Номинация «СЗФО+Мир»
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
ИРКА (ей лет 17, она моложе других женщин, заметно.)
АСЯ (средних лет)
ОЛЯ(средних лет)
БЫВШИЙ МУЖ № 2
МАША-ДОЧЬ ИРКИ.
СЕСТРА АСИ.
РАЗНЫЕ МУЖЧИНЫ ДЛЯ ФОНА
ХОР РОДСТВЕННИКОВ («ПЛАКАЛЬШИКИ») — можно обойтись без них.
СЦЕНА 1
Появляется Ирка. Ей не больше двадцати. Она одета по моде начала 90-х: мини-юбка, широкие плечи, сапоги-ботфорты. На лице челка, ярко-красным накрашены губы. В целом она выглядит наивно-сексуально и трогательно-смешно.
Ирка проходит несколько раз колесом. Она поет песню группы «Ласковый май» «Седая ночь», или “Белые розы», или что-то другое, равное по глупости и пошлости. Танцует, плохо, но с душой и с элементами стриптиза…. Постепенно замедляется, поет эту же песню как колыбельную. Поет в трансе, растягивая звуки, до нечленораздельности.
ЗАТЕМНЕНИЕ
Две взрослые женщины эффектно в черном. Одна в платье, другая в брюках, темные очки. Скрестив ноги, сидят за столом. Молча пьют водку, глядя в пространство перед собой. Играет музыка а-ля Анджело Бадаламенти из фильмов Линча. Возможно, вместо музыки громко тикают часы, или метроном отбивает ритм. Женщины говорят медленно, через длинные паузы, пьяные или заторможенные, или просто глубоко в своих мыслях. Вообще, все происходит очень медленно.
АСЯ. Дождь за окном. Все льет и льет.
ОЛЯ. Ну да. Как обычно. Тут у вас…
Пауза.
АСЯ. Я бы не хотела — в такую погоду.
Пауза.
ОЛЯ. Хм. Я бы не хотела в жару.
АСЯ. И в мороз.
ОЛЯ. И в слякоть. Когда все хлюпает под ногами (Пауза.) А когда бы хотела?
АСЯ (мечтательно). Я бы… осенью, только не поздней. Чтобы тихо так, туманно. Свежо… Да, и листья шуршали.
ОЛЯ. Осенью красиво тут…
АСЯ. Вообще благодать.
Пьют молча.
АСЯ. Невкусно.
ОЛЯ. Ага. Гадость.
АСЯ. Зачем тогда?
ОЛЯ. Ты что, дорогая. Так положено.
АСЯ. Да, конечно.
Пауза.
АСЯ. Знаешь, а тебе не идет.
ОЛЯ. Черное? Тебе тоже. Старит.
АСЯ. Быть пьяной.
ОЛЯ. А. Кому теперь идет?
АСЯ. Молодым совсем, разве что. Как Машка.
ОЛЯ. Бедная Машка.
АСЯ. Бедная Машка.
Пауза.
АСЯ. Скажи, а кто была та баба, глупости все несла? В сером платке, гм, оренбургском? И с бородавкой на носу.
ОЛЯ. Тетка. Она ей как вместо матери последнее время была. Помогала много. Ну, сама понимаешь.
АСЯ (ей неудобно). Гм… похожа даже чем-то. Такие же нависающие веки. И щеки… А толстая в очках, рыжая, кто?
ОЛЯ. Наташка, ее однокурсница. И коллега по «Медему».
АСЯ. Фу какая некрасивая, запущенная. Они ж там нехило получают вроде.
ОЛЯ. Да ладно тебе. Нормальная она. Баба как баба.
АСЯ. А тот, высокий, весь из себя? Темненький, щетинистый. В пальто черном и шарфике.
ОЛЯ. В пальто черном? Это же Кира, ну, Кирюша, Кирилл Валерьевич, тоже рентгенолог.
АСЯ. А… Помню. Она по нему страдала. Реально. Бедненькая.
ОЛЯ. По нему многие страдали. Но он всегда был женат.
АСЯ. Да уж… помню. Полная была безнадега. Но Ирка боролась.
ОЛЯ. Ирка всегда боролась.
АСЯ. Подожди… в машине— это с ним?
ОЛЯ. Она и тебе рассказывала?
АСЯ. Я по-другому его представляла.
ОЛЯ. Он и выглядел по-другому — тогда, раньше.
Пауза.
АСЯ. Кто та тощая с постным лицом, где-то наша ровесница?
ОЛЯ. В бордовой шляпке? Анюта, двоюродная сестра. Которую Ирка из деревни сюда перетащила. Жизнь ей здесь устроила.
АСЯ. А так это она, да уж устроила, выдала замуж за своего бывшего любовника, помню-помню.
ОЛЯ. Но она моложе нас… лет на шесть.
АСЯ. Так вот она какая… Анюта. Ну и вкус у нее — в таких-то сапогах — в таком месте.
ОЛЯ. Я не заметила. В смысле, не заметила особых сапог.
Пауза.
АСЯ. Скажи… А молоденькая девочка, невыразительная, с сальными волосами, вся в синем, и лицо тоже синее?
ОЛЯ. Не знаю… Справа от меня была? Хм… наверное, Машкина подруга какая-нибудь.
АСЯ. Бедная Машка.
ОЛЯ. Бедная.
Пьют не чокаясь.
АСЯ. Парнишка еще был… ну… в очках, в прыщах, сутулился, в костюме как будто школьном?
ОЛЯ. Машкин молодой человек.
АСЯ. О Господи.
ОЛЯ. Ты зря так, может, он добрый.
АСЯ. Бедная-бедная Машка.
