Культурный работник
Лет десять назад в Национальном музее Карелии молодой человек рассказывал мне об экспозиции времен Петра. У него было очень красивое славянское имя – Ярослав, сразу запомнилось. В ту пору он только пришел сюда работать, почти сразу после исторического факультета Петрозаводского университета, где учился по специальности «делопроизводство и ведомственные архивы».
Ярослав был очень увлечен своей работой, это чувствовалось сразу. Ярослав покорил своей скромностью и глубокими знаниями. Но мало ли скромных и знающих людей? Ярослав Титов запомнился тогда еще и своей основательностью и любовью к предмету, о котором говорил. Уже тогда мне захотелось сделать материал об этом удивительном молодом человеке, который искал интересной работы, а не денег любой ценой и карьеры. Не похож он был на своих сверстников.
И вот прошло время. Прошу директора музея Михаила Гольденберга присоветовать мне для рубрики «Культурный работник» музейного реставратора. Гольденберг, как всегда, шутит:
— Я уже и первую фразу для твоего текста придумал: «Реставратора обычно представляют каким-нибудь дряхлым стариком, в валенках и шарфе…» А у нас реставратор молодой! Это Ярослав Титов. Записываешь телефон?
Я обрадовалась: вновь судьба дарит мне встречу с этим необычным человеком! Правда, теперь у него своя семья, растет сын. За это время он даже в какой-то момент уходил из музея, но снова вернулся и теперь работает здесь художником-реставратором. Более того, можно сказать, в музее работает династия Титовых: отец и сын, но вот только в их случае в музей, так получается, сын привел отца, а не наоборот.
«Яр» значит сильный, энергичный, горячий, «слав» – это слава. Буквальное значение – «обладающий яркой славой». Как-то не вяжется с моим собеседником… Ярослав человек предельно скромный, даже фотографироваться не очень хотел. Мне так и не удалось поймать в кадре его взгляд.
У Ярослава весьма просторный кабинет. Из окна виден великолепный манизеровский Ленин. В кабинете полная тишина, на столах какие-то ванночки с водой, бумага, книги. Атмосфера келейная. Несколько лет Ярослав работал хранителем документального фонда, хорошо его изучил.
– Именно там у меня появилась идея заняться чем-то прикладным, а не абстрактным – научной или собирательской деятельностью, – рассказывает Ярослав. – У меня с детства всегда была тяга делать что-то собственными руками. Я и сейчас, если позволяет время, занимаюсь моделированием, иногда с сыном. Создаем танки, самолеты. Мне нравится видеть результат своей работы, не какие-то абстракции в виде цифр, записанных в базу данных музея, а в виде конкретно сделанной работы.
– А что вы делаете сейчас?
– Посмотрите на эти старые листы. Им сто лет и несколько месяцев…
Ярослав кладет передо мной пожелтевшие, весьма потрепанные листы журнала «Огонек» за ноябрь 1914 года. На них снимки, рассказывающие о Первой мировой войне, которая к тому моменту шла уже целых два месяца. Реклама шведского крема для обуви, который «лучше немецкого», объявления – всё почти как сейчас. Задача реставратора восстановить эти артефакты столетