Конкурс новой драматургии «Ремарка»

Розовый флюид

Номинация «Мир»

Художественная фантазия из жизни рок-звёзд

 

Сцена 1

 

Суррей, Англия, 1949 год. Дом Мэри Уотерс. МЭРИ – ещё молодая, но уже побитая жизнью школьная учительница – сидит в кресле и печально смотрит на фотографию в рамке.

Вбегает РОДЖЕР – совсем юный мальчуган. У него на лице – свежие синяки и ссадины. Увидев его, мать вскрикивает.

 

МЭРИ. Господи… что с твоим лицом?

РОДЖЕР. Да мальчишки во дворе…

МЭРИ. Иди сюда! Так… надо всё это промыть. (Обрабатывает его раны.)

РОДЖЕР. Ай!

МЭРИ. Да, я знаю – щиплется… потерпи! Ты же мужчина… из-за чего вы повздорили?

РОДЖЕР. Мы играли в войнушку – и я был командиром… а они отказались подчиняться моим приказам!

МЭРИ. Негодяи… и что было дальше?

РОДЖЕР. Ну… я сказал им, что раз я командир, то они обязаны беспрекословно мне подчиняться! А они полезли с кулаками…

МЭРИ. Эх ты… боец! (Треплет сына по волосам.) Чай будешь?

РОДЖЕР. Мам…

МЭРИ. Чего?

РОДЖЕР (берёт фотографию). А папа когда вернётся?

МЭРИ (вздыхает). Ох… боюсь, что нескоро!

РОДЖЕР. Ты говорила, он в Италии?

МЭРИ. Да… в Италии! (Всхлипывает.)

РОДЖЕР. А когда он вернётся?

МЭРИ. Тебе как всегда – с молоком и с сахаром? (Накрывает на стол.)

РОДЖЕР. У всех ребят отцы уже вернулись домой – медали привезли… а у папы есть медаль?

МЭРИ. Да… (Лезет в шкаф и достаёт медаль.) Вот!

РОДЖЕР. Ух ты! Это что – от короля?!

МЭРИ. Да, это Королевская медаль – за доблесть…

РОДЖЕР. Здорово!

МЭРИ. Садись – чай готов…

РОДЖЕР. А знаешь что – я поеду в Италию и привезу папу на тракторе!

МЭРИ. Нет, сынок… боюсь, ты не сможешь.

РОДЖЕР. Почему?

МЭРИ. Ох… пей лучше чай!

РОДЖЕР. Тогда я поеду на автобусе… я всё равно верну его! (Всхлипывает.)

МЭРИ. Их там было четверо… он всех спас! А сам не успел… понимаешь? Прикрыл командира своим телом… о нём подумал – а о нас нет! Дом опустел… слышишь, как теперь здесь тихо? Всё потому, что кто-то решил стать героем!

РОДЖЕР. Мам…

МЭРИ (истерично). А надо было – спасаться самому! Бежать изо всех сил… запомни, сынок: твоя жизнь – это самое дорогое, что у тебя есть! И она бесценна… незачем умирать самому, чтобы жили другие – это глупо! Очень глупо… жизнь – это война. А на войне – каждый сам за себя…

РОДЖЕР. Мама, не плачь!

МЭРИ (успокаивается). Он с нами, Роджер… он глядит на нас с небес! И он хочет, чтоб ты вырос сильным… и упорным.

РОДЖЕР. Я буду… буду большим и сильным, мама! И всегда буду победителем – я обещаю…

Мэри обнимает сына и прижимает его к себе.

 

 

Сцена 2

 

Лондон, 1967 год. Студия «Эбби-Роуд». Репетиция группы «Пинк Флойд». СИД БАРРЕТТ, с ног до головы закутанный в какую-то бесформенную розовую тогу, показывает Роджеру (теперь это уже длинноволосый молодой человек) и остальным свою новую песню. Барабанщик НИК МЭЙСОН и клавишник РИЧАРД РАЙТ пытаются подстроиться – но Сид всё время меняет ритм, тональность и т.п.

 

РОДЖЕР. Так… стоп! Я совсем запутался…

СИД. Да, по-моему тоже пока слегка сыровато!

РОДЖЕР. Сид…

СИД. Мы могли бы сделать куплет чуть темнее – а припев немного светлее…

РОДЖЕР. Сид, послушай…

СИД. Сейчас эта вещь слишком ветреная и ледяная!

РОДЖЕР. Сид!!!

СИД. Что ты так кричишь?! Я чуть не оглох…

РОДЖЕР. Скажи хотя бы – в какой тональности это играть?!

СИД (радостно). Ну конечно!

РОДЖЕР. Что «конечно»?

СИД. Хм… это забавно.

РОДЖЕР. Забавно?! Ах ты…

РИЧАРД. Стоп, стоп! Давайте ещё раз… Сид?

Сид кивает и играет ту же вещь с начала – но опять немного по-другому. Ник зевает.

СИД (Роджеру). Ну что – врубился? А? (С надеждой в голосе.) Врубился?

РОДЖЕР. Врубился! (Сдёргивает с себя бас-гитару.) Всё, с меня хватит… (Раздражённо вскакивает и уходит.)

СИД (поворачивается к остальным). Ну и погодка! Просто гром и молния! А вроде обещали солнце…

РИЧАРД. Сид…

СИД. Чего это он так распсиховался – зонтик дома забыл? Может, ему к доктору сходить?

НИК. Сид, послушай…

СИД. Что он вообще хочет – ещё одну «Как играет Эмили»? Дурацкая, кстати, песня – зря я про неё всем раструбил! Ещё зачем-то клип на пляже сняли… ну и холодрыга там была, верно?

РИЧАРД. А эта твоя вещь как называется?

СИД. «Давайте съедим пчелу»…

РИЧАРД. Да-а, я так и подумал!

СИД. …разве это неочевидно?!

РИЧАРД. Просто уточнил…

СИД. К чёрту всё! Пойду работать на телик – там, говорят, неплохо платят… правда, очень шумно – и беспорядок!

НИК. Сид, а ты не хочешь немного…

СИД. С чего вы все взяли, что я – великий?! Я не великий – я не умею писать песни про любовь-морковь… ненавижу морковь!

РИЧАРД. Понятно.

СИД. Пойду сделаю себе чаю! С плюшками… Кто-нибудь хочет чаю?

Ричард и Ник отрицательно качают головами. Сид уходит.

НИК (бросает палочки). Господи… который раз одно и то же! Что с ним вообще стряслось?

РИЧАРД. Звезда!

НИК. Беда…

РИЧАРД. Сегодня в коридоре встретил Маккартни – тот радостный такой… похлопал меня по плечу: как, говорит, у дела у вашего «Розового Флюида»? А что я ему скажу?

НИК. Как дела… хреново дела! (Нервно барабанит пальцами.)

РИЧАРД. Думаю, пора тебе поговорить с Дейвом…

НИК. А Роджер не будет против?

РИЧАРД. Да он только «за»! Он бы давно уже выгнал Сида за его выкрутасы – просто не знает, как сказать ему об этом: всё-таки они старые друзья…

НИК. А не надо ничего говорить! Провернём всё по-тихому. Роджер будет только рад…

РИЧАРД. Думаешь?

НИК. Уверен! (Тянется к лежащей на стуле пёстрой куртке.) Он любит, когда проблемы решаются сами собой – без его участия…

 

 

Сцена 3

 

Паб «Весёлый Роджер». Ник и его приятель ДЭЙВ ГИЛМОР сидят пьют пиво. Дэйв жадно поедает жареную картошку.

 

ДЭЙВ (с набитым ртом). Ну как там ваш «Розовый Флюид»? Как Роджер и Ричард?

НИК. Нормально…

ДЭЙВ. Нормально?! Да вы звёзды, парни… вас по телику показывают!

НИК. Да-а, было разок!

ДЭЙВ. Уже целых три раза! Отлично, кстати, смотритесь на сцене – только Сид как-то сам на себя не похож… с ним всё в порядке?

НИК. А как твоя группа?

ДЭЙВ. Да никак…

НИК. Да ладно! Вы ж вроде на континент поехали – с гастролями…

ДЭЙВ. Отличные гастроли получились! Сперва мы в Испанию ломанулись – ну там, Барселона, Мадрид – но оказалось, что там и без нас полно музыкантов. Причём жарят в сто раз лучше, чем мы… тогда мы метнулись на Лазурный берег – а там не лучше! Сперва играли за харчи, а потом и вовсе пришлось попрошайничать… иногда по несколько дней ничего не жрали.

НИК. Да ладно?!

ДЭЙВ. Яблок гнилых набрал – вот и ужин… а уж если свезло курицу спереть – так это просто праздник! Видишь, как я похудел? Раньше эти штаны на мне не застёгивались – а теперь болтаются как мешок… Короче, ближе к зиме кое-как добрались до Кале, пролезли на паром – и домой! Еле ноги унесли…

НИК. Круто!

ДЭЙВ. А чего крутого? Я думал: щас прославимся на весь мир – а оказалось, мы никому на фиг не нужны! А я уже губу раскатал… грустно всё это.

НИК. Зато Европу повидал… чего дальше думаешь?

ДЭЙВ. Буду работу искать! На завод – или ещё куда… может, грузчиком в порту устроюсь.

НИК. А, может, это – к нам? Вместо Сида…

Дэйв ошарашено смотрит на Ника.

ДЭЙВ. Ты что – шутишь?

НИК. Какие шутки?! Сид совсем с катушек слетел – то ли от наркоты, то ли просто… на маньяка стал похож!

ДЭЙВ. Офигеть!

НИК. Ну так что? (Нервно барабанит пальцами по столу.)

ДЭЙВ. Да-а… слушай – как-то это всё неожиданно! (Вытирает жирные руки об рубашку.) Мне надо подумать…

НИК. Чего?! (Проливает пиво.)

ДЭЙВ. Сколько у вас гитаристам платят?

НИК. Это как с Роджером договоришься…

ДЭЙВ. Для начала – я хочу столько же, сколько платили Сиду!

НИК. Деньги сводят с ума.

ДЭЙВ (с усмешкой). Вы платили Сиду так много, что он из-за этого свихнулся?!

НИК. Сид незаменим! Роджер тебе скажет то же самое.

ДЭЙВ. Если он незаменим, что же вы позвали меня?

НИК. Потому что его надо заменить… (Залпом допивает своё пиво.)

ДЭЙВ. Понимаешь, я не могу так – с кондачка… и потом – меня там звали ещё в пару групп!

НИК. И как они называются?

ДЭЙВ. Кто?

НИК. Ну эти «пара групп», в которые тебя звали…

ДЭЙВ. Сейчас скажу! Одна – такая известная… э-э…

НИК. «Зе Битлз»?

ДЭЙВ. Ну не такая известная… и вторая тоже – популярная… они недавно ещё хит записали… эх, забыл название! У меня всегда так: вот как выпью – сразу голова дырявая… всегда с пива почему-то! Когда виски выпью – всё путём…

НИК. Ладно, я понял! (Поднимается.) Спасибо, что уделил время!