ОЛЯ (пожимает плечами). Иногда я так рада, что у меня нет детей!
АСЯ. Я никогда не понимала ее… Ирка любила детей… маленьких, младенцев еще. А потом… как будто бы теряла к ним интерес. Они ее тогда просто… раздражали.
Воспоминание Аси.
Ирка выходит, тащит за собой огромную куклу — как бы свою дочь, сажает куклу на стул, сама садится рядом с ней на корточки, говорит угрожающе.
ИРКА. Ты не будешь ложиться спать? Уверена? Просто вот так вот будешь тут сидеть? Неееет. Ты знаешь, куда мы тогда с тобой сейчас поедем? Не знаешь? (Пауза, Ирка усмехается.) На детскую помойку. Я тебе не рассказывала? Так вот, слушай. (Говорит гипнотическим голосом.) Детская помойка находится далеко, на юге области. Где-то сто или сто пятьдесят километров от города. Туда отвозят непослушных детей, которые никому не нужны. Они живут в огромных мусорных баках. Тебе интересно, что они там едят? Так вот едят они там — объедки. Это если им повезет, и крысы что-нибудь им оставят. Да, моя милая, крысы. Ты знаешь, какого размера там живут крысы? Вот такого. С хорошую собаку размером. А по ночам они не дают детям спать. Бегают прямо по ним, тяжелые такие. А если ребенок не спрятал под тряпье руку (одеял там, сама понимаешь, нет), то могут и палец откусить, и не один даже. Так-то… А игрушки туда на помойку брать не стоит, нет, ни кукол, ни мишек. Все равно другие дети отберут. Они там знаешь какие, эти дети с помойки? Злющие-презлющие, потому что голодные, и потому что их никто не любит. А играют они… играют они со всяким мусором, обломками, которые находят на помойке. (Ирка смеется). Сбежишь оттуда? Это невозможно. Вся территория детской помойки огорожена колючей проволокой… Милицию вызовешь? Милиция туда не ездит. Потому что там на помойке живут дети, которые никого не волнуют, которые никому не нужны… Будешь вспоминать, как дома маму свою не слушалась и спать не ложилась… Там тебе ничто уже не поможет!
Ирка швыряет куклу в сторону, сама уходит.
Пауза.
АСЯ. Много было народу на поминках?
ОЛЯ. Почти все те же… Только Кира ушел, у него ведь жена тоже тяжело больна…
АСЯ. О Господи. Как прошло все? Мне надо было отлучиться — детей из школы забрать.
ОЛЯ. Обычно… все как обычно. Без эксцессов. Из еды только пироги и нарезки, никто не запарился готовить… И да, много водки…
АСЯ. Представляю…
Выкатывается стол с Иркой. Ирка сидит с ногами на столе. Перед ней открытая огромная косметичка, в руках зеркало. Ирка красится — долго, подробно, сначала глаза, потом губы. Едва слышно напевает свой «Ласковый май»…
Вокруг стола, вокруг Ирки ходят несколько человек — хор родственников. Они все в черном, с капюшонами на головах, так что лица закрыты. Как приведения или тени.
Ася наблюдает за ними, не отрываясь. Оля их не видит, она смотрит перед собой и молча пьет.
ХОР РОДСТВЕННИКОВ. … хорошая была, добрая.
Никому в помощи не отказывала, всех лечила, а себя не уберегла.
На кого ты всех нас оставила, детей своих покинула…
Красавица наша… умница…
А жить не умела…
В детстве училась хорошо… кушала хорошо…
Котлеты у нее вкусные получались…
И селедка под шубой…
Такая была непрактичная, бедная. Не хозяйственная…
и т.п.
Ася смотрит, наблюдает. Родственники со столом исчезают.
АСЯ. Да… Как обычно…
ОЛЯ. Знаешь. Она много про тебя рассказывала. В школе еще, и в институте. Часто тебя вспоминала.
АСЯ. Ты о чем?
ОЛЯ. Как ты много для нее значила. Она говорила, что ждала тебя по дороге в школу.
АСЯ. А, это.
Ася быстро накидывает на себя коричневое платье с белым воротником и черным фартуком, типа школьной формы ее детства.
Воспоминание Аси.
Ирка и Ася. Идут с разных сторон с портфелями. Ирка тоже в школьной форме.
АСЯ. Ты что тут?
ИРКА. Я? просто стою вот и все, а что? Нельзя что ли?
АСЯ. Давно стоишь? Промокла вся. Дождь ведь. (Ася делится зонтиком).
ИРКА. Не… не давно…
АСЯ. Хочешь жевку? На, держи (вынимает из своего рта, дает Ирке). Ой, нам же в школу пора. Опоздаем. Без пяти уже.
ИРКА. Правда? Ну пошли тогда вместе…
Парта. За партой сидят Ирка и Ася в школьных платьях.
Пишут какие-то бумажки — записочки, передают их друг другу. Читают про себя. Хихикают.
Встают, читают бумажки вслух.
АСЯ. Химик-то, Борюсик наш… Борис Николаич… Ты видела, его ботинки сегодня?
ИРКА (поет). Желтые ботинки к учительской идут. Желтые ботинки портфельчик свой несут. Вот он идиот!
АСЯ (издевательским голосом). Ты не понимаешь. Он думает, это модно. Стиляга, ага.
АСЯ. А мальчишки опять ему однокопеечных в замок понапихали, пять минут не мог открыть, придурок. А урок-то шел!
ИРКА. Он как-то сказал, что эти деньги, которые ему в замок засовывают, он на машину откладывает.
АСЯ. Долго же он будет откладывать.
ИРКА. (резко меняет тон, серьезно). А, шут с ним. ОН сегодня на меня посмотрел.
АСЯ. Кто?
ИРКА. (многозначительно). Ну. ОН.
АСЯ. Компостер что ли? Челюсти?
ИРКА. Господи, ну кто же еще? Ладно на перемене поговорим. Это важно.
Звенит звонок. Перемена. Девочки убирают записки.
АСЯ. Так и что он? (с жалостью). Посмотрел на тебя?
ИРКА. (смущенно). Да.
АСЯ. И… как он на тебе посмотрел?
ИРКА. Вот так. (Таращит глаза.)
АСЯ. И все?
ИРКА. Ничего себе и все. Вот если бы на тебя так посмотрели. И не кто-нибудь там, не какой-то там Гусаков с козявками в носу или прыщавый Маркосян, а — Максим…
АСЯ. Дался он тебе.
ИРКА. Ты не понимаешь.
АСЯ. Ир, но… Ты же все равно ему… не того. Я видела его с Дашей из г-класса.
ИРКА. Он с ней просто так ходил, это не считается. Они… рядом живут просто! И вообще, это не твое дело.
АСЯ. А вот и нет! Иванова говорит, как они вместе, там на скамейке в парке (шепчет ей на ухо).
ИРКА. Неправда это! Иванова все врет! Ей просто нравится говорить гадости и людям настроение портить. А знаешь, что она про тебя разболтала?
АСЯ. Что?
ИРКА. Что ты за Кашиным бегаешь!
АСЯ. За кем?! Что за чушь собачья.
ИРКА. А она говорила. Что ты все время под его окнами собаку выгуливаешь. Чтобы его вдруг лишний раз увидеть.
АСЯ. Мне плевать, что вы там между собой сплетничаете. Я даже и не знаю, где его окна.
ИРКА. Врешь, не плевать. Знаешь. То-то ты в парк собачий больше не ходишь.
АСЯ. Отстань.
ИРКА. Сама отстань.
АСЯ. И не встречай меня по дороге в школу больше! Думаешь, я не знала, что ты специально там торчишь по утрам, на углу? Встречай своего Компостера!
ИРКА. Я… я… вообще с тобой не буду больше водиться!
АСЯ. Больно нужно.
ИРКА. Уродка костлявая.
АСЯ. Вся в тебя, только без намордника.
АСЯ (Оле). Мы ссорились иногда, но не надолго. Потом она опять ждала меня утром на углу.
Воспоминание Аси.
Ася и Ирка в образе школьниц снова встречаются. Ирка пританцовывает под «Ласковый май».
ИРКА. Аська, мне нужна помощь. Очень-очень.
АСЯ. Че такое?
ИРКА. Понимаешь, мне сегодня надо его увидеть, ну обязательно. А он уже две недели как болеет. Давай сегодня после школы пойдем вместе твою собаку выгуливать, и около его дома поторчим. Как бы случайно. Ладно?
АСЯ (вздыхает). Ладно. Но только мне к шести в художку, так что сразу надо идти, после уроков.
ИРКА. Спасибо! Я тебе этого никогда не забуду! Никогда!
АСЯ. Только, Ир, ну на фига тебе это?
ИРКА. А у тебе такого не было?
АСЯ. Чего?
ИРКА. Ну… знаешь… Иногда так и хочется… протянуть руку и дотронуться. И больше ничего не надо.
АСЯ. Такого — не было.
ИРКА. Короче. Мы пойдем к его дому. Подождем. Там на его балконе всегда его свитера сохнут, так и хочется стянуть… мм… себе взять, ходить в нем… так вот. Подождем, а потом зайдем в подъезд. Позвоним и скажем, что со школы пришли проведать. Про домашку рассказать.
АСЯ. Ты что, совсем уже? Я не пойду!
ИРКА. Ася! Мне это больше жизни надо!
АСЯ (Оле). Она потом уже, прикинь, мне говорила, что во всех своих мужиках, она добивалась его, своего Максима. И именно его любовь всю жизнь она и хотела завоевать… поэтому и был такой надрыв в отношениях со всеми. Так она бедная старалась…
ОЛЯ. Что-то в этом есть…
АСЯ. Что мы ищем все время какой-то свой детский идеал?
ОЛЯ. Она, по крайней мере, точно искала. И очень активно. Локтями толкалась. Боец без правил, блин.
Пауза. Сидят, молча пьют. В баре играет «странная» музыка.
Ася и Оля пьют молча, ногами в такт музыки…
АСЯ. Она не сказала. Она ведь мне ничего не сказала. Два года… как представлю… два года умирала. Два года боролась…
ОЛЯ. Тебе еще налить?
АСЯ. Блин, я одна не знала. Все остальные ведь знали, давно уже. Все были подготовлены хоть как-то… насколько это возможно. Эти два года. Больницы, операции…
ОЛЯ. Ты все себя жалеешь? Как обычно.
АСЯ. Дура ты, нет!
Пауза.
ОЛЯ (брезгливо отодвигает водку, чем-то закусывает). Какая гадость!
АСЯ. Ну а ты-то, ты-то, ведь могла мне сказать?
ОЛЯ. …
АСЯ. Так почему не сказала?
ОЛЯ. Отстань.
АСЯ. Почему?
ОЛЯ. …
АСЯ. Блядь, это важно, важно, понимаешь. Ирка была — моя лучшая подруга.
ОЛЯ. Она того… как бы это… короче, она заставила меня поклясться.
АСЯ. Че за херня?
ОЛЯ. И я поклялась. Ей это было важно.
АСЯ. Но почему?!
ОЛЯ. Она тебя берегла. Так сказала. Чтобы ты не переживала слишком. Сентиментальная ты наша. Богемная.
АСЯ. Да хрен там.
