«Ребенок ведет себя в больнице в заданных рамках: ему велят лежать, идти на процедуру, принимать лекарства. А в игре с клоуном он начинает решать что-то сам, проигрывает все возможные варианты проблемных ситуаций. В результате уходит стресс».
Слышали ли вы о клоунотерапии? Знакомлюсь с удивительной молодой женщиной, которая уже пять лет занимается этим благородным делом. «Мало ли кто чем не занимается?» — резонно заметите вы, однако Ирина Воскресенская и в самом деле человек незаурядный. Прежде всего она мать четверых детей: старшему 16, а маленькому всего 2,5! Жена и хозяйка дома. Стройная, высокая, глаза смешливые, горящие, задорные. А волнуют Ирину глобальные, серьезные вещи.
По образованию Ирина педагог-психолог. Пока беседовали, я все время недоумевала: «Откуда сила берется в этой хрупкой женщине, чтобы другим помогать, ведь, у нее самой забот полон рот…»
Июль в этом году был холодным, но для клоунов Ирины и ее коллеги Анны Натальчук июль выдался жарким. 16 выходов за месяц! В неделю пять выездов в больницу на два-три часа. А еще выходы на дом к детям-инвалидам, игры-праздники-дни рождения для здоровых детей, в том числе в Центральной городской библиотеке имени Гусарова. Выезжали даже в Ладвинский детский дом.
Свою некоммерческую организацию «Клоунотерапия» Ирина зарегистрировала в ноябре прошлого года. А клоуном начала работать еще в 2015 году. Правда, слово «работать» тут не подходит, потому что вся деятельность Ирины Воскресенской волонтерская. А начиналось всё как у многих: окончила дошкольный факультет ПетрГУ, работала в детском саду, вышла замуж, родились детки.
– Мы жили рядом с детской республиканской больницей, – рассказывает Ирина, – и начали навещать больных ребятишек как волонтеры в рамках православного движения. Тогда мы приходили к детям в белых халатах, как и медперсонал, а как известно, дети часто боятся врачей, ассоциируя их с болью. Уже тогда мне хотелось изменить наш образ, например, надеть какую-нибудь смешную шапочку, чтобы отличаться от медиков. Теперь-то я знаю, что в костюме клоуна нет ничего случайного. Каждая деталь оправданна и для чего-то нужна.
Уже тогда я услышала о московских больничных клоунах и загорелась этой идеей. Но сначала все же работала как аниматор и только потом пришла к пониманию, что аниматор и клоун – два абсолютно разных вида деятельности. Аниматор развлекает, а что такое клоунада? У меня есть три слова для характеристики клоунады: обмен (надо увидеть, почувствовать конкретного ребенка, отдать и снова взять), игра и, что очень важно, импровизация.
Мы никогда не знаем, что у нас произойдет, как пойдет и что получится. С первого момента сразу решаем множество вопросов: как подойти к ребенку, боится он или не боится, будет играть или нет, во что. Всё всегда происходит по-разному. Конечно, у нас есть свои приемы и вещи, с помощью которых мы предлагаем ребенку пойти на контакт.
– Что дает клоунада в конечном счете? К чему вы стремитесь?
– В больнице вообще дефицит игры и ребенок чувствует там себя чаще всего подавленным. Это факт, такое даже со взрослыми происходит. Ребенок ведет себя в заданных рамках: ему велят лежать, идти на процедуру, принимать лекарства. А в игре с клоуном он начинает решать что-то сам, проигрывает все возможные варианты проблемных ситуаций. В результате уходит стресс. В безопасном поле игры ребенок адаптируется к новой для него ситуации вдали от дома, травмы смягчаются. В игре происходит разрядка, очищение.
Я почитаю за счастье пойти и поиграть. Люблю это состояние! Тебе подвластно всё, ты внутренне свободен в своих действиях. Клоун может петь, танцевать, он не стесняется. Он всё умеет, хотя и не умеет. И он не обижается и ничего не боится.
– Как медики относятся к вашему появлению в больнице и какая реакция у детей?
–Сейчас медучреждения стали более открытыми, многие имеют странички в соцсети. И политика государства изменилась, все-таки теперь о волонтерах стали говорить открыто.
Дети реагируют по-разному. Забавно, но был такой случай, когда ребенок хотел снова лечь в больницу, потому что туда приходили клоуны. Один подросток лет 12-ти вообще в течение двух недель нас не замечал. И вдруг однажды, перед выпиской, увидев нас, понесся навстречу с распростертыми объятьями и с криком: «Клоуны пришли!». Для некоторых лежачих детишек, которых мы посещаем на дому, мы специально делаем видео, чтобы, ожидая нас, они не скучали. И собираемся вести трансляции из нашей штаб-квартиры.