ДЭЙВ. Погоди… ты что – уже уходишь?

НИК. Ага – дела.

ДЭЙВ. А как же… ты же говорил – вам нужен гитарист!

НИК. Да ты за нас не беспокойся! Возьмём Клэптона – или Хендрикса… да хоть Блэкмора – говорят, талантливый парнишка! К нам сейчас любой побежит…

ДЭЙВ. Эй, ладно… слушай – присядь! Рванул куда-то…

НИК (присаживается). Так что мне сказать Роджеру?

ДЭЙВ. Ну-у… (Залпом допивает своё пиво.) Скажи, что я согласен!

 

 

Сцена 4

 

Лондон. Студия «Эбби-Роуд». Роджер и Дэйв записывают новую песню. Роджер то и дело нервно крутит в пальцах медиатор. На Дэйве красуется новая рубашка.

 

РОДЖЕР. Знаешь, в чём концепция этого альбома? Объясняю ещё раз: Сида с нами больше нет… значит, теперь все должны писать песни! (Смотрит на Дэйва с презрением.) А просто играть «соляки» – это и я могу…

ДЭЙВ. О’кэй, я понял! Чего ты так кипятишься? Музыку я написал – и просто прошу тебя помочь с текстом… я ведь никогда этого не делал! А у тебя так хорошо получается…

РОДЖЕР. Да, у меня получается… может быть, это потому, что я долбаный гений? Как ты думаешь, а?

ДЭЙВ. Хм… я не знаю…

РОДЖЕР. Все и так смотрят на нас и твердят: «О, без Сида они ни на что не годятся!»…

ДЭЙВ. Я лично такого не слышал…

РОДЖЕР. А после концерта в Рединге ко мне подвалил какой-то фанат и выдал: вы, мол, ребята, конечно, молодцы – но вам бы ещё парочку приличных песен!

ДЭЙВ. Ну… хитов много не бывает – это всем известно.

РОДЖЕР. Много?! У нас ни одного нет!

ДЭЙВ. А как же «Эмили»?

РОДЖЕР. «Эмили» – это песня Сида! Всё – забыли…

ДЭЙВ. Как скажешь!

РОДЖЕР. А знаешь, что мне вчера Боб заявил? Я поставил ему нашу новую вещь, говорю: ну как тебе? А он такой: «По-моему это полная чушь – но можете продолжать, если вам нравится!». Тоже мне – продюсер называется… поддержал!

ДЭЙВ. Мне тоже кажется, что песня, звучащая семнадцать минут – это перебор!

РОДЖЕР. Слушай… я взял тебя вместо Сида! Возможно, когда-нибудь я об этом пожалею… но запомни: мне не нужен подмастерье – мне нужен опытный мастер, профессионал! Врубился?

ДЭЙВ. Роджер, я…

РОДЖЕР. Если ты не умеешь писать тексты – на фига ты вообще мне сдался такой красивый?! Я не собираюсь тянуть всё на себе… и чтоб я больше не слышал от тебя, что ты чего-то там не умеешь – идёт?

ДЭЙВ. Ну-у… ты – босс!

РОДЖЕР. Врубился? Я рад!

Входит продюсер БОБ О’РУРК.

БОБ. Слушай, Роджер, тут такое дело – звонил Алан Стенли…

РОДЖЕР. Кто?

БОБ. Да режиссёр этот американский – он ещё «Космическое путешествие» снял…

ДЕЙВ. Отличный фильм – я два раза смотрел!

БОБ (поворачивается к Дейву). Ага! Помнишь, там момент, когда корабль подлетает к Юпитеру – и вдруг такая вспышка, и оказывается, что…

РОДЖЕР. И что этому бездарю надо?

БОБ (поворачивается к Роджеру). Как я понял, он сейчас снимает новый фильм – и хочет вставить туда несколько твоих… (Смотрит на Дэйва.) …ваших песен!

РОДЖЕР. Отлично! Давай дадим ему что-нибудь с первого альбома…

БОБ. Нет, он хочет какую-нибудь новую песню!

РОДЖЕР. Ага, новую… а нам самим что останется? Мы вон и так… (Выразительно смотрит на Дэйва.) …даже на одну сторону пока наскрести не можем! А у пластинки, между прочим, две стороны – и их надо чем-то заполнять… и потом – я не полечу за океан, чтобы потрафить какому-то безвестному киношнику!

ДЭЙВ (неуверенно). Алан Стенли – великий…

РОДЖЕР. Нет, он не великий! (С усмешкой.) Это ж надо было такое выдать – великий…

БОБ (вздыхает). Ладно, понял… так ему и передам! (Еле слышно.) Чёрт, а он мне уже процент обещал… (Направляется к двери.)

РОДЖЕР. Боб…

БОБ. Что?

РОДЖЕР. Я знаю, о чём ты думаешь!

БОБ. Я?

РОДЖЕР. Но я хочу, чтоб ты сам это сказал! При Дэйве…

БОБ. Что? (Косится на Дэйва.)

РОДЖЕР. Ты думаешь, песня слишком длинная?

БОБ. Какая? А-а, которую ты мне вчера ставил…

РОДЖЕР. Может, там соло подрезать?

Дэйв возмущённо вскидывает брови, но вслух ничего не говорит.

БОБ. Роджер… делай, что считаешь нужным! Но если ваши пластинки не будут покупать – мы все останемся без работы…

РОДЖЕР (озадаченно). Что – и я?!

Боб со вздохом кивает.

 

 

 

Сцена 5

 

Нью-Йорк. Студия «Коламбия Рекордс». Роджер работает с режиссёром АЛАНОМ СТЕНЛИ над саундтреком к его новому фильму.

 

РОДЖЕР. Чёрт, Алан, у меня уже ум за разум заходит! Сколько можно мусолить одну и ту же вещь?! Объясни, наконец, толком – что тебе нужно?

АЛАН. Объяснить… если б я мог!

РОДЖЕР. Слушай, это же твой фильм – у тебя же должно быть какое-то видение… я не знаю там – художественный замысел!

АЛАН. Да как сказать… (Задумывается.)

РОДЖЕР. Алан?

АЛАН. А?

РОДЖЕР. Ты что – уснул?!

АЛАН. Нет… я просто пытаюсь сформулировать! Понимаешь, кино – это… это очень сложный механизм…

РОДЖЕР. Слушай, не надо про механизм! Давай про музыку…

АЛАН. Что ж… ладно, попробую! Видишь ли, тут такой момент… ты смотрел мои фильмы?

РОДЖЕР. Что? Ах да, конечно – все!

АЛАН. Все? Ну надо же! А я, например, «Волну» так и не видел… это один из первых моих фильмов – чёрно-белый ещё! Я тогда не нашёл общего языка с руководством студии – и картину заканчивал другой режиссёр… а меня даже не позвали на премьеру! А Маккой, зараза, ещё потом позвонил поиздеваться…

РОДЖЕР. …но в конце концов тебя всё же абсолютно заслуженно номинировали на «Оскара»!

АЛАН. Обязательно надо по больному?

РОДЖЕР. Что?! Нет? А я почему-то думал – в 65-ом… разве?..

АЛАН (раздражённо). Тогда Маккой как раз и выиграл! А меня даже не номинировали…

РОДЖЕР. Ещё номинируют – поверь!

АЛАН. …хотя я бы в глубоком запое и с дикого похмелья снял лучше, чем этот недомерок!

РОДЖЕР. Обязательно номинируют!

АЛАН. Как же! Жди… (Утирает непрошенную слезу.)

РОДЖЕР. Не пройдёт и десятка лет как это знаменательное событие непременно… (Заметив выражение лица Алана, меняет тон на более нейтральный.) В любом случае – потомки оценят!

АЛАН. О чём мы говорили?

РОДЖЕР. О музыке…

АЛАН. О музыке – точно! Так вот… как ты, наверное, заметил, что в моих фильмах не очень-то много музыки – а знаешь, почему?

РОДЖЕР. Нет, Алан, не знаю… и почему же?

АЛАН. Дело в том, что по моему глубокому убеждению музыкальный комментарий за редким исключением привносит в фильм мелодраматическую окраску – и этим сразу его опошляет! Понимаешь, о чём я?

РОДЖЕР. В общих чертах…

АЛАН. Что ж – попробую объяснить подробней…

РОДЖЕР. Не надо!

АЛАН. Ваша музыка и должна стать этим самым «редким исключением» – понимаешь?

РОДЖЕР. Не очень… то, что я тебе сейчас ставил – что там не так?

АЛАН. Да нет, всё так – просто… как тебе объяснить? Это очень красиво – но слишком грустно!

РОДЖЕР. Грустно! Сам просил добавить глубины… ладно, хорошо – а предыдущий вариант?

АЛАН. О, это было очень хорошо! Но – слишком сильно…

РОДЖЕР. Слишком сильно?! Господи, Алан… ты прям как Сид!

АЛАН. Что ты хочешь этим сказать?

РОДЖЕР. Я хочу сказать, что уже скоро утро – такими темпами мы вообще никогда ничего не запишем!

АЛАН. Понимаешь, милый мой, тут всё очень непросто!

РОДЖЕР. Это я уже понял…

АЛАН. Музыка должна как бы возникать в голове у зрителя – и тут вступаешь ты… дальше идёт крупный план, затем средний, камера отъезжает – мы видим пустое небо, которое затем увеличивается до размеров Вселенной! Такой бесконечный океан Любви – и в этом океане…

РОДЖЕР. Алан, хватит! Просто скажи – что добавить, что убрать… и я всё сделаю.

АЛАН. Ох… если б я знал!

РОДЖЕР. Ты издеваешься надо мной?!

АЛАН. Океан… (Клюёт носом.)

РОДЖЕР. Алан! Алан! (Трясёт его за плечо.) Спит! Отлично… надо было остаться дома! Чтоб я ещё хоть раз в жизни в эту Америку попёрся…

АЛАН. Надо добавить струнных…

РОДЖЕР. Чего?! Каких ещё струнных?

Алан не отвечает.

 

 

Сцена 6

 

Нью-Йорк, 1976 год. Студия «Коламбия Рекордс». Роджер сводит трек для нового альбома. Входит Боб.

 

БОБ. Роджер, у нас проблемы!

РОДЖЕР. Подожди… я всё никак не могу понять – то ли тут надо поднимать клавиши, то ли вообще убрать их отсюда и добавить завывание ветра? Третий час бьюсь… сядь вот – послушай как лучше!

БОБ. Роджер, у нас…

РОДЖЕР. Пожалуй, посвящу эту песню…

БОБ. …свинья улетела!

РОДЖЕР. …Джуди! Какая ещё свинья? (Вдруг понимает, о чём речь.) Как улетела?! Погоди-погоди… они же ещё позавчера должны были всё снять!

БОБ. Ну… позавчера они выехали на съёмку, запустили эту дуру – но ветра не было, и свинья не взлетела! Вчера они опять поехали – только уже без стрелка…

РОДЖЕР. Какого ещё стрелка?

БОБ. Стив нанял стрелка, чтоб если свинья вдруг рванёт слишком сильно или полетит не туда – можно было её пристрелить! А вчера как раз вдруг налетел ветер – свинья сорвалась с привязи и улетела…

РОДЖЕР. Офигеть… и что – нашли свинью?

БОБ. Нашли – только не мы…

РОДЖЕР. А кто?!

БОБ. ВВС. Пилот позвонил на базу и сообщил, что видит прямо по курсу огромную розовую свинью – ему велели немедленно вернуться на базу и заставили пройти тест на наркотики… а потом другой пилот сбил нашу свинью – только, боюсь, теперь мы её уже не надуем!

РОДЖЕР. Супер! Нам через неделю альбом выпускать – а мы без обложки остались…

БОБ. Зачем тебе вообще понадобилась надувная свинья?!

РОДЖЕР. Боб, я ж тебе объяснял: у нас альбом называется «Животные» – я решил, что будет здорово, если на обложку мы поместим летающую свинью…

БОБ. Долетались! Министерство транспорта, кстати, собирается вчинить нам иск – за то, что мы создали в воздушном пространстве аварийную ситуацию…

РОДЖЕР. Скажи Стиву, что он уволен!

БОБ. Роджер, что со свиньёй делать будем?

РОДЖЕР. Зажарим и съедим! Чёрт, почему я лично должен всё контролировать?! Сами вообще ничего сделать не можете!

БОБ. Не горячись ты так – сейчас всё уладим… так – мы же с ними вроде подписывали какую-то бумагу? И там отдельным пунктом были оговорены возможные внештатные ситуации… спихнём всё на погоду! Где этот проклятый договор? (Роется в бумагах на столе.)

РОДЖЕР. Весь настрой мне сбил своей дурацкой свиньёй!

БОБ. Она не моя!

РОДЖЕР. Ладно… пока ты тут роешься – домой позвоню! (Придвигает к себе телефон.)

БОБ (иронично). Что, соскучился по своей Джуди?

РОДЖЕР. У нас любовь, животное!

БОБ. У-у, смотри, рок-звезда – пока ты тут горбатишься, она там, небось, вовсю кувыркается с каким-нибудь заезжим коммивояжером… знаешь, как это бывает?

РОДЖЕР. Заткнись, твою мать!

БОБ (с усмешкой). Молчу, молчу… где же этот проклятый договор?

РОДЖЕР (набирает номер). Возьми уже трубку…

БОБ. Вообще-то в Лондоне сейчас два часа ночи! (Поймав негодующий взгляд Роджера.) Всё, молчу…

РОДЖЕР. Алло?.. (Ошарашенно.) Алло?! (Роняет трубку.)

БОБ. Что?!

РОДЖЕР. Там… какой-то мужик подошёл!

БОБ. Приятель, а ты номером не ошибся?

РОДЖЕР (сжимает кулаки). Свинья!!!

 

Сцена 7

 

Лондон. Паб «Весёлый Роджер». Роджер сидит в углу и угрюмо хлещет виски. Входит Джуди. Оглядывает помещение, видит мужа и идёт к нему. Подсаживается.

 

ДЖУДИ. Роджер…

Роджер не реагирует. Джуди зовёт его ещё раз. Роджер поднимает голову и мутным взором смотрит куда-то сквозь неё.

РОДЖЕР. Здравствуй, Сид!

ДЖУДИ. Роджер… ты что?! Это же я, твоя Джуди…

РОДЖЕР. Да, Сид, я понял… как дела? Давненько от тебя никаких вестей…

ДЖУДИ. Господи, Роджер…

РОДЖЕР. А ты, я смотрю, пооброс! Вот и славно – а то эта лысина, с которой ты заходил последний раз, совсем тебе не идёт…

ДЖУДИ. Роджер… прости меня!

РОДЖЕР. Ну что ты, Сид… никаких проблем! Подумаешь, делов-то – нажрался наркоты и сорвал нам концерт… я совсем не обижаюсь!

ДЖУДИ. Роджер, очнись! Ты не в себе?!

РОДЖЕР. А у меня, дружище, с женою проблемы… неверна, шалава! Что посоветуешь? Хотя – что ты об этом знаешь… с кислоты-то, небось – по жизни нестояк?

ДЖУДИ. Посмотри на меня… пожалуйста…

РОДЖЕР (смотрит на Джуди). А-а, так ты не Сид… жаль! Мне бы хотелось сейчас с ним поговорить – по душам… как в старые добрые времена!

ДЖУДИ. Я… я могу всё объяснить!

РОДЖЕР. Что объяснить?

ДЖУДИ. Я понимаю тебя…

РОДЖЕР. Да неужели?!

ДЖУДИ. Ты позвонил среди ночи, услышал чужой голос…

РОДЖЕР. Мужской голос!

ДЖУДИ. Мужской голос – и подумал, будто… будто мы…

РОДЖЕР. Будто вы – что?! Ну?

ДЖУДИ. Роджер, ты не так всё понял!

РОДЖЕР. Кто это был? Мне просто интересно… твой школьный любовник? Водопроводчик? Сосед?

ДЖУДИ. Роджер, пожалуйста…

РОДЖЕР. Или, может, твой бывший муж? Мало, значит, он тебя лупил – соскучилась? Может, и мне надо было тебя дубасить?

ДЖУДИ. Ударь меня, Роджер, да – если тебе станет легче…

РОДЖЕР (вздыхает). Ещё один кирпич в стене! (Делает большой глоток.)

ДЖУДИ. В какой стене, милый?

РОДЖЕР. А я думал: надо же – Ричард разводится, Дейв всё никак не может найти свою половинку… а зато у меня на личном фронте – всё тип-топ! Верная любящая жена…

ДЖУДИ. Роджер…

РОДЖЕР. Вот только детей нет – а так просто идиллия!

ДЖУДИ. Пожалуйста…

РОДЖЕР. Зачем ты это сделала? Чего тебе не хватало?

ДЖУДИ. Я хотела спасти наш брак…

РОДЖЕР. Что?!

ДЖУДИ. У нас не было детей – а мы ведь пытались, помнишь?

РОДЖЕР. И что?

ДЖУДИ. Я ходила к врачу – он сказал, что у меня всё в порядке! Я подумала, что, может быть, дело в тебе…

РОДЖЕР. Что?!

ДЖУДИ. Я знала, что к врачу ты не пойдёшь – конечно, у тебя же не может быть проблем! Ты ведь идеальный… и тогда я решила – решилась!

РОДЖЕР. Что ты мелешь? На тебя смотреть противно…

ДЖУДИ. Я подумала: если у нас родится ребёнок – то всё будет хорошо… всё будет как раньше! Ты снова будешь спокойный и весёлый… (Накрывает его руку своей.)

РОДЖЕР. Просто охренеть как весело!

ДЖУДИ. Я люблю тебя, Роджер…

РОДЖЕР. Да-а, Сид, не думал я, что наша дружба вот так вот закончится! Что ж – у каждого свой путь… ты это – всю марку за раз не жри! Иначе – бо-бо… ну ты меня понял, дружище? Вот как-то так… ну всё, бывай! (Утыкается в свой стакан.)

Джуди сидит рядом с ним ещё какое-то время, затем достаёт из сумочки ключи и опускает их в стоящий перед Роджером стакан. Роджер не реагирует. Джуди встаёт и незаметно уходит.

 

 

Сцена 8

 

Нью-Йорк. Стадион «Олимпик». Гримёрка. За сценой слышен рёв толпы фанатов. Вваливается усталый Роджер. Пот валит с него градом. Он устало стягивает с себя бас-гитару и плюхается на диван. Почти тут же в помещение влетает разъярённый Боб.

 

БОБ. Роджер, ты что – с ума сошёл?

РОДЖЕР. А что такого?

БОБ. Что такого?!

РОДЖЕР. Боже, как я устал… (Утирает пот со лба.)

БОБ. На фига ты это сделал?

РОДЖЕР. Что «это»?

БОБ. Зачем ты плюнул в парнишку?

РОДЖЕР. Да он достал меня! Весь концерт пялился как будто я перед ним стриптиз танцую…

БОБ. Но это не повод плевать ему в физиономию!

РОДЖЕР. Хм… на самом деле я целил ему в левый глаз! Попал, как думаешь?

БОБ. Издеваешься?!

РОДЖЕР. Вообще-то этот придурок сам виноват!

БОБ. Сам виноват?!

РОДЖЕР. Если он пришёл сюда побалдеть, посмотреть шоу – вот тебе шоу! Получи!

БОБ. Наверное, он ожидал немного другого, когда покупал билет…

РОДЖЕР. Плевать я хотел на его ожидания!

БОБ. Это я заметил… а когда ты им орал: «Заткнитесь, американские свиньи!» – это что было?!

РОДЖЕР. Да они так вопили – я сам себя не слышал!

БОБ. Господи, Роджер… нас и так в Америке не слишком любят! Я надеялся, что это турне всё исправит… а ты взял и спустил все наши планы в унитаз – одним махом! Я думал, толпа нас порвёт…

РОДЖЕР. Но плевок-то был смачный, а?

БОБ. Придурок!

РОДЖЕР. Выбирай выражения, парень – я всё-таки твой босс…

БОБ. Ты – мой босс?! Это что-то новенькое!

РОДЖЕР. Ладно, иди принеси мне пивка – или чего-нибудь холодненького…

Боб ошалело смотрит на Роджера. Входит ЛИНДА.

ЛИНДА. Боб, ты не видел Сьюзан?

БОБ. Не-е, не видел…

РОДЖЕР (замечает Линду). О-о, какая красотка… ты кто?

ЛИНДА. Я ищу свою сестру…

БОБ. Мою жену!

РОДЖЕР. У-у, как мило! Присаживайся, детка – поболтаем…

ЛИНДА. Вообще-то мне надо домой… (Присаживается рядом с Роджером.)

БОБ (Роджеру). Ты не хочешь пойти к ним извиниться?

РОДЖЕР. Ещё чего!

БОБ. А парни, между прочим, отдуваются там за тебя…

РОДЖЕР. Что ж – работа дураков любит!

ЛИНДА. Я хотела спросить – что это за число Вы выкрикиваете между песнями? Боб говорит, что Вы так делаете на каждом концерте…

РОДЖЕР. Да-а, Боб так говорит? (Издаёт нервный смешок.) На самом деле это сколько концертов нам ещё осталось до конца турне…

ЛИНДА. Надо же! Как интересно…

РОДЖЕР. Захватывающе! А ты как убиваешь время?

ЛИНДА. Я – психоаналитик… (Смущённо улыбается.) Начинающий…

РОДЖЕР. Какая прелесть! Боб, ты не говорил, что у Сьюзан такая очаровательная сестра…

ЛИНДА. А почему Вы не любите давать концерты?

РОДЖЕР. Раньше любил… а теперь – я чувствую себя бесконечно далеко от толпы, которую каждый вечер должен развлекать! Словно между нами стена, понимаешь?