ОЛЯ. Она говорила, у тебя эта фобия, боязнь болезней. ты будешь представлять себе разное.
АСЯ. Чушь.
ОЛЯ. Она так сказала.
АСЯ. Но ты-то понимаешь…
ОЛЯ. (пожимает плечами). Я просто обещала ничего тебе не говорить. Я и не говорила.
АСЯ. Я могла бы помочь.
ОЛЯ. Ты?! Не смеши меня. В любом случае, она не хотела твоей помощи…
АСЯ. Но почему?! Что я, совсем что ли…
ОЛЯ. Поставь себя на мое место.
АСЯ. Я ставлю. Я бы сказала.
ОЛЯ. Да ты такая. На тебя нельзя положиться… И в детстве еще была. Ирка, думаешь, мне не рассказывала…
Воспоминание Аси.
Выходит Ирка, в школьной форме, но вся растрепанная, взлохмаченная, заплаканная. Кидается на Асю с кулаками. Ася закрывается руками, как может… Оля ничего этого не видит.
ИРКА. Как… как ты могла! Как ты посмела! Я… я тебе верила! А ты… я никогда, никогда тебя не прощу!
АСЯ. Ирка, успокойся, пожалуйста, не надо. Да ничего у нас с ним не было. Просто он бегал в парке, где я выгуливала собаку, и все, ничего больше…
Ирка молча бьет ее кулаками.
ИРКА. Ты с ним… надо мной смеялась, я знаю… (Ирка рычит от злости)
АСЯ. Ладно, ну, поцеловались, может, пару раз, мне он как-то фиолетово был… Господи, ну кто видел-то, кто тебе сказал? Дура эта Иванова, шпионила она, не представляю, а ты поверила?
ИРКА (кричит). Зачем он тебе?! У тебя и так — все есть! И родители нормальные, и собака, и даже магнитофон! Почему у тебя должно быть — все?! (Ирка уходит)
АСЯ (поворачивается, ей вслед). Ирка. Ну пожалуйста, все равно он спился после армии сразу, идиотом вернулся, квартиру продал, остался без всего… ну на хрена он тебе был бы такой нужен…
ОЛЯ. Ты что-то сказала?
АСЯ. Я? Нет… Знаешь, она ведь мне снилась недавно. В свадебном платье, с фатой. Вся бледная, но счастливая-счастливая. Платье такое короткое, по самое не балуйся, как она любила, а на голове фата. Плохой сон.
ОЛЯ (радостно оживилась). Ой! Мне тоже на днях ведь снилось, что я мясо — ну, вырезку говяжью дорогую с рынка — режу так кусками, тонко, на бефстроганов.
АСЯ. А как это надо резать на бефстроганов?
ОЛЯ. Да вот так вот, тонко, пластами (Показывает.) Ну а потом тушить чтобы еще долго, с луком там, с перцем, под крышкой. С томатной пастой, и сметаной еще хорошо… Но что ты меня отвлекаешь. Про что я?
АСЯ. Тебе мясо снилось сырое говяжье.
ОЛЯ. Мясо к смерти.
АСЯ. Нет, мясо — к чему-то другому.
ОЛЯ. Точно тебе говорю. От бабушки еще знаю.
АСЯ. Подожди, погуглю… (Читает быстро, запинаясь, сама себя перебивает). Так… сонник… Господи, сколько их, этих сонников. Вот, мясо говяжье — вы преодолеете многие трудности, но ваши планы все равно не осуществятся. Красного цвета мясо во сне ассоциируется с выгодой.. в целом свежее мясо означает получение прибыли, преобладание материального над духовным, исполнение давнего желания … когда вам снится, что вы режете сырое мясо, значит, вас ждут определенные ссоры и конфликты. вероятно, вокруг вас немало недоброжелателей или же вы сами являетесь завистливым и злобным человеком. Видеть сырое мясо, к ожиданию неприятностей, трудным переживаниям, беспокойству за родных.
ОЛЯ. Бред, короче…
АСЯ. Или к выгоде, или к неприятностям, или к исполнению желаний.
ОЛЯ. Или к смерти…
Пауза.
АСЯ. Свадебное платье — тоже… Я, кстати, не была на ее первой свадьбе.
ОЛЯ. Я тоже. Ты знала ее первого мужа? Он ведь не пришел, гад.
АСЯ. Нет… только слышала (оживляется). О, вспомнила, слушай! Мы тогда случайно встретились, в последнем классе. Я ее уже тогда пару лет не видела. Ну что, встречаемся на улице, я типа, как дела в школе, как оценки… куда поступать будешь. А ей все это неинтересно. Так вот, она рассказала мне про него…
Воспоминание Аси.
Выходит Ирка. Наивно-сексуальная, под ласковый май.
ИРКА. Он живет со мной. Он теперь мне как муж. Эта игра такая для больших, но почти по-настоящему. Только по выходным. Мои на дачу сматывают, у них там вечно, то картошка, то турнепс вонючий, то еще что.
АСЯ ( с завистью). А тебя не заставляют?
ИРКА. Отбиваюсь каждый раз. Говорю, у меня аллергия на землю. И тут же кожу себе расчесываю до крови, вот так… (Ирка закатывает рукав, показывает — у нее кровавые ссадины на руке). Короче, предки-то сваливают всегда в пятницу вечером, на жигули своем, с саженцами этими вонючими. И тут же он ко мне приезжает…
АСЯ. А он какой? Красивый?
ИРКА. Ну… как тебе сказать… Такой он… округлый весь. Плечи покатые, как у женщины. Тот еще красавчик, короче. Но зато (Потирает руки.) Зато мой. Свой, собственный, родной уже. Привыкла…
АСЯ. Послушай… так ведь бабушка-то где?