– У вас есть своя штаб-квартира?!
–Это громко сказано! – Ирина смеется. – Дома оборудовала для этого угол. Собственные дети иногда подкидывают интересные идеи. Вы замечали, что детям до пяти лет никогда не скучно? Они как маленькие клоуны, придумывают всё на ходу, потому что игра – это удовольствие.
– Вас не опустошает такое волонтерство, ведь у вас четверо своих детей?
– Нет. Понимаете, когда я выступаю в роли клоуна, на мне яркий нос и это вовсе не я.
– У вас на стене во «ВКонтакте» висит фото, где вы изображены с мальчиком, который уже ушел из жизни. Вас не останавливают такие случаи?
– Когда ушел из жизни Саша, я была не готова… Мы были едва знакомы, и мне понадобилась пауза в две недели, чтобы снова пойти в палаты больных лейкемией детей. Я пошла, потому что там был Миша, с которым я общалась уже год. Но через 40 дней ушел и Миша, а я все равно снова пошла, потому что там меня ждали другие дети. Это так важно, чтобы жизнь ребенка была полноценной до последнего момента, чтобы последние часы жизни были наполнены. Для ребенка это полноправная игра. С капельницей, без капельницы, лежачий, не лежачий – неважно. А клоун – партнер по игре.
У некоторых не получается, люди ломаются и не могут вернуться. Такое тоже бывает.
– Что помогает преодолеть отчаяние?
– Мне помогает моя вера.
– И все же: как вы всё успеваете?
– Все идет как бы само собой. Это вовсе нетрудно! Меня иногда спрашивают: «Вы успеваете читать?». Я всё успеваю, даже сумки вяжу. Но только у меня не бывает так, чтобы я села в кресло и подумала: «А чтобы мне такое почитать…» Если у меня есть пять минут, я читаю. Во время глажки белья могу слушать какую-нибудь лекцию. Или вяжу, например, в свободные несколько минут пару рядов сумки, которую закончу за три месяца, а не за три дня.
Муж иногда, конечно, ворчит: «Зачем тебе ехать опять учиться?». Но мне это необходимо. Сейчас мы с коллегой Аней едем на учебу в Москву на курс «Техника клоунады и театр представления». Его будет вести португалец Pedro Fabião. Педро учит необычным техникам, в первую очередь чтобы клоун был честным в работе самим собой. Игра и смех возникают только в поле безопасности. Больница – это место сильных эмоций, кривляния там не пройдут.
Кстати, денег на поездку у нас не было. И вы можете представить, какие потрясающие у нас люди: за сутки нам собрали 30 тысяч рублей, а сейчас есть уже все нужные 43! Причем, многие из этих людей нас вообще не знают! Спасибо им огромное!
– С кем вы сейчас работаете? Я слышала, в сентябре вы набираете на обучение волонтеров-клоунов?
– Работаю в паре с Анной Натальчук. Она будто создана для этого дела! Пишет прекрасные стихи, занималась с куклами. Мы вместе получаем удовольствие от того, что делаем.
Действительно, в сентябре мы делаем набор для обучения. Надо понимать, что клоуном может быть не всякий. Не все могут быть свободными, искренними, честными. Клоун должен быть именно таким. Мы не работаем по грантам, потому что это уже не добровольничество, не волонтёрство – это бизнес! Гранты для обучения – другое дело. Меня привлекает волонтёрство в чистом виде.
– Кого вы берете добровольцами?
– Это могут быть люди 23-25 лет. Для больничного клоуна необходимо чувство ответственности — ведь это не белок кормить. Это должен быть зрелый человек! Бывают, конечно, и в 18 лет зрелые люди. Студенты? Не уверена, они еще ищут себя.
– Что, на ваш взгляд, нужно поменять в обществе? И в чем состоит для вас счастье?
– В обществе надо стремиться к уходу от разделения. Я понимаю, что это утопия. Но все мы одинаковы: дети и старики, здоровые и с поставленным диагнозом, на двух ногах или в коляске. Мы погибаем без принятия и одобрения. Поэтому для меня счастье состоит в подлинной близости. Если ее нет, все мы страдаем и ищем ее. Всем хочется быть принятым безусловно, безоценочно. Когда мы поймем, что похожи в своей уязвимости, откроем свою уязвимость другим, тогда увидим близкого и примем его.
Обращайтесь по адресам:
Фото автора и из архива Ирины Воскресенской