ЛИНДА. Кажется, да…

РОДЖЕР. Я вообще не хотел ехать в это грёбаное турне! Но он меня заставил… (Показывает на Боба.)

БОБ. Ну конечно! Тебя заставишь, пожалуй…

РОДЖЕР. Нас одолела жажда наживы! Каждый вечер я только и слышу: «Сегодня мы заработали ещё два миллиона! Мы – самая популярная группа в мире!». Сомневаюсь, что после этого турне «Пинк Флойд» ещё когда-нибудь будут выступать…

БОБ. Да уж… если ты и дальше собираешься плеваться в зрителей – то вряд ли! (Выходит.)

ЛИНДА. Расскажите про стену…

РОДЖЕР. Стена… она окружает нас. Она внутри каждого! Стена между человеком и внешним миром… стена между тем, что мы чувствуем – и тем, что требует от нас общество… между двумя людьми, как бы близки они ни были – огромная непреодолимая стена!

ЛИНДА. А что там за стеной?

РОДЖЕР. За стеной? Не знаю! Всякие напряги… наши страхи…

ЛИНДА. Вы же звезда, Роджер! Какие у Вас могут быть напряги, а тем более страхи?

РОДЖЕР. Полно! Нужно сдавать лейблу новый альбом – а ещё не готово ни одной песни… и у тебя совершенно нет идей! Все эти бесконечные перелёты, турне, гостиницы – порой так скучаешь по дому… а возвращаешься домой, где всё осточертело – и снова хочется в дорогу! Соблазн заработать ещё денег – хотя их и так уже с лихвой… и за всем этим – страх смерти!

ЛИНДА. Вы боитесь смерти, Роджер?

РОДЖЕР. Ещё как! В-общем, мозги от всего этого просто кипят – того и гляди свихнёшься… и что с этим делать – ума не приложу!

ЛИНДА. Почему бы Вам не сделать из этого новый альбом?

Роджер ошарашенно смотрит на Линду.

 

 

Сцена 9

 

Лондон, 1979 год. Студия «Эбби-Роуд». Роджер ставит Алану демо-запись нового альбома.

 

РОДЖЕР (выключает магнитофон). Ну как тебе?

АЛАН. Что ж… Роджер, по-моему, это просто великолепно!

РОДЖЕР. М-да? А у меня ощущение, как будто я сейчас снял перед тобой штаны и кучу наложил!

АЛАН. Что ты такое говоришь?!

РОДЖЕР. Знаешь, что сказал Сид, когда я поставил ему наш предыдущий альбом?

АЛАН. А-а, ты про ту историю, когда он пришёл к вам на запись – а его никто не узнал?

РОДЖЕР. Именно! Он сказал «Звучит сыровато»… вот это всё тоже звучит сыровато – пока! Но будем работать… впрочем, я тебя не за этим позвал. Хочу, чтобы ты снял фильм!

АЛАН. Про вашу группу?

РОДЖЕР. Нет, не совсем… твой фильм должен отражать концепцию нового альбома!

АЛАН. А какова концепция альбома?

РОДЖЕР (торжественно). Стена!

АЛАН. Не вполне тебя понял, Роджер…

РОДЖЕР. Всё, что случается с нами, каждое жизненное потрясение – это ещё один кирпичик в стене!

АЛАН. И?

РОДЖЕР. Об этом и должен быть твой фильм.

АЛАН. Погоди, Роджер… а сюжет?

РОДЖЕР. Что сюжет?

АЛАН. Понимаешь, кино – это очень сложный механизм…

РОДЖЕР. Слушай, не надо мне лекций!

АЛАН. Да – но о чём…

РОДЖЕР. Ты режиссёр – ты и думай!

АЛАН. Что ж… это немного необычно! Может, ты пояснишь…

РОДЖЕР (раздражённо). Когда жизнь бьёт тебя по голове, ты замыкаешься в себе, так? А потом появляются черви…

АЛАН. Черви?!

РОДЖЕР. Именно! Они символизируют весь тот негатив, который накапливается в нас – и пожирает изнутри!

АЛАН. Что ж… а не слишком мрачно?

РОДЖЕР. Нормально! Всё это достигает своего апогея… а потом Стена рушится – прямо на головы зрителей! Рок-н-ролл – врубился?

АЛАН. Не совсем…

РОДЖЕР (скороговоркой). Цветы превращаются в колючую проволоку… Голубь мира взрывается с оглушительным грохотом и разлетается на куски… Убитые солдаты восстают из могил и возвращаются домой… И посреди всего этого великолепия маршируют гигантские молотки!

АЛАН. Роджер, я не понимаю, как ты предполагаешь отобразить это всё на киноэкране…

РОДЖЕР. Господи, кто из нас режиссёр – ты или я?

АЛАН. Я – но…

РОДЖЕР. Вот и давай – покажи, на что ты способен… в конце концов – не зря же тебя номинировали на «Оскара»! Как я и говорил, а?

АЛАН. Обязательно надо по больному, да?

РОДЖЕР. А что такое?

АЛАН. Да – номинировали! Нет – ни черта не дали!

РОДЖЕР (сочувственно). А-а…

АЛАН. А то ты не знаешь!

РОДЖЕР. Откуда? (Разводит руками.) Я же не киношник! Я – простой музыкант…

АЛАН. Я уже три года как никто… эта номинация – как проклятие! (С лёгкой усмешкой.) Но ты был прав, парень – прав…

РОДЖЕР. Вот и покажи им, кто ты!

АЛАН (с горькой усмешкой). Великий Алан Стенли!

РОДЖЕР. Только не жди от меня сочувствия, а тем более – оваций… предупреждаю сразу: критиковать буду нещадно!

АЛАН (осторожно). Роджер, скажи – я понимаю, на твой взгляд, это, может быть, праздный вопрос – а всё-таки: другие как бы члены группы…

РОДЖЕР. Другие?!

АЛАН. …они будут принимать участие в работе над фильмом?

РОДЖЕР. Не думаю. А зачем? Члены группы… хм…

АЛАН. Ну вы же вроде как все вместе – вот я и подумал: может быть, у Дэйва с Ричардом тоже есть какие-то идеи? Более здравые – это сильно облегчило бы мне работу… (Осекается, поглядев на Роджера.)

РОДЖЕР. С ума сошёл?! Какие там у Дэйва могут быть идеи? А тем более – у Ричарда… в конце концов, они всего лишь музыканты – хотя и неплохие музыканты, местами – но уж никак не мыслители! (Снисходительно похлопывает Алана по плечу.) Врубился?

АЛАН (чуть отодвигается). Что ж, понимаю… и ты уже решил, как будет называться ТВОЙ фильм?

РОДЖЕР. Так же как и альбом – «Стена».

АЛАН. Да? Слушай, на мой взгляд, не самое удачное название – может быть, лучше…

РОДЖЕР. Не лучше! «Стена» – и точка.

АЛАН. Роджер, ну почему так категорично? Я просто хочу помочь…

РОДЖЕР. Если я и так тяну всё на себе – значит, всё будет так, как я скажу!

АЛАН. Что ж, Роджер… ты – босс!

РОДЖЕР. Именно!

АЛАН. Слушай, насчёт этих песен, которые ты сейчас ставил… я тут подумал: может, добавить туда немного струнных?

РОДЖЕР. Алан!!!

АЛАН. Ладно, хорошо… пойду сделаю себе чайку!

 

 

Сцена 10

 

Лондон, 1980 год. Паб «Весёлый Роджер». Хмурый и не вполне трезвый Боб жадно поедает свой бифштекс. Сидящий напротив Ричард задумчиво цедит своё пиво.

 

БОБ. Ну вот как-то так…

РИЧАРД. Да ладно тебе! Это ещё не конец света…

БОБ. Не конец, конечно… просто обидно: столько лет трудился – и вот благодарность! У тебя, говорит, слишком длинный язык…

РИЧАРД. Понимаешь… (Наклоняется к собеседнику.) Роджер в последнее время – уж не знаю, из-за этого фильма или из-за чего – как-то слегка не в себе…

БОБ. Слегка?! Пороли его в детстве мало – вот что я тебе скажу!

РИЧАРД (вздыхает). Так некому было…

БОБ. А мы-то чем виноваты?! Не фиг всё на трудное детство валить! Своя уже должна быть голова на плечах – на четвёртом десятке… а если ты людей не уважаешь, которые на тебя горбатятся – то ты просто козёл, вот и всё!

РИЧАРД. Это точно…

БОБ. Я тебе не рассказывал, что этот засранец тут учудил? (Яростно орудует вилкой и ножом.) Мы, значит, собрались в полном составе что-то там обсудить – тебя не было, зато припёрлись какие-то люди с лейбла… а я приехал чуть позже – в пробке застрял! И вот я, значит, захожу – а все уже сидят, и Роджер бросает на меня такой высокомерный взгляд и так многозначительно постукивает пальцем по циферблату часов! Нормально?

РИЧАРД. Раньше такого за ним не водилось…

БОБ. Я его потом аккуратно так за локоток в стороночку отвёл, говорю: у меня уже есть папаша – нечего меня так дрессировать на людях! Ты бы видел как он взбеленился…

РИЧАРД. Слушай, хочешь – я с ним поговорю? А?

БОБ. Не надо! Ещё унижаться перед этой сволочью… уж как-нибудь работу новую я себе найду! Вас, парни, жалко – сколько ещё вы будете терпеть его издевательства?

РИЧАРД. Ну-у… знаешь – мы всё-таки группа как-никак!

БОБ. Ха-ха! Группа… не смеши меня – скорее: Роджер и его аккомпанирующий состав!

РИЧАРД. Ну зачем ты так?

БОБ. Потому что это правда! (Стучит кулаком по столу.) Не-е, ну надо ж – гад какой… обвинить меня, что я разболтал журналистам сюжет будущего фильма! Да-а, я перекинулся с Гейл парой фраз – но ты ж её знаешь: она как пристанет – не отвяжешься!

РИЧАРД. Знаю…

БОБ. И главное – что я такого особенного ей сказал?! Только про стену и про танцующие молотки!

РИЧАРД. Марширующие…

БОБ. Да без разницы! На черта нам вообще сдалось это кино?! Мы что теперь – «Метро-Голдвин-Майер»? Или всё-таки – «Пинк Флойд»?

РИЧАРД. Не знаю… никто не знает, что творится в голове у Роджера!

БОБ. Во-во… может, ему сканирование мозга сделать? Много интересного узнаем…

РИЧАРД. Будешь смеяться: у него как раз в планах рок-опера про старика, умирающего от опухоли мозга!

БОБ. Ха-ха… удачи! Муть сочиняет всякую… лучше б хоть один нормальный хит написал! Как «Йестердэй» у «битлов»… или «Сатисфэкшн» – и жили бы себе припеваючи! Нет, как же – я творец… большой художник! (С удвоенной энергией набрасывается на бифштекс будто хочет распилить тарелку пополам.) А зачем этот кретин отказался от Ордена Британской Империи? Не знает уже, как ещё выше нос задрать…

РИЧАРД. Ну… у него на то свои причины!