ИРКА. Бабушка дома.
АСЯ. Так значит, что все знают. И родители, и все?
ИРКА. (смеется). Я в первый же раз, как он пришел ко мне, подошла так к бабушке. (Подходит ближе к Асе.) Ты бля карга старая и вонючая, если скажешь че матери, я тебя задушу. Ты ведь меня знаешь, задушу и все. Только попробуй мне, услышала?
Ася испуганно кивает.
ИРКА. Ну вот. Я готовлю ему. Мне нравится готовить, если для него. Котлеты там всякие, супчик…
АСЯ. Я готовить совсем-совсем не умею… только макароны если… Во даешь… а замуж-то за него не хочешь?
ИРКА. Замуж? (Пожимает плечами)
Ирка идет через сцену с коляской. Счастливо напевает седую ночь…
Ася смотрит ей вслед.
АСЯ. Я ничего больше про него не знаю, и никогда не видела даже… Ты ведь вместе с ним училась?
ОЛЯ. Они не долго прожили вместе. Пару лет всего. Она говорила, крыша у него поехала, ну, годы голодные, денег не хватало. Кололся дрянью всякой…
АСЯ. Мы с Иркой же не общались долго так, лет чуть ли не пятнадцать, прикинь. После школы. Ну, я путешествовала, училась, туда-сюда. Переезжала я много. А потом, однажды… у меня мелкому было полтора тогда, и мы переехали обратно туда, где я в детстве жила… Ну, удобно, я думала, поближе к родителям, и метро, и садик рядом, а главное, квартира была недорогая Так вот, гуляю я с ним на детской площадке, в этом садике.
Воспоминание Аси.
Ася встает, берет в руки откуда-то взявшийся детский комбинезон, показывает, ведет его как куклу. Обращается к Оле.
Мелкий еще ходил так… как пингвин, особенно если в зимнем комбинезоне. А там на площадке всякие специальные снаряжения были, колеса какие-то, круги…
Пытается водить его по скамейке.
И вдруг смотрю, мамаша другая с ребенком такого же размера, который так ловко-ловко по всему этому прыгает. (Кричит Ирке). Девушка, простите, а сколько вашему мальчику?
ИРКА. Два года скоро.
АСЯ (Ирке). А, тогда понятно. А нам еще полтора. То-то он так хорошо у вас бегает…
АСЯ (Оле). И я посмотрела вдруг на нее, и мне аж жутко стало: ну блин, Ирка… но ведь столько лет прошло! А она — такая же! Та же челка завита на бигуди небось, длинные волосы в косе, сапоги-ботфорты. Мода девяностых, короче, ожившая картинка. Фантом какой-то, привидение из моего детства. Я думаю: ну не может же такого быть, чтобы человек — настолько — не менялся! (Ирке). Девушка! Извините, пожалуйста, а вас случайно не Ира зовут?
ИРКА. Ира.
АСЯ. Ира Клеткина?
ИРКА. Да.
АСЯ. А я Ася Дерюгина.
ИРКА. Да я узнала.
АСЯ. Ну надо же как встретились… неожиданно…
Ася ждет ответа, поддержки разговора, но Ирка молчит.
АСЯ. А вы… а ты… тут живешь, как и раньше?
ИРКА. (продолжает водить ребенка-комбинезон). Ну да.
АСЯ. С бабушкой?
ИРКА. Бабушка умерла давно.
АСЯ. Как… жаль.
ИРКА. Да ничуть. Ей же сто лет почти было.
АСЯ. Гм.
ИРКА. сколько можно было уже… Слава богу, я теперь сама там живу, своей семьей.
АСЯ. А родители? Живы хоть..?
ИРКА. Они отдельно живут.
АСЯ. А мы тут, вот в этом доме квартиру купили, вон окна напротив. Только что переехали. Там ремонт надо делать, окна поменять…
ИРКА (перебивает). Понятно.
Ирка долго виртуозно, с заметным удовольствием, водит свою куклу-комбез, Ася за ней наблюдает, отбросив свою.
АСЯ. Я так устала, до сих пор по ночам плохо спим…
И снова нет поддержки от Ирки.
ИРКА. А я — счастлива! Мне все это нравится.
АСЯ (Оле). Мы стали общаться после этого. Ну, это же так удобно — когда живешь по-соседству и есть маленькие дети. Дети тоже подружились, ну, не сразу… Ирка все время бегала как электровеник, заведенная. Работа, готовка, уборка, бесконечно, по кругу, и на обед всегда первое-второе-третье. Ее второй муж, хирург, работал в городской больнице…. Ты с ним знакома?
ОЛЯ. Неа… Мы общались еще какое-то время после института, а потом я уехала. И второго мужа ее совсем не знала. Какой он хоть?
АСЯ. Вовка-то? Тяжелый случай.
Выбегает Бывший Муж №2.
БМ№2. Ненавижу — всю ее семью, ее мать, отца! Так ей и надо! Выкинула на улицу без всего, сына против меня настроила. Долю в квартире переписала… за эти чертовы алименты по судам затаскала.
Ася пытается успокоить его, обнимает, целует, уводит со сцены.
ОЛЯ. Ирка говорила, он тебе нравился.
АСЯ. Ну… так… мы с ним просто дружили, иногда, ну, и я его поддерживала, когда Ирка его выгнала.
ОЛЯ. Она даже думала, что у тебя с ним роман был.
АСЯ. О Господи! Нет, конечно.
Оля смотрит на нее внимательно, пожимает плечами.
АСЯ. Не представляю, за что они так ненавидели друг друга. Возможно, это его ненависть каким-то образом и убила ее, типа мысли материальны и все такое.
