– Мама, мама, а папа скоро приедет? – одиннадцатилетняя Виктория теребила свою мать за рукав.
Они стояли на перроне и ждали отца девочки. Мать в волнении сжимала в руках сумочку. Они ждали, долго ждали отца, задержавшегося на войне в Афганистане. Женщина еле сдерживала слезы. Слезы тоски, одиночества, ожидания, бессонных ночей и наконец-то слезы радости от встречи с мужем, пережившим весь этот ад.
Из забытья ее снова вывел голос дочери.
– Мам, ну что ты молчишь? Скажи, папу долго еще ждать? Когда мой папа приедет? – девочка прыгала возле матери и засыпала ее вопросами.
Женщина снова задумалась. Где-то она уже слышала эти вопросы. И ожидание родного человека с войны ей показалось слишком знакомым. И тут ее осенило! Она вспомнила тот сорок пятый год…
«… Девочка и мать готовились встречать отца с войны. Картины того времени всплывали одна за другой.
Вот радостная мать, нарядившаяся в новое пестрое платье, единственное, спрятанное в сундук до лучших времен, на голове яркий платок, на ногах старенькие, потрескавшиеся туфли. Она суетливо бегала по дому, накрывала на стол к приезду отца. Сколько было радости на ее лице, в ее движениях, в речи.
Возле матери крутилась девочка и донимала ее вопросами. Мать в спешке отмахивалась от нее и продолжала хлопотать на кухне. По дому доносился душистый запах хлеба и ароматного чая. Мать где-то раздобыла муки, и теперь на столе красовался каравай. Девочка пыталась отщипнуть корочку хлеба, но тут же получала по рукам полотенцем.
– Мам, а скоро папа приедет? – задавала она постоянно один и тот же вопрос.
– Скоро, скоро, – отвечала ей мать.
Раздался стук в дверь.
– Заходите, открыто, – крикнула мать.
Дверь тихо заскрипела и в дом вошла почтальонка, лицо которой было мрачнее тучи. Она прятала глаза от матери и не знала, с чего начать разговор.
– Здравствуй, Нина! – сказала ей мать. – Ты проходи, сейчас чай попьем. А мы вот с Наташей Колю ждем. Он обещался в последнем письме сегодня домой прибыть.
Почтальонка Нина, сдерживая слезы, мялась, не зная, с чего ей начать разговор.
– Любаш, тут тебе письмо с фронта пришло… Ты прочти сама, а я побегу… Прости…
И Нина, вручив Любаше треугольник с фронта, в слезах выскочила из дома.
Ничего не поняла девочка, глядевшая на мать, которая дрожащими руками открыла треугольник и, дико закричав, упала на пол. Она билась в истерике, кричала, стонала, пока совсем не затихла. Начал сбегаться народ. Девочка, испугавшись, забилась в угол и тихо плакала. Только потом она узнала, что это была похоронка на ее отца, который всего несколько километров не доехал до дома. Грузовик, на котором ехали он и еще несколько солдат, подорвался на мине…»
– Мам, что же ты молчишь? Где же папа? – Виктория сгорала от нетерпения.
– Скоро, уже скоро приедет. А вот и поезд. Сейчас наш папа выйдет, – Женщина волновалась еще больше.
«Все будет хорошо!» – твердила она про себя, вглядываясь в людей, выходивших из вагона.
Громкий окрик заставил ее вздрогнуть:
– Девочки мои! Мои хорошие, любимые!
К ним сквозь толпу продвигался мужчина в военной форме, едва прихрамывая. Он шел, улыбаясь и раздвигая в стороны руки.
– Папа! – крикнула Виктория и бросилась отцу на шею.
– Живой… Вернулся… Дождались… – шептала женщина, обнимая мужчину. Она уже не могла сдерживать слез, которые текли и текли по ее лицу.
– Не плачьте, родные мои! Все будет хорошо! Мы теперь вместе и это самое главное! – твердил мужчина, обнимая и целуя жену и дочь.
… А той девочкой, которой не суждено было встретиться с отцом в сорок пятом году, была эта уже повзрослевшая женщина, имеющая дочь и встречавшая своего мужа с другой войны…