БОБ. Просто идиотское упрямство – вот и всё! Мол, сама королева – ему не указ…

РИЧАРД. Боб, прости, что так вышло… мне правда жаль! И Дэйв с Ником тебя тоже очень любят…

БОБ. Парни, к вам – никаких претензий! Захотите ещё поработать вместе – буду рад…

РИЧАРД. Да мы бы тоже с радостью – но ты видишь, Роджер что учудил!

БОБ. А при чём тут Роджер? Вы втроём – без Роджера…

РИЧАРД. В смысле?!

БОБ. Думаю, ты отлично меня понял…

РИЧАРД. Нет-нет, ты что?! Так нельзя…

БОБ. Это кто сказал?

РИЧАРД. Нет – об этом и речи быть не может!

БОБ. Ха-ха… посмотрим, что ты запоёшь, когда придёт твоя очередь!

РИЧАРД. Почему это должна прийти моя очередь?

БОБ. Помяни моё слово – рано или поздно он всем вас даст пинка под зад!

РИЧАРД. Ты это… ты всё-таки нас не равняй! При всём уважении: мы с ним в этой лодке – с самого начала…

БОБ. Ха-ха! Сид вообще основал группу… и что – Роджера это остановило?!

РИЧАРД. Ладно, знаешь – я не хочу пререкаться! (Поднимается.) У тебя сегодня был трудный день – и…

БОБ (удерживает его). Да погоди! Рано ещё… куда собрался?

РИЧАРД. Мне… мне надо репетировать!

БОБ. Репетировать, да-а? Ух ты…

РИЧАРД. Что?!

БОБ. Да просто давненько ты, приятель, ничего не сочинял…

РИЧАРД. У меня есть… есть парочка заготовок – настоящие хиты!

БОБ (язвительно). Класс!

РИЧАРД. Не всё же Роджеру их клепать…

БОБ. О-о! Про что, кстати, его новый загон?

РИЧАРД. Решил почтить память предков! В песенной форме…

БОБ (иронично). Ага… что-то ты нелестно про своего босса!

РИЧАРД. Просто он достал уже всех своим отцом! Да, его папаша погиб на войне – но мы-то почему должны страдать?! Ещё и петь про это…

БОБ (торжествующе). Ха-ха – ну вот тебе и повод для пинка!

Ричард недоумевающе на него смотрит.

 

 

Сцена 11

 

Лондон, 1982 год. Студия «Эбби-Роуд». Роджер и Ник вяло репетируют. У Роджера на рубашке болтается медаль его отца – Ник всю дорогу посматривает на неё с удивлением и раздражением.

 

РОДЖЕР (смотрит на часы). Дейв опять опаздывает… совсем распоясался!

НИК. Он же предупредил: ему надо отвезти ребёнка в школу…

РОДЖЕР. Можно было поручить это няне! Работа должна быть на первом месте – а потом всё остальное.

НИК. С годами приоритеты меняются…

РОДЖЕР. Только не у меня…

НИК. У тебя тоже есть семья – ты теперь папаша…

РОДЖЕР. Ну и что? Я со своей малышнёй не сюсюкаюсь… и Линде не разрешаю! Я вон вообще вырос без отца – и ничего!

НИК. Ничего хорошего…

РОДЖЕР. Мой отец был героем… чёрт, он погиб за Родину!

НИК. Да, ты рассказывал…(Нервно барабанит пальцами.)

РОДЖЕР. Я был совсем ребёнком… я почти его не помню! (Делает несколько движений руками.) Знаешь, по-моему эта рубашка мне мала – как думаешь?

НИК. Может, уже порепетируем?

РОДЖЕР. Как можно репетировать без Дейва?!

НИК. Э-э… ну да.

РОДЖЕР. Слушай – а может, ты мне чего-то не договариваешь? Может, он сейчас с Риком?

НИК. В смысле?

РОДЖЕР. Может, они там что-то замышляют – у меня за спиной!

НИК. Господи, Роджер, уймись! Дейв сейчас ведёт ребёнка в школу, а Рик сидит на своей вилле в Греции – куда ты и посоветовал ему валить…

РОДЖЕР. …нюхает кокаин и жалуется на жизнь! Как негодяй Роджер его, беднягу, притесняет.

НИК. Ты и правда с ним чересчур жёстко в последнее время…

РОДЖЕР. Жёстко?! Да его драть надо было – а не то что там… ах, Боже мой – нашего добряка Ричарда все терроризируют! Добряк, ага… говнюк! Ему всегда на общее дело плевать было!

НИК. Да брось…

РОДЖЕР. Я брось?! Это он бросил – фургон с оборудованием в парке бросил, хотя должен был после концерта на базу всё закинуть… и мы тогда на кучу бабок из-за него влетели! Забыл?

НИК. Роджер, ну это же была куча искрящего хлама! И потом – всё это случилось сто лет назад и давно быльём поросло…

РОДЖЕР. Для меня – нет! И я прекрасно помню – помню! – как во время нашего знакомства, ещё в колледже я у него сигаретку попросил… а он мне – не дал!

НИК. Господи, Роджер – ты совсем ку-ку?! Дались тебе эти сигареты… когда Сида выгоняли, ты ему тоже сигареты припомнил – что он вечно их у тебя стреляет! Бросал бы ты уже курить, что ли…

РОДЖЕР. Ага, бросишь тут с вами – как же! (Достаёт из кармана пачку сигарет, но она оказывается пуста.) Скорее свихнёшься – как Сид… (Аккуратно прячет пачку обратно в карман.)

НИК. Сейчас, кстати, новый Сид объявился – Вишез… из «Секс Пистолз».

РОДЖЕР. Я в курсе! Говорят, этот клоун щеголяет в майке «Ненавижу “Пинк Флойд”» – убить мало… (Передёргивает плечами.) Не-е, ну эта рубашка прям сковывает все движения – надо попробовать другой фасон!

НИК. Роджер, так можно задавить любого! Алан вон вообще в больнице с сердечным приступом… (Выразительно смотрит на Роджера.)

РОДЖЕР. А я тут при чём?! (Хмыкает.) Вздорный старикашка…

НИК. Ясно… давай лучше поговорим про наш новый альбом! По контракту мы давно уже должны его выпустить…

РОДЖЕР (смотрит на него с подозрением). Ты что у нас теперь – вместо Боба?!

НИК. Э-э… кто-то же должен…

РОДЖЕР. Чёртов контракт!

НИК (осторожно). У тебя есть какие-то идеи?

РОДЖЕР. Конечно, есть! Только у меня одного они и есть… Я хочу записать альбом в память об отце.

НИК. В смысле?

РОДЖЕР. О том, как он погиб.

НИК. Э-э… про войну, что ли?

РОДЖЕР. Про отца.

НИК. Целый альбом?! (Нервно барабанит пальцами.)

РОДЖЕР. Ну да.

НИК. Боюсь, такой альбом продаваться не будет – а мы и так по уши в долгах…

РОДЖЕР. А мне плевать, будет он продаваться или нет!

НИК. Тур-то был провальный!

РОДЖЕР. И кто виноват? Я выкладываюсь на все сто – в отличие от некоторых…

НИК. Зрители не ходят на наши концерты – боятся, что ты опять в кого-нибудь из них плюнешь…

РОДЖЕР. Заткнись, Ник! Лучше заткнись…

НИК. Может, давай про любовь что-нибудь? Публика это любит…

РОДЖЕР. А мне плевать, что там любит публика! Мы будем записывать альбом о моём отце – и точка.

НИК. Интересно, что бы Сид сказал по поводу твоего «грандиозного» замысла…

РОДЖЕР. Не трогай Сида! У него тоже рано отец погиб – он бы меня понял.

НИК. И Дейву твоя затея, боюсь, придётся не по вкусу…

РОДЖЕР. А мне плевать! Если Дейву что-то не нравится – он может поискать себе другую группу!

НИК. Господи, Роджер, остынь…

РОДЖЕР. Тебя, кстати, это тоже касается!

НИК. Знаешь, давно хотел тебе сказать: раньше мы всё делали вместе…

РОДЖЕР. Да неужели?!

НИК. …а теперь пластинки группы похожи на твои сольные альбомы! По-твоему это нормально?

РОДЖЕР. Альбом будет называться «Последний рубеж»…

НИК (язвительно). Отличное название!

РОДЖЕР. Возможно, я включу туда «Сон артиллериста» и ещё пару песен…

НИК. Господи, Роджер, ты же говорил, что они недостаточно хороши – поэтому мы не стали включать их в предыдущие альбомы! А теперь они что – дозрели? Как хорошее вино, да?

РОДЖЕР. Теперь всё изменилось.

НИК. Я думал: теперь, когда у тебя, наконец, дом, семья – ты станешь немного более…

РОДЖЕР. Каким?! Вялым? Расхлябанным? Ленивым как вы все? Ну – договаривай…

НИК. Мягким!

РОДЖЕР. Ах так… знаешь, я тебе не плюшевый мишка!

НИК. Ясно… пойду сделаю себе чаю! (Поднимается.) И, кстати, сними уже эту медаль – она тебе как корове седло…

РОДЖЕР. Что-о?!

 

 

Сцена 12

 

Лондон, 1985 год. Паб «Весёлый Роджер». Дэйв, Ник и Ричард за «рюмкой чая» обсуждают сложившуюся ситуацию.

 

ДЭЙВ (поднимает бокал). Ну что – за нас, неудачников?

РИЧАРД. Почему это мы неудачники?!

ДЭЙВ. А как же? Тебя из группы выперли, меня – тоже…

НИК. А я сам ушёл!

ДЭЙВ (смотрит на него с сомнением). Да ну?

НИК. За полчаса до того, как Роджер меня выгнал…

Оба смеются.

ДЭЙВ. Всё, группы больше нет…

НИК. Грустно!

ДЭЙВ. Да уж – весёлого мало…

РИЧАРД (Дэйву). Я слышал, ты выпустил сольник…

ДЭЙВ. Выпустил – только он не продаётся ни фига!

РИЧАРД. У меня тоже с этим проблемы… кажется, даже наш последний альбом – и то продаётся лучше!

ДЭЙВ. Наш?!

РИЧАРД. Я имел в виду – «Последний рубеж»…

НИК. Так это не наш – это сольник Роджера!

РИЧАРД. На обложке написано – «Пинк Флойд»…

ДЭЙВ. Не смеши меня! Это такой же «Пинк Флойд» как я – Маргарет Тэтчер…

НИК (пристально смотрит на Дэйва). Хм… ты не похож на Маргарет Тэтчер!

ДЭЙВ. Точно!

Все смеются.

РИЧАРД. Наверно, Роджеру не стоило делать весь альбом про своего отца…

НИК. Никто не хочет слушать про войну! Все хотят про любовь…

ДЭЙВ. Подумаешь, трагедия: Роджер потерял отца на войне… а мой от нас с матерью в Америку сбежал – и что теперь? Может, мне тоже про него альбом записать?