ОЛЯ. Ну, у нее были претензии такие, обычные что ли… не помогал с ребенком, денег не давал, и так далее…
АСЯ. Ни хрена себе не помогал! Он Машку как родную воспитывал!
Воспоминание Аси.
Ирка с Машей. (Возможно, как вариант, Ирка с куклой, за которую говорит Ася)
ИРКА. Гондон этот уедет. Сегодня. Все, не могу, блин.
МАША. Мама. Но он же… он же мой отец. И Колькин.
ИРКА. Колькин, да, к сожалению. Единственное хорошее, что он в своей вонючей жизни сделал — это Кольку. Но тебе он не отец.
МАША. Как?!
ИРКА. Так. Свидетельство свое хоть видела?
МАША. Мама! Но ведь… он всегда был… с нами.
ИРКА. Все, больше не будет. Достал, сил нет. Все равно толку от него никакого… Пусть валит к своей мамочке и ее доводит.
Маша плачет.
ОЛЯ (смеется). Она всегда смеялась над тобой. Говорила, какая ты нехозяйственная, даже суп по-нормальному не можешь приготовить…
АСЯ. Хм… Представляю. Сплетница та еще была…
Выходит Ирка… обращается к Оле, но та ее не слышит и не видит.
ИРКА. Ну, так. В гости ходим. У нее квартира малюууусенькая, в хрущебе напротив. Муж такой тощий-претощий… Сын как мой Колька, чуть помладше…. короче, прикинь, она даже готовить не умеет. Сварит бульон куриный, большущую такую морковку туда настрогает, вот тебе и суп. И все. Больше и не готовит. Макароны еще наварит кастрюлищу огромную, они там слипнутся, а она туда творога пачку и перемешает. И они это едят…. Мебель в квартире вся старая, от всяких родственников насобирали. Ну ты прикинь, в квартире ремонт, какой-никакой, а мебель жуткая. А деньги тратят как-то нелепо. То в театр пойдут, то сорвутся куда-нибудь на выходные, в Париж, например, бред какой-то. Так вот про мебель… Комод у них стоит, урод старый, он ее сына тут чуть не убил, тот на дверцу облокотился, он его сверху и накрыл. Вместе с телевизором и вазой… Аська мне звонит: ой что делать, что делать, посмотри ему голову на УЗИ… да все нормально там, с головой, ну может, шрам останется, фигня.
Ирка исчезает.
АСЯ. Да… Она как-то сравнивала. Всех со всеми. Меня тогда после перерыва тоже поразила эта перемена в ней… Тогда, давно, в школе, она была такая девочка… глубокая, стихи писала, ну типа под Лермонтова, со страданиями, рассказы всякие, даже конкурсы литературные выигрывала в «Пионерской правде», прости Господи. Печаталась в детских газетах.
ОЛЯ. Я и не знала, мне кажется.
АСЯ. Правда. А потом… она стала другой совсем, как переродилась. Котлеты-супы, одежда для детей, новая мебель на кухню, шкафчики-унитазы и ничего другого. И суета-суета-суета, бесконечно.
ОЛЯ. А че ты вообще с ней общалась? Ты вся такая из себя типа?..
АСЯ. Не знаю. Я просто воспринимала ее как данность. Есть и есть. Как сестру, как дождь, как… не знаю что, а еще я надеялась, что внутри она все-таки другая на самом деле.
ОЛЯ. Я думаю, это все ее мужья… достали… Они хотя и любили ее…
Выбегает Бывший муж №2, что-то беззвучно кричит и размахивает кулаками. Ася кидает в него стаканом, он исчезает.
Ася и Оля пьют, музыка, качаются в такт…
ОЛЯ. Так она развелась со вторым, и сразу же появился Олег? Я тогда только получила новую работу в Москве, почти не общалась ни с кем.
АСЯ. Нет, она побывала на свободе пару лет, ей было чуть за тридцать, двое детей, но уже не малыши, Машка смотрела за Колькой. Когда Колька не ходил в садик. И Ирка могла делать что хочет… Правда, Колька тогда стал писаться, а Машка подсела на онлайн-игры…
Снова играет «Седая Ночь» или что-то другое «Ласкового мая». Ирка чересчур откровенно танцует с мужчиной… потом с другим… с третьим.
ОЛЯ. А потом кто-то из подруг познакомил ее с Олегом, Так ведь?.. Кто-то ей так удружил. С этого все и началось…
АСЯ. Я не говорила тебе… это была я.
ОЛЯ. Ты?! Вот блин… так это ты… Ирка не говорила.
АСЯ. Так уж получилось… Ирка и сама не знала.
ОЛЯ. А кто он хоть был тебе?
АСЯ. Ты не поверишь. Муж моей сестры. Шурин или деверь или как-то так это называется…
Воспоминание Аси.
СЕСТРА. Сестриша, а у тебя была ведь одноклассница, которая врач-рентгенолог? Как ее, Ирка?
АСЯ. Ну.
СЕСТРА. Слушай. Мой козел возомнил, что умирает от рака простаты.
АСЯ. Что с ним?!
СЕСТРА. Да все в порядке. Это мнительность. От безделья. Надо, чтобы его посмотрели просто и успокоили.
АСЯ. Я поговорю.
СЕСТРА. Это срочно. Олег заплатит, пусть Ирка твоя разведет его как следует, не жалко. Все равно лучше чем на блядей тратить и на шмару свою облезлую.
АСЯ. Он что, так с ней все еще?…
СЕСТРА. А как же. Он на одну семью пахать не может. Ему, бля, всех надо обеспечить.
АСЯ. О Господи. Думаю, ты сильно преувеличиваешь.
