Георгий Гобаев – уроженец Владикавказа, ему 30 лет. Литературный опыт, пишет он, ограничивается участием в семинаре фонда Филатова СЭИП в 2015 году.
***
Марат запоминался с первой встречи. Еще не остыли рукопожатия, и в воздухе еще звучали имена, а Марат уже рассказывал вам совершенно отвлеченные вещи. Без перерыва. Информация вываливалась сплошным потоком. Стоило хоть на секунду дать слабину и проявить вежливый интерес – считайте, у ваших ушей есть постоялец на вечер.
Мы виделись пару раз, я дружил с его младшим братом, и несколько раз мы проводили время в одной компании. Последний раз я видел его года два назад, на дне рождения общего друга. Людей было много, и я удачно лавировал между его историями, не попадая в их канву.
Ничего не подозревая, я напросился в гости к Алану, мы давно не виделись, а друзьям не пристало долго не видеться. Информацию о том, что Марат проживает с Аланом, я пропустил мимо ушей. Наивно полагая отскочить, как давеча, от бессмысленных разговоров, я нагрянул на Славянский бульвар.
Большая квартира с высоченными потолками и сауной в ванне, всегда выглядит неухоженно. Плавающий состав проживающих не способствует уюту и чистоте. Мужская берлога, с замасленной и закопченной печкой, грязной ванной и ведром на табуретке.
Нас трое, я, Алан и Марат, остальные постояльцы квартиры еще не пришли. Покурили, и Алан ушел париться. Марат глубоко вдохнул, набирая воздуха и начал выступление.
Загнанный в угол отсутствием человека-громоотвода, на которого я мог перевести Марата, я вслушивался в его речи и минут за десять вывел несколько закономерностей.
Во-первых, девяносто процентов его разговоров о еде. Когда и что приготовил и где в городе можно поесть «дикие» купаты. Серенада белорусской сметане и сдержанная критика клинских сосисок. Энциклопедическое знание цен на вафли в ближайших супермаркетах.
– Поешь рыбу, карп психованный, будешь? Из тапочек выпрыгнешь, тебя выстегнет с первого куска, – больше похоже на угрозу, чем на предложение.
– Спасибо, я сыт.
Во-вторых, обо всех вещах на свете Марат говорит в преувеличенно восхищенных тонах. Все его знакомые – «короли» и «владыки», вся пища «дурная» и «баки отклеивающая» . Простое предложение выпить чаю в исполнении Марата звучит так:
– Скажи королю пусть чай попьет, я заварил, чай трусы снимает.
Марат говорил и говорил, я погружался в пучины безумия. Алан не появлялся из парилки, положение становилось невыносимым.
– Представь, сок за семьдесят рублей взял, выгодно же, а можно в Ашане за шестьдесят три брать, вообще экономия, если по десять упаковок брать.
– Даже представить боюсь
– Главное начальный капитал, – уверенно сказал Марат и пошевелил пальцем, выглядывающим из дырки в носке.
Рецепты, адреса, имена – всё смешалось. В голове у меня в дикой круговерти неслись слова «дикобраз», «психованный», «владыка», «кошмаризация», «выносящий», «заносящий». Что-то нездоровое чудилось в непрекращающейся болтовне Марата.
«Наверное, он боится тишины, потому что если замолчит, то останется один на один с бездной, и бездна утянет его», – думал я, невпопад кивая головой.
Исчерпав традиционную кухню, Марат прошелся по экзотической, поделился впечатлениями от лягушачьих лапок и рассказал китайский рецепт приготовления чау-чау. И внезапно замолчал. Секунд на семь. В его случае это можно было считать обетом безмолвия, я даже встрепенулся от звенящей тишины.
– А у меня, представь, Герман, чау-чау погибла, – грустно признался Марат.
– Очень жаль, – честно ответил я.
– Руусиик, – протянул он, – пахан машину мыл, и ворота открытыми оставил, представь, и собака выбежала и под машину попала, представь.
В-третьих, любое свое предложение Марат предлагал представить, личный тренер воображения.
– Жалко собаку.
– Он, представь, ко мне на веранду поднялся, я спал, представь, и он мне руки облизывать начал, представь, я проснулся, и он умер, представь.
– Попрощаться зашел, – меня тронула история.
– Да, я так плакал, я Русика очень любил, – голос у Марата предательски задрожал, а я готов был простить ему полтора часа бессмысленной и тяжкой болтовни за эти две минуты откровенности.
– Мы с ним караул как дружили, по утрам вместе творог ели…
Хотелось сказать ему что-нибудь ободряющее.
– Творог, кстати, здесь не хуже, чем дома, по сорок шесть рублей я в «Перекрестке» беру, со сгущенкой замешиваю, и я тебе говорю, это кошмаризация, выносящий десерт для королей…
Все псы попадают в рай. А у собаки Марата там отдельная ложа.
Условия участия в конкурсе короткого рассказа Сестра таланта