НИК. Да-а, ситуация…

РИЧАРД. Что будем делать?

ДЭЙВ. А что бы сказал Сид, а?

НИК. Сид сказал бы: «Надо продолжать!»…

ДЭЙВ. В точку! Кстати, когда Сид почувствовал себя обузой, он просто встал и ушёл – чтобы мы могли продолжать…

РИЧАРД. Вообще-то по-моему – это мы его «ушли»!

ДЭЙВ. Какая разница? Чтобы шар летел дальше, балласт должен быть сброшен – спроси любого воздухоплавателя!

НИК. А Роджер – это балласт…

ДЭЙВ. Старая коряга, которая мешает нам плыть вперёд!

РИЧАРД. Так я не понял: плыть или лететь?

ДЭЙВ. Не придирайся к словам! Скажи лучше: ты с нами – или как?

РИЧАРД. Ну-у… с вами, конечно! Я в этой лодке с самого начала…

ДЭЙВ. Так бы сразу…

НИК. Молоток! (Похлопывает Ричарда по плечу.)

ДЭЙВ (с усмешкой). Марширующий…

РИЧАРД. Знаете, я всё равно как-то не уверен…

ДЭЙВ. Чего ты боишься, а?

РИЧАРД. Да я не боюсь – просто…

ДЭЙВ. Думаешь, он в суд подаст?

РИЧАРД. Конечно, подаст! Что я – Роджера не знаю?!

ДЭЙВ. Слушай, я изучил контракт…

РИЧАРД. Надо же! Не знал, что ты юрист…

НИК. Мы ходили к юристам!

ДЭЙВ. Да – и они сказали, что в контракте нигде не сказано, что группа «Пинк Флойд» не может существовать без Роджера!

НИК. Мы можем выступать и записываться без него…

ДЭЙВ (изображает Роджера). Врубился?

Дэйв и Ник смеются. Ричард испуганно на них смотрит.

РИЧАРД. Ребята, вы чего?! Так нельзя – это как-то… не по-товарищески!

ДЭЙВ. Не по-товарищески… а он с нами со всеми – как, по-товарищески поступил?!

НИК. Выгнал на улицу как собаку!

РИЧАРД. Ладно… давайте попробуем!

НИК. Отлично! (Похлопывает Ричарда по плечу.)

РИЧАРД. А что мы петь-то будем – старый материал?

НИК. Зачем? Новый сочиним!

ДЭЙВ (Ричарду). Боб говорил, у тебя есть в загашнике парочка хитов?

РИЧАРД. Ну-у… как бы есть – но их ещё делать надо!

НИК. Сделаем – мы-то на что?

ДЭЙВ. Точно! (Встаёт и поднимает бокал). За «Пинк Флойд»!

Все трое чокаются и пьют.

 

 

Сцена 13

 

Лондон, 1987 год. Студия «Эбби-Роуд». Усталый Роджер принимает журналистов по поводу выхода своего нового альбома. Журналисты входят один за другим и задают примерно одни и те же вопросы. Когда на пороге появляется очередная жертва – журналистка ДЖЕЙН КЛОУЗ – Роджер тихо звереет. На протяжении всего интервью он нервно вертит в руках кубик Рубика.

 

ДЖЕЙН. Роджер, здравствуйте! Меня зовут Джейн Клоуз, я из журнала «Мьюзик Мэгэзин»…

РОДЖЕР. Угу.

ДЖЕЙН. Вы, наверное, устали – может, хотите немного передохнуть?

РОДЖЕР. Поехали!

ДЖЕЙН (присаживается на краешек стула). Да, хорошо… значит, первый вопрос…

РОДЖЕР. А сколько у тебя их там всего?

ДЖЕЙН. Э-э… (Заглядывает в список вопросов.) Пятнадцать!

РОДЖЕР. Сколько?!

ДЖЕЙН. Э-э… десять?

РОДЖЕР. Три!

ДЖЕЙН. Простите, Роджер, но может быть тогда лучше…

РОДЖЕР. Это был первый! Дальше…

ДЖЕЙН. Э-э… просто я немного волнуюсь…

РОДЖЕР. Ты что – стажёрка?!

ДЖЕЙН. Нет, я…

РОДЖЕР. Вот чёрт! Эти суки прислали стажёрку… в грош меня не ставят! Ну ничего, я им ещё устрою…

ДЖЕЙН. Скажите, почему Ваш альбом называется «Радио Хаос»?

РОДЖЕР. Чо?!

ДЖЕЙН. Э-э… (Заглядывает в бумажку.) Почему Ваш альбом…

РОДЖЕР. Что за дурацкий вопрос?! Ты вообще альбом-то слушала?

ДЖЕЙН. Я…

РОДЖЕР. Тогда б не задавала таких вопросов! На будущее – к интервью надо готовиться… особенно – к интервью со звездой! Ладно, последний вопрос…

ДЖЕЙН. Э-э… как Вы относитесь к тому, что «Пинк Флойд» теперь существует без Вас?

РОДЖЕР. Чо?!

ДЖЕЙН. Ну… (Заглядывает в бумажку.) Как Вы относитесь к тому, что…

РОДЖЕР. Они не существуют, ясно?!

ДЖЕЙН. Но они вроде как записали новый альбом и едут в турне…

РОДЖЕР. Какой альбом?! Какое турне? Что ты мне голову морочишь?

ДЖЕЙН. Называется… (Заглядывает в бумажку.) «Мгновенное помутнение рассудка».

РОДЖЕР. Ха-ха! Вот умора… и ты в это веришь?

ДЖЕЙН. Но… это правда!

РОДЖЕР. Нет!

ДЖЕЙН. И спродюсировал его Боб О’Рурк, который продюсировал ваши предыдущие альбомы…

РОДЖЕР. Нет!

ДЖЕЙН. Что «нет»?

РОДЖЕР. Это не альбом группы «Пинк Флойд»!

ДЖЕЙН. Но – на обложке написано…

РОДЖЕР. Мало ли что где написано! «Пинк Флойд» – это я.

ДЖЕЙН. Да?

РОДЖЕР. Да.

ДЖЕЙН. А я вот слышала, что Сид Барретт когда-то так же говорил – а теперь он в психушке…

РОДЖЕР. Не трогай Сида, поняла?!

ДЖЕЙН. Поняла…

РОДЖЕР. И он не в психушке, а у своей сестры в Кембридже! И ему там хорошо, ясно?

ДЖЕЙН. Ясно…

РОДЖЕР. А что касается этих трёх клоунов, которые когда-то играли со мной в одной группе – то величайшая правда заключается в том, что эти трое сами по себе совершенно ничего не могут! Всё, что они там поназаписывали – это жалкий плагиат моих идей…

ДЖЕЙН. Но диск уже разошёлся тиражом… (Заглядывает в бумажку.) …два миллиона экземпляров!

РОДЖЕР. Значит, два миллиона дураков купили мусор! Откровенный хлам! Там есть пара приличных вещей – «Учусь летать» и… ха-а – и всё! Всего одна вещь – на целый альбом.

ДЖЕЙН. А как же «Псы войны» и «Отречение» – и…

РОДЖЕР. Это всё ненастоящее! Подделка… из серии «а давайте попробуем сочинить пару песен, которые будут звучат так, как будто это песни группы “Пинк Флойд”» – полная хрень! Эту неблагодарную троицу просто одолела жажда наживы – разве нет?

ДЖЕЙН. Роджер, я…

РОДЖЕР. И я ещё засужу этих субчиков! В ногах у меня валяться будут – прощение просить… я их разорю! (Швыряет кубик Рубика в стену.)

ДЖЕЙН. Хорошо, конечно… (Поднимается.)

РОДЖЕР. Интересно, как он там?

ДЖЕЙН. Кто?!

РОДЖЕР (икает). Парень, в которого я плюнул тогда на стадионе… как он?

ДЖЕЙН. Почему Вы вдруг про него вспомнили?

РОДЖЕР. Мне кажется, это был Сид… это мог быть Сид! (Закрывает лицо руками.) Господи, я не должен был…

ДЖЕЙН. Роджер, извините – я, наверное, пойду?

Роджер рывком усаживает её обратно.

РОДЖЕР. Ага… щас! Пойдёт она… сиди! А я посплю пока… (Бухается головой в её колени и вырубается.)

Джейн озадаченно на него смотрит.

 

 

Сцена 14

 

Кембридж, апрель 2005 года. Частный дом. Сестра Сида Барретта РОУЗ готовится к приходу брата – расставляет чашки, придвигает телевизор.

Дверь открывается – входит заметно постаревший Сид. На нём всё серое – кепка, свитер, брюки… Роуз устремляется к брату и помогает ему снять плащ.

 

СИД. Ну и погодка!

РОУЗ. Опять дождь? И ты зонтик забыл?

СИД. Нет – я просто сказал «ну и погодка»… просто так!

РОУЗ. Ладно… (Вешает плащ на вешалку в прихожей.)

Сид и Роуз проходят в комнату и присаживаются к столу.

СИД. Ну что там – началось уже?

РОУЗ (берёт в руку пульт). Чай будешь?

СИД. Дома попил.

РОУЗ. А у меня плюшки вкусные!.. Ну ладно… (Щёлкает пультом и включает телевизор.) Кажется, этот канал!

СИД. Похоже на то…

Становится слышен бубнёж диктора. В его торопливой болтовне то и дело мелькает название группы – «Пинк Флойд» – но подробностей не разобрать.

РОУЗ. Погромче сделать?

СИД. Да чего я там не слышал…

Какое-то время Сид и Роуз молча смотрят телевизор.

РОУЗ. Ох ты… а это Роджер такой был?

СИД. Ага…

РОУЗ. Ну надо же – какой красавчик! (Поспешно.) Ну то есть ты, конечно, был симпатичнее…

СИД. Угу…

РОУЗ. А вон тот в пёстрой куртке – это Ник, что ли?

СИД. Ага…

РОУЗ. Я так сразу и подумала! Раз за барабанами – значит, наверно, Ник…

СИД. Угу…

РОУЗ. Ух ты – они, кажется, ваше первое промо-видео нашли! Какие вы все тут смешные… на пляже, что ли, снимали?

СИД. Ага… в Плимуте. Ну и холодрыга была!

Какое-то время Сид и Роуз молча смотрят телевизор.

РОУЗ (поворачивается к брату). Ну а там что у тебя?

СИД. Где?

РОУЗ. Что тебе доктор сказал?

СИД. Что?

РОУЗ (громче). Доктор что тебе сказал?

СИД. Да всё то же – ничего нового! (Поймав ждущий подробностей взгляд сестры.) Сказали, что не могут выяснить что это – но, похоже, ничего серьёзного…

РОУЗ. А-а. Ну ладно…

Какое-то время Сид и Роуз молча смотрят телевизор.

РОУЗ. Как твоя морковь? Небось созрела уже?

СИД. Ага…

РОУЗ. Будешь салат готовить свой фирменный? Позовёшь на дегустацию?

