной синеве
Глубоких океанов.
Все остальные
Пусть пылились бы в шкафу.
Молитва
Иное слово драгоценней хлеба,
Иная грязь дороже чистоты,
Когда есть хоть какая-нибудь вера
В добро и справедливость,
В искренность любви.
Кто я?
Я глуп? Да, глуп –
В бесчисленных сомненьях,
Хитросплетениях идей
И в безусловности стоящих,
Крепко стоящих на земле
вещей.
***
Закат –
Как отблески костра.
Рассвет –
Шаман. Всегда исподтишка:
Суть магии,
Суть музыки,
Суть зарожденья дня.
***
Поле уводит в детство,
Детство уходит в сон.
Сон по тропинкам сердца
Входит в забытый дом.
***
Круг света. Света круг.
Египетские письмена
На геометрии пространства.
И скатерти монашеской убранство
С восторгом принимает холод рук.
Круг света. Света круг.
Концерт сочинили для маленькой птицы
С оркестром тяжелых углов и домов.
Пора! Я рассыпал, как ноты, страницы,
Любви поклонился. И песням без слов.
***
Пустыни шахматной доска
И лабиринтов мрачных тени,
Вниз, по ступеням. И тоска –
Бесстрастность голой лени.
***
Надменность.
Высота.
А сделана
Из грязи и песка.
***
Я не умею наполовину
И не умею напополам.
Что Ты молчишь?
Кровью любимая
Стала – и будешь –
Здесь – и там.
Без снов – бессонница –
Птица бескрылая
Бродит по нервам –
по проводам.
Сердцу близкое, знакомое –
Рубишь наполовину!
Напополам!
Ногу – в стремя бесконечности –
В Богом отпущенный предел:
Живу – из прошлого,
Летаю над пропастью вечности
И возвращаюсь к Тебе.
Подражание старым мастерам
Есть грустная радость в осеннем пейзаже,
Надземность блаженства, любовь без ответа,
Струятся волнистою мягкою пряжей
Потоки неяркого теплого света.
И сердцу легко. От страданий, от зноя
Устало оно, утомилось в метании
И просит гармонии, ритма, покоя –
И снова во власти очарования.
Так строго спокойна лазурь голубая,
Покоясь на тихом земном пьедестале.
И жаркие листья, в полете сгорая,
Летят кораблями в холодные дали.
Женский портрет
Судьба –
Старуха, женщина, дитя.
В глаза –
Все реки мира влиты:
Вселенская печаль,
Загадка света,
Тайна силы…
А на руках –
Бессилия печать.
***
Увязаю, пропаду – сугробы,
Прорубь – черная вода.
День темнее темной ночи,
Ночь светлее света дня.
Любовь уйдет. И нет друзей.
И в пустоту разбойной ночи, волчьей ночи,
Мимо перил и клеточных огней
Давно пора душе моей.
Где выстрел лишь один –
Удар без выбора. Но очень точен.
Из бревен гроб. Цветы на первый день.
И водочная осень – вот потеха, вот метель! –
С листвою этикеток на девятый день!
***
Вначале было слово.
Старушки собрались,
В торжественные своды
Молитвы вознеслись –
Заветные основы…
В окно стучалась жизнь.
Семь звуков
Голос твой – серебряный собор,
Расписные санки, колокольца –
Нежной страсти золотой узор?
Чистый звук – звенит весенний бор,
Волосы – осенний ветер вьется,
Не смеюсь, душа моя смеется…
Голос твой – серебряный собор.
Риф
Рваный ритм
Черного и белого
Блюз черных и белых клавиш
Блюз одиночества
На двоих
Настроение
Рот, разорванный криком
Отчаянным,
Крик безмолвен и жуток
Молчанием.
Среди стен голым эхом
Мечется
Стон, умноженный сумраком
Вечера.
Крылья птицы безумной
Изломаны.
Море звуков застыло
Волнами.
Шторы плещут в окне
Ошалевшие.
Как бы выкричать все
Наболевшее…
***
Бегом бежать. Искать
Алису в Зазеркалье.
С ручьями в классики играть
И в лужу солнышко заранее
Загнать, поймать и не пускать –
Пусть плавает, как рыбка на кукане.
***
Город, город! Что выдумал?
Дому стоять,
Проводам звенеть,
Птице лететь, людям смотреть,
Мне Божьей милостью петь…