СЕСТРА. Думай дальше. Но позвони ей поскорее, а то он мозг весь вынес уже, что умирает. В интернете начитался всяких статей и возомнил себе… Короче, сестриша, помогай давай.
АСЯ (думает). Знаешь что, пусть он просто сам позвонит ей, скажет, что на работе кто-то рекомендовал. Пусть не говорит, что от меня. А то она денег не возьмет, со своих-то, а вроде неправильно. И неудобно.
ОЛЯ. Вот блин. И понеслось…
АСЯ. Оказывается, Олега перло от женщин в медицинских халатах.
ОЛЯ. А Ирку — от мужчин в форме.
АСЯ. Она узнала, но потом уже…
Воспоминание Аси.
ИРКА. Девчонки, все, я не могу больше, не могу так!
АСЯ. Что ты не можешь?
ИРКА. Он там, с ней, каждую ночь.
АСЯ. Ну он же женат!
ОЛЯ. Ты же говоришь, они все равно спят в разных комнатах.
ИРКА. Ну это само собой.
АСЯ. Так что? В чем проблема-то?
ИРКА. Как что? Он должен быть — со мной. Его место тут, в моем доме. Там об него только ноги вытирают, и все.
АСЯ. Ирка. Прекрати уже. Ну что ты знаешь про тот его дом.
ИРКА. Знаю, что ему там плохо! Я не выдержу больше, девчонки. Новый год, понимаете, скоро.
ОЛЯ. Ну да. И что теперь?
ИРКА. Он должен быть к новому году со мной! Это такой ведь… такой семейный праздник.
ИРКА. Мне нужен ребенок, срочно, как иначе его удержать? Он же… уйдет.
ОЛЯ. Не уйдет, он такой ремонт тебе сделал, столько денег вбухал в одну плитку итальянскую. Что же он, дурак совсем после этого уходить?
АСЯ. Да расслабься ты, Ир. Он и так с тобой…
ИРКА. Ты не понимаешь. Это же не твой муж, как ты его, «заяц». У меня зверь серьезный. Востребованный.
ОЛЯ (Ася). Ну такая она была, понимаешь… Боролась за этого своего Олега изо всех сил.
АСЯ. Да… если она чего в голову себе вбивала, то уж не отступалась — никогда.
ОЛЯ. Все люди разные. Ты — тюха-матюха, она — боец.
АСЯ. Да уж, боец… довоевалась.
ОЛЯ. У этой твоей сестры не было шансов.
АСЯ. Знаешь, мы перестали общаться с ней… Она почему-то решила, что это я во всем виновата… дура, сама же просила…
ПАНТОМИМА. Ирка с сестрой Аси перетягивают канат. Или Олега тащат в разные стороны. Или дерутся. Или кидаются чем-нибудь друг в друга.
АСЯ (кричит). Ирка, не надо! Ну нахрена он тебе! Он и тебе ведь будет изменять! А ты ведь этого не выдержишь, ты ведь не такая…
Ирка не слышит, она побеждает.
Воспоминание Аси.
ИРКА (кричит радостно, танцует под «Ласковый май»). ПОБЕДА! Он уходит.. уходит ко мне… Девчонки, получииилось!
ОЛЯ. Мы так рады за тебя.
АСЯ. Поздравляю.
ИРКА (запыхавшись от танца). Даже не верится. Как мы теперь заживем!!!
АСЯ. Как?
ИРКА. Счастливо, дура.
АСЯ. Все вместе, с твоими детьми?
ИРКА. А как же? Ему нужна же семья — нормальная, понимаешь? Я еще собаку ему заведу! Бультерьера! Нет, лабрадора! Или что там сейчас модно? Вот только бы ребенка сначала…
ОЛЯ и АСЯ. Ребенка?!
ИРКА (смеется). Его же удержать надо! Уйдет ведь!
Воспоминание Аси.
ИРКА. Я бы все отдала, все, только бы получилось, только бы получилось, время идет, надо надо надо… обязательно надо.
АСЯ. Что надо?
ИРКА (плачет). Не забеременеть никак, от него! Вот когда не надо было —постоянно, каждый месяц, а тут…
ОЛЯ. Каждый месяц?!
АСЯ. Так может и сейчас не надо, Ир? Ну все таки возраст уже… и своих поднимать надо, Колька еще маленький. Машке — поступать скоро.
ИРКА. Ты — не понимаешь. Он — уйдет.
АСЯ. О себе бы подумала лучше. Выглядишь не очень.
ИРКА. Я о себе и думаю! Куда я без него теперь!
АСЯ. Оль, она что, ЭКО сделала? Ведь не получалось же?
ОЛЯ. Думаю, да. Но точно не знаю… Знаю только, что во время беременности она все анализы подделывала — уже значит тогда все плохо было.
АСЯ. Убил ее этот их общий ребенок.
ОЛЯ. Так нельзя, Ася.
АСЯ. Оль. Я знаю, почему она не говорила мне. И не давала тебе говорить. Про болезнь.
ОЛЯ. Почему?
АСЯ. Потому что она была такая… крутая что ли… молодец, в общем. Всем пример. Трое детей. Дом, семья. Карьера. А тут — ну какая из нее победительница? Рак кишечника. Утка под кроватью. Операции. Химия. Капельницы. Машка бросает учебу снова и снова…
ОЛЯ. ты… не хорошо говоришь.
АСЯ. Скажи лучше, как она прожила эти последние два года, уже больной? Я видела ее один раз в парке. Худая как тень, прям прозрачная вся. С младшим, Сашенькой, Олеговым ребенком. Она выглядела такой счастливой…
ОЛЯ. Она и была… счастливой, тогда…
ОЛЯ. Да. Странно будет жить без нее. Мы есть, Ирки нет. Ты хоть не пропадай.