СИД. Угу…

РОУЗ. Ой, это хорошо – я люблю твой салат!

СИД. Что?..

Какое-то время Сид и Роуз молча смотрят телевизор.

РОУЗ (поворачивается к брату). А кому ты на днях столько писем отправлял?

СИД. Что?

РОУЗ. Письма – кому они адресованы?

СИД (поворачивается к сестре). Ты что – шпионишь за мной?!

РОУЗ. Да нет… (Поворачивается к телевизору.) Просто в окно случайно увидела…

СИД (поворачивается к телевизору.) Просто так отправлял… по работе.

РОУЗ (поворачивается к брату). Ты на работу устроился?!

СИД. Ну да… (Поймав проницательный взгляд сестры.) На телевидение! Хочу участвовать в Национальной викторине!

РОУЗ. Зачем?!

СИД. Как это «зачем»?! Чтобы разбогатеть! Зачем ещё в ней участвовать?

РОУЗ. А-а… ну ладно! Вообще это было бы кстати…

СИД. Это забавно…

Какое-то время Сид и Роуз молча смотрят телевизор.

РОУЗ. Слушай, я знаю, что ты не любишь, когда я поднимаю эту тему… но что если тебе всё-таки переехать сюда?

СИД. Будет беспорядок!

РОУЗ. Ничего – я привыкну…

СИД. У меня будет беспорядок! И куда я тут все свои саженцы поставлю?! Растения – они свет любят!

РОУЗ. Будем ближе друг от друга – поселишься наверху, в бывшем кабинете Гарри…

СИД. Что я буду делать в бывшем кабинете Гарри?!

РОУЗ. Не придирайся, пожалуйста, к словам…

СИД. Да мы и так, считай, через улицу живём!

РОУЗ. Ну… то через улицу – а то под одной крышей! И мне будет как-то поспокойней…

СИД. Прости, сестрёнка – не могу!

РОУЗ. Твой огород мы тоже перенесём!

СИД (скептически). Ну конечно…

РОУЗ. Зачем тебе вообще этот огород? Сейчас всё можно купить в супермаркете…

СИД (поворачивается к сестре). А что у меня осталось-то кроме моего огорода? А? Ты об этом подумала? (Порывисто поднимается.)

РОУЗ. О тебе же пекусь! Если б мы продали твой дом – могли бы как-то разделаться с долгами…

СИД. Ну конечно! (Направляется в прихожую.)

РОУЗ (бросается к Сиду). Ты что – обиделся?!

СИД. Нет… там просто передача закончилась.

РОУЗ. А-а… (Поворачивается к телевизору.) Ой, надо же! А я всё пропустила…

СИД. Меньше болтать надо!

РОУЗ. Что там хоть было?

СИД. Очень шумно…

РОУЗ. Шумно?! Да звука почти не было…

СИД. Потому что шумно!

РОУЗ. Ясно…

СИД. А вот «Как играет Эмили» – ничего у них получилась…

РОУЗ. У кого это – «у них»?

СИД. У той группы, которая в фильме её пела!

РОУЗ. Господи, Сид – да это же вы были! Вы четверо…

СИД (подумав). Пятеро вообще-то – тогда уже Дейв с нами играл…

РОУЗ. А-а! Ну ладно…

Сид тянется к плащу. Раздаётся звонок в дверь. Сид смотрит на Роуз.

СИД. Кто это?

РОУЗ (пожимает плечами). Я никого не ждала…

Снова звонят.

СИД. Открой уже – к тебе, наверное!

РОУЗ. Ага… (Идёт к двери и открывает её.)

На пороге появляется ЖУРНАЛИСТ. Сид, не замечая его, начинает одеваться.

ЖУРНАЛИСТ. Добрый день!

РОУЗ. Добрый!

ЖУРНАЛИСТ (глядя то на Сида, то на Роуз). Простите – меня зовут Питер Смит, я из Лондона…

СИД. Пешком?

ЖУРНАЛИСТ. Нет – я на машине…

СИД. А я в 78-ом пешком шёл.

ЖУРНАЛИСТ. …но она сломалась!

РОУЗ (гостю). Да вы присаживайтесь…

ЖУРНАЛИСТ. Спасибо! (Садится за стол.)

РОУЗ. Чайку?

ЖУРНАЛИСТ. Если можно…

Роуз наливает ему чаю.

СИД. Дурацкий у неё чай!

Роуз бросает на брата укоризненный взгляд.

ЖУРНАЛИСТ (Роуз). Прошу прощения за такое вторжение…

РОУЗ. Ну что вы! Мы гостям всегда рады…

СИД (себе под нос). Ходят и ходят! Всю морковь мне повытоптали…

ЖУРНАЛИСТ. У вас тут так мило!

РОУЗ. Спасибо… что Вы делаете в наших краях?

ЖУРНАЛИСТ. Дело в том, что я пишу статью о Сиде Барретте…

Сид замирает. Роуз пододвигает к гостю плюшки.

РОУЗ. Вот, угощайтесь – я сама пекла!

ЖУРНАЛИСТ. Ага, спасибо… (Берёт одну плюшку.)

РОУЗ. А зачем он вам?

ЖУРНАЛИСТ. Ну… мне сказали, что он где-то здесь живёт – я и решил с ним поболтать! Всё-таки я о нём пишу – и если он, так сказать добавит пару слов или просто взглянет на материал…

СИД. Это какой Сид – из «Секс Пистолз»?

ЖУРНАЛИСТ. Нет, тот Вишез – и потом он уже умер давно… Барретт – который из «Пинк Флойд»!

СИД. Сид Барретт из «Пинк Флойд»?!

ЖУРНАЛИСТ. Ну да…

СИД. Никогда о таком не слышал! (Начинает одеваться вдвое быстрей.)

ЖУРНАЛИСТ. Не слышали о Сиде Барретте?! (Усмехается.) Ну вы даёте – извините, конечно…

СИД. Что, один из этих юных рэперов? (Тщательно застёгивается на все пуговицы.) Я не смотрю телевизор…

ЖУРНАЛИСТ (поворачивается к нему). Да нет же – Сид Барретт!

СИД. И газет не читаю…

ЖУРНАЛИСТ. Психоделический гений!

СИД (скептически). Ну конечно… (Тянется к ручке двери.)

РОУЗ (Сиду). Уже уходишь?

СИД. Да – залезу обратно в свой гербарий…

ЖУРНАЛИСТ (Роуз). Он был великим человеком! Какие у Вас чудесные плюшки…

СИД (топает ногой). Нет, я не великий!!!

Журналист ошалело на него смотрит.

ЖУРНАЛИСТ. Погодите… Господи! Не может быть… (Подскакивает к нему.) Вы – Сид Барретт?! (Хватает его за руку.)

СИД (отдёргивает руку). Оставьте меня в покое! Мне нужно идти готовить морковный салат… (Как ошпаренный выскакивает за дверь.)

Журналист ошалело смотрит на Роуз.

РОУЗ. Может, ещё чайку?

 

 

Сцена 15

 

Лондон, июнь 2005 года. Студия «Эбби-Роуд». Поседевший Роджер сидит в кресле с мобильным телефоном и строчит кому-то sms.

В помещение входит Ник. Заметив Роджера, он делает несколько робких шагов, затем осторожно покашливает. Роджер поднимает голову.

 

РОДЖЕР. Привет… (Приподнимается и протягивает Нику руку.)

НИК. Привет! (Пожимает Роджеру руку и садится напротив.)

РОДЖЕР. Как дела?

НИК. Порядок…

РОДЖЕР (с улыбкой). Как шея?

НИК. Представляешь, после твоего массажа – всё как рукой… (Потирает шею и тоже улыбается.)

РОДЖЕР. Может, мне профессию поменять? Массажисты, говорят, хорошо получают…

НИК. Слушай, я прям обалдел на самом деле, когда увидел тебя на том пляже! Что ты там делал-то?

РОДЖЕР. Да тоже что и ты – приехал в отпуск с семьёй…

НИК. Не-е, ну вообще – лежу себе на песочке… и вдруг кто-то сзади подкрадывается – и в шею вцепляется! Думаю – бандит, что ли, какой?

РОДЖЕР. А я смотрю – ты или не ты?

НИК. И как же ты догадался?

РОДЖЕР. Узнал твои волосатые ляжки!

НИК. Чёрт возьми, Роджер…

РОДЖЕР. Но шея-то прошла, а?

НИК. Ещё бы!

Оба смеются.

РОДЖЕР. Ну?

НИК. Что?

РОДЖЕР. Рассказывай свой хитрый план!

НИК. Какой план? Нет никакого плана…

РОДЖЕР. А зачем ты меня позвал тогда?

НИК. Я?! Слушай, это ж ты мне письмо написал…

РОДЖЕР. Что?! Погоди-ка… оно у тебя с собой?

НИК. Нет… но почерк твой был!

РОДЖЕР. А мне от тебя пришла рождественская открытка…

НИК. Да ладно?! Я ничего такого…

РОДЖЕР. Как же там было? «На пляже было классно. Предлагаю повторить! Увидимся в Лондоне».

НИК. Бог ты мой!

РОДЖЕР. Я ещё подумал: может, ты решил меня так оригинально с юбилеем поздравить?

НИК. Ох, прости, пожалуйста… совсем забыл!

РОДЖЕР. Ну что – заглянем в «Весёлый Роджер»? Отметим, так сказать… тебе ж тоже седьмой десяток пошёл?

НИК. Не-е, мне только зимой стукнет!

РОДЖЕР. Молодой ещё – зелёный! (Поднимается). Ну что – пошли?

НИК (смотрит на часы). Не рановато для выпивки?

РОДЖЕР. Я смотрю, за режимом стал следить… и кто из нас после этого старпёр?

НИК. У меня теперь правило – не пить до ланча! (Нервно барабанит пальцами.)

РОДЖЕР. Слушай, за те 20 лет, что я тебя не видел, ты стал занудой… ну так пойдём съедим ланч – и пропустим по стаканчику!

НИК. Ну-у… (Начинает нехотя подниматься.)

РОДЖЕР. Давай-давай! Тоже мне – рок-звезда на пенсии… (Протягивает Нику руку и буквально вытягивает его из кресла.)

НИК. Ох… (Хватается за шею.)

РОДЖЕР. Опять, что ли? Тебе к хирургу надо! Давай массаж сделаю…

НИК. Да ладно, не надо – сейчас само пройдёт! Ещё минутка – и…

Дверь открывается – и в помещение входят Ричард и Дэйв. Роджер ошарашено смотрит на них, затем на Ника.

РОДЖЕР. Ты нарочно?!

НИК (хлопает глазами). Нет, Роджер, я…

ДЭЙВ (Роджеру). Ты же сам нас позвал!

РОДЖЕР. Я?! Вы что – издеваетесь?

РИЧАРД. От тебя пришло письмо – мол, надо встретиться, есть деловое предложение…

РОДЖЕР. У меня к вам – деловое предложение?! После всего, что было – шутишь?

