{hsimage|Манты ||||} — Вова, вставай! — кто-то тряс меня за плечо.
Я с трудом поднял тяжелые веки. Солнце уже золотило лучом портьеру на окне моей комнаты. У изголовья стоял отец.
— Пап, что так рано? – жалобно протянул я.
— Вставай, вставай, сынок. Мы же вчера с тобой договорились.
На память пришел вчерашний секретный разговор. Наступило 8 марта. Значит, надо было вставать. Я быстро оделся, глотнул горячего чаю, на ходу проглотил бутерброд. На пороге меня уже ждал отец. Прокравшись мимо закрытой двери в спальню родителей, я надел резиновые сапоги. Осторожно, чтобы не клацнул дверной замок, отец закрыл дверь.
Весеннее утро встретило нас зябким ветерком. Улицы просыпались звонким чириканьем в распустившихся нежной зеленью ветвях старых карагачей, откуда-то из-за серых громад пятиэтажек доносился неуверенный шум машин. Редкие прохожие спешили на рынок, где уже разворачивалась бойкая торговля цветами. Цыгане, казахи, кавказцы громко нахваливали свой «вечноцветущий» и «неувядающий» товар.
Не задерживаясь у многоголосых лотков, мы поспешили дальше — к окраине города. Там в просветах между домами уже виднелась бескрайняя казахская степь. Когда мы вышли за город, солнце поднялось настолько, что можно было видеть уходящее за горизонт застывшее волнение Сары-Арка – «желтого хребта» Казахского мелкосопочника. Примеряющая на себя зеленое покрывало, грязно-желтая степь, оживала под нашими ногами стрекотом, осторожным шорохом и шелестом прошлогодних выцветших трав. В своих поисках мы ушли довольно далеко, кода поднявшись на южный склон очередной сопки, я заметил:
— Наверное, уже не найдем, пап, собрали уже всё.
Отец, прищурив глаза, улыбнулся:
— Знаю я тут одно место. С прошлого года еще знаю. Вон за той сопкой, как спустимся, с северной стороны лощина небольшая есть. Там и наберем.
Уже подустав, мы поднялись на указанную отцом сопку. Солнце нещадно пекло наши спины, а внизу, бережно укрытые тенью, между островков последнего ноздреватого грязного снега, прорываясь сквозь желтую паутину прошлогодних трав, повсюду виднелись нежно кремового цвета бархатистые бутоны подснежников…
Как ни старались мы с отцом пройти незамеченными мимо цветочного рынка, нам этого не удалось. Рядом с нами, то и дело сбиваясь с быстрого отцовского шага и поэтому иногда припрыгивая, шел негоциант, торопливо вскидывая одной рукой козырек огромной кепки, наползавшей ему на глаза:
— Нет, ты толко посмотри, — и он тряс в другой руке поникшими ландышами, — один мужик у мене утром купил такой цветы. Так его жена уже три раза приходил ко мне – целовал!
Отец вдруг остановился, молча распахнул тряпичную сумку полную подснежников, и показал содержимое надоедливому продавцу.
— Ваах! Маладес! — только и сказал он.
Дома уже не спали.
— Спасибо, сынок! — расплылась в улыбке мама, зарывшись лицом в охапку подснежников.
— Наверное, проголодались, мужчины? – мамины глаза лучились любовью и нежностью. — Пойдемте, я вас сейчас мантами угощу, – сказала она, бережно поставив на стол вазу с цветами.
Манты
0,5 кг бескостной баранины
250 г сметаны
150 г соленого сала
Мука, 1 яйцо, 2 больших луковицы, 1 ст л 9% уксуса, соль, перец
Мясо и сало мелко нарезать, смешать. Добавить мелко нарезанный лук, посолить, поперчить, влить столовую ложку уксуса. Замесить тесто из яйца муки и сметаны. Можно в тесто добавить 1/2 стакана теплой воды. Раскатать и нарезать квадратами. Выложить начинку на квадрат, слепить ближние края. Готовить в пароварке 40 минут.