АСЯ. Не пропаду.
ОЛЯ. Мне пора. Ты чего-то совсем готова, подруга. Вызвать тебе такси?
АСЯ. Не. За мной муж должен заехать… вроде. Если я чего не путаю. Ты уезжаешь обратно, в свою Москву?
ОЛЯ. А куда же.
АСЯ. Иных уж нет, а те далече…
ОЛЯ. Далече.
АСЯ. Все там будем…
ОЛЯ. Где?
АСЯ. Ну. Там.
ОЛЯ. А…
АСЯ. И ведь каждый по-своему это представляет.
ОЛЯ. Ты о чем вообще?
АСЯ. Ну там, баню с пауками. Или свет в конце туннеля. Или ад со сковородками.
ОЛЯ (смеется). А моя бывшая свекровь думает что там знаешь что?
АСЯ. Что?
ОЛЯ. Санаторий! Она так и говорит, на своих грядках когда возится жопой кверху: на том свете отдохну. (Смеется.) А я ей говорю: с чего вы взяли? И на том свете будете так же — вспахивать картошку!
АСЯ. Я знаю, наверное, в какой рай Ирка попадет. Точнее, какой он — ее рай. Она будет там нянчить маленького ребенка. Своего последнего, Костю. Или просто какого-нибудь… Будет гладить пеленки, кипятить соски… вставать по ночам. Качать, носить на руках, снова и снова… Варить что-то, мыть, суетиться, суетиться, и так бесконечно…
ОЛЯ. Да ну ты че?
АСЯ. Точно тебе говорю. Это ж ее рай, не твой… и не мой.
ОЛЯ. Вот ужас-то. Не дай бог.
Пауза.
АСЯ. А у меня это будет поезд.
ОЛЯ. Что?
АСЯ. Поезд. Скорый. И место в купе. И чай в стакане с подстаканником. Самые интересные книги на свете. Бесконечные пейзажи за окном. Березы, березы, березы.
ОЛЯ. Ты уже совсем… того… готова. Собирайся уже, пойдем вместе.
АСЯ. Подожди. Я всегда думаю, вот можно было бы позвонить… написать… и получить ответ.
ОЛЯ. Кому?
АСЯ. Ну, кто умер уже…
ОЛЯ. Ты больная просто.
АСЯ. Нет, правда. А что в этом такого? Когда встречаюсь с кем-то, у кого близкий умер, ловлю себя на том, что хочется спросить: ну и как он там? Что слышно, какие новости?
ОЛЯ. Так все-таки не спрашиваешь?
АСЯ. Неа… Сдерживаюсь. Почти всегда.
ОЛЯ. Идиотка блин долбанутая.
АСЯ. Слушай… бред, конечно… Давай позвоним ей?
ОЛЯ. Ты что, с ума сошла?
АСЯ. Ну а что такого? Давай (набирает номер). Так, громкая связь…
Слышны гудки, потом какие-то непонятные звуки, шум, как будто откуда-то из метро…шум нарастает, становится оглушающим, вдруг резко обрывается.
ОЛЯ. Господи боже мой… (неумело крестится)
АСЯ. Еще раз!
ОЛЯ (кричит). Не надо! Хватит, мне страшно, хватит уже.
Набирает снова — «абонент находится вне зоны действия сети».
Оля с облегчением вздыхает.
Ася смотрит в телефоне.
АСЯ. Ирка онлайн! Смотри, смотри, Оль, Ирка в онлайне!
ОЛЯ. Успокойся! Это Олег, или Машка, просто вошли…
АСЯ. Да, но… У меня такое чувство странное… я ей напишу сейчас.
ОЛЯ. Они подумают, ты с ума сошла, и правду подумают…
Ася набирает текст сообщения.
ОЛЯ. Прекрати это!!!
АСЯ. Пишу. Ир, ты как?
ОЛЯ. Ты больная! Так нельзя! Так нельзя себя вести!
АСЯ. А что такого? В этом ничего нет, ну скажи ведь?
ОЛЯ. Есть вещи, которые просто не делают и все тут!
АСЯ (начинает задыхаться). Оля!… Она отвечает! «Нормалек»… Слово-то идиотское, но ведь это — ее слово. Прикинь… Вот это да!
ОЛЯ. Все! Я не могу больше! Идиотка чертова!
Оля выбегает.
АСЯ (постепенно успокаивается). Интернета блин нет, что случилось-то? Да, страшно, конечно, это же смерть, но это не значит вовсе, что нужно уходить, зря ты так вот ушла, Оля, когда теперь увидимся-то, а тут повод такой смерть подруги, блин, зачем ты так…
Ася допивает водку. Она кладет голову на стол, закрывает глаза. Засыпает.
Видение Аси.
Ася едет в поезде. Это купе. На столике стоит стопка книг. В купе входит проводник и приносит чай в стакане с подстаканником, у него, возможно, белые крылья за спиной.
ПРОВОДНИК (забирает книги со стола, заменяет их на новые). Чай с бергамотом, две ложки сахара. Вот ваша любимая Kate Atkinson и Хармс, как просили. Еще Торнтон Вайлдер на всякий случай…
Ася благодарно кивает.
ПРОВОДНИК. К вам тут попутчица, ненадолго, надеюсь, вы не против.
Входит Ирка, начинает суетиться, снимает пальто, ищет куда повесить его, вытирает стол и т.д.
АСЯ. Ирка! Сядь. Успокойся уже, наконец… отдохни. Отдохни уже, пожалуйста. (Обнимает ее за плечи.) Я так тебе рада!
Конец