ДЭЙВ. Что – сам начал, а теперь обделался и включил задний ход? Всё как всегда!

РОДЖЕР (Дэйву). Да пошёл ты! С тобой уж мне точно говорить не о чем…

ДЭЙВ. Да ну? После того, как ты попытался меня засудить – а фокус не удался? Ну конечно…

РОДЖЕР. А кто печатал майки «Мы плюём на тебя, Роджер»? Пол-Лондона в них щеголяло…

ДЭЙВ. А ты у нас как всегда – всё, что происходит в мире, непременно принимаешь на свой счёт?

РИЧАРД. Ребята, подождите – ну что вы… давайте спокойно сядем и разберёмся!

ДЭЙВ (садится). Почерк был твой…

РОДЖЕР. Как бы не так! (Садится.)

ДЭЙВ. Правда, у меня были кое-какие сомнения в подлинности – чтоб великий Роджер снизошёл до извинений…

РОДЖЕР. Я не собираюсь ни перед кем извиняться, ясно?! Это вы все должны передо мной извиниться…

ДЭЙВ. Ага, раскатал губу!

НИК. Парни, погодите! Даже если никто не писал никаких писем, и всё это просто чья-то злая шутка…

РОДЖЕР. Интересно только – чья?

НИК. Раз уж мы все здесь собрались – может, обсудим всё спокойно? Как взрослые люди…

РИЧАРД (садится). Отличная мысль!

РОДЖЕР. Ну… я даже не знаю – а что тут обсуждать?

ДЭЙВ (в тон ему). Ну… я даже не знаю – будущее группы, например!

РОДЖЕР. Какой группы?

ДЭЙВ. «Зе Битлз»!!!

РОДЖЕР (серьёзно). Ха-ха…

ДЭЙВ. Вообще-то «Пинк Флойд» – или ты в какой-то другой группе играл?

РОДЖЕР. Ты что – совсем рехнулся?! Такой группы давно уже нет…

ДЭЙВ. Да-а, тебе бы очень этого хотелось! Но как видишь мы сумели удержаться на плаву и без твоего «мудрого руководства»…

РОДЖЕР. Что?! Ах ты, неблагодарный говнюк… да ваш «Колокол раздора» – это полная хрень от начала и до конца! Про предыдущее «творение» я вообще не говорю – худшее, что я слышал в своей жизни! (Дэйву.) Как ты посмел выпустить эту белиберду под именем «Пинк Флойд»?! Ты просто обгадил всё, что мы сделали вместе…

ДЭЙВ. Заткнись!!!

РОДЖЕР. Что, правда глаза колет? Ты всех опустил – меня, их… (Тычет в Ричарда и Ника.)

ДЭЙВ (хмуро). За ребят не расписывайся!

РОДЖЕР. И даже Сиду в душу наплевал!

ДЭЙВ. Ой, а ты ему все эти годы был прям мать родная! Ты послал ему хоть один чек, а?

РОДЖЕР. Я не собираюсь кормить за свой счёт всяких неудачников!

ДЭЙВ. Ах вот как… (Набирает воздуха, чтобы обрушить на Роджера гневную тираду.)

РИЧАРД. Парни, ну хватит уже – ради этого не стоило тащиться в Лондон!

РОДЖЕР (Ричарду). Так и сидел бы в своей Греции – зад на солнышке грел… носом шмыгал! (Нарочито шмыгает носом.)

НИК. Роджер, это низко…

РИЧАРД. Я давно ничего не употребляю, если ты об этом! (Вскакивает.) Ты ведь на это намекал, да? Скотина…

ДЭЙВ (Ричарду). Сядь… успокойся!

РИЧАРД (Роджеру). Я из-за тебя, между прочим, начал нюхать!

РОДЖЕР. О-о, из-за меня, да? Это я тебя, бедного, заставлял… ну конечно!

РИЧАРД. Ты гнобил меня – с утра до вечера! Нашёл себе мальчика для битья… (Поворачивается к Нику и Дэйву.) Дурацкая была затея! О чём с этой самодовольной скотиной можно говорить?!

РОДЖЕР. Полегче на поворотах, малыш…

НИК (Роджеру). Хватит!

РОДЖЕР. Это ты мне?

НИК. Да, тебе! Оставь его в покое…

РОДЖЕР. Да пожалуйста! (Поднимается и направляется к двери.)

ДЭЙВ. Погоди… (Преграждает ему путь.)

РОДЖЕР (принимает боксёрскую стойку). О-о, трое на одного? Отличный расклад!

ДЭЙВ. Сядь, пожалуйста! Ричард, ты тоже сядь…

РИЧАРД. А смысл? (Садится.)

ДЭЙВ. Может быть, нам действительно попробовать начать всё заново?

РОДЖЕР. Что ты имеешь в виду?

ДЭЙВ. Зарыть, наконец топор войны… Записать новый альбом… Отправиться в турне… (Роджеру.) Что скажешь?

РОДЖЕР. Ну не знаю… я сейчас пишу оперу про Французскую революцию!

НИК. А у меня гонки на носу – и что теперь?

РОДЖЕР. Ты всё ещё участвуешь в гонках?!

НИК. Ну… вообще впервые я в сомнениях – ехать? Не ехать? Всё-таки для гонщика я тяжеловат стал – и… (Трёт шею.)

ДЭЙВ (поворачивается к Ричарду). А ты что скажешь?

РИЧАРД. А я развёлся – и совершенно свободен!

РОДЖЕР. Вы с Ребеккой никогда не были идеальной парой.

НИК. Роджер…

РОДЖЕР (Нику). Но это правда!

РИЧАРД (Роджеру). Спасибо, что поддержал! Как всегда…

РОДЖЕР. Не за что!

ДЭЙВ. Ну так как, парни – тряхнём стариной?

РОДЖЕР. Извинений, я так понимаю, можно не ждать?

РИЧАРД. Ага, щас – будут тебе извинения! (Вскакивает.)

ДЭЙВ (удерживает его). Ричард, успокойся…

НИК. Хватит нам всем обиды копить! От этого, говорят, заболеть можно – а то и в ящик сыграть…

РОДЖЕР. О-о, да ты у нас теперь ещё и доктор! Что ж ты со своей шеей не разберёшься?

НИК. Будешь дальше всех третировать – или ответишь на предложение Дэйва?

РОДЖЕР. Боже, Дэйв что-то предложил?! Сам… великий день!

ДЭЙВ. Ну так как? А?

РОДЖЕР. Без разборок? Только музыка – и всё?

ДЭЙВ. Только музыка!

РОДЖЕР. Поклянись…

НИК. Господи! Детский сад какой-то…

ДЭЙВ (Роджеру). Чем ты хочешь, чтобы я поклялся?

РОДЖЕР. Здоровьем отца…

ДЭЙВ (несколько удивлённо). Тебе это так важно?

РОДЖЕР. Да.

ДЭЙВ. Я клянусь!

РОДЖЕР. Ну что ж – тогда, пожалуй, можно попробовать…

НИК. Погодите… я не понял – а Сида позовём?

Роджер и Дэйв недоумённо переглядываются. Повисает гнетущая тишина.

 

 

Сцена 16

 

Кембридж, октябрь 2006 года. Площадь Сент-Маргарет. Роуз показывает супружеской чете (ЖАН и КЛОДЕТТ) дом Сида.

 

ЖАН. Очень мило!

КЛОДЕТТ. Да-а, такой замечательный вид…

РОУЗ. До станции – всего 10 минут! Вон по той улице…

КЛОДЕТТ. И такой прелестный садик!

ЖАН (Роуз). А почему вы решили продать дом?

РОУЗ. Ну… по семейным обстоятельствам.

ЖАН. Здесь кто-то прежде жил?

РОУЗ. Раньше здесь жил мой брат.

КЛОДЕТТ. Как его звали?

РОУЗ. Ну… все звали его Сид!

ЖАН. Сид? Э-э… как Сид Барретт? Из «Пинк Флойд»?

РОУЗ. Да… как Барретт.

КЛОДЕТТ. Жан пишет диссертацию по английской психоделической музыке!

Жан бросает на жену недобрый взгляд.

РОУЗ. А-а! Прекрасная тема…

ЖАН. Да-а… у вас в Англии была просто настоящая психоделическая революция! Во Франции такого не было…

РОУЗ. Ну… каждому своё.

ЖАН. Это верно!

РОУЗ. Зато у вас – чудесное вино…

КЛОДЕТТ. О, пару лет назад мы даже подумывали купить небольшую винодельню в Бордо – но недвижимость на юге так подорожала… а тут мужу предложили работу в Лондоне – и мы решили перебраться через Ла-Манш!

РОУЗ. Очень за вас рада…

КЛОДЕТТ. Я теперь тоже помогаю мужу – читаю про всякие группы… про «Пинк Флойд» ещё не читала! Но зато послушала их последний альбом – очень интересно… так необычно!

ЖАН. Детка, если ты про «Колокол раздора», то они писали его без Роджера – так что это не совсем «Пинк Флойд»!

КЛОДЕТТ. Жан, дай мне сказать…

ЖАН (Роуз). Дом нам очень понравился – но нам нужно подумать…

РОУЗ. Конечно!

ЖАН. Мне предложили квартиру в Лондоне – но всё-таки нам хотелось бы жить подальше от большого города…

РОУЗ. Я вас прекрасно понимаю!

ЖАН. Собственно, в Лондон я планирую ездить нечасто – всего пару раз в неделю! Так что Ваш дом для нас идеальный вариант – но всё-таки нам нужно ещё раз всё тщательно взвесить… (На его лице в этот момент отражается бешеная работа мысли.)

КЛОДЕТТ (Роуз). А ещё я читала, что они на третьем месте по продажам – после «Битлз» и Майкла Джексона!

ЖАН. Детка… (Аккуратно дёргает жену за рукав.)

КЛОДЕТТ. Ну что?! Что ты меня затыкаешь всё время?

ЖАН. Пожалуйста – фонтанируй дальше…

КЛОДЕТТ. Вот скажи: ты знал про третье место?

ЖАН (с торжествующим видом знатока). Ты забыла про Мадонну и Элвиса… и сэра Элтона Джона.

Роуз сдержанно улыбается.

КЛОДЕТТ. Там так было написано! Я что – считала, кто сколько продал?!

ЖАН. Ладно – всё! (Отворачивается.)

КЛОДЕТТ (Роуз). А по радио я слышала, что им обещали 100 миллионов, если они поедут в турне по Америке – а они отказались! Сыграли один раз на каком-то фестивале – и всё…

ЖАН. На саммите «большой восьмёрки» – а не на «каком-то фестивале»…

КЛОДЕТТ. Жан!!!

ЖАН. Есть разница!

РОУЗ (смотрит на небо). Теперь тебе хорошо – теперь ты, наконец, свободен…

КЛОДЕТТ (Роуз). Вот как можно было отказаться от ста миллионов?! Я просто не понимаю…

ЖАН. У богатых – свои причуды… (Поворачивается к Роуз.) Ладно – мы берём!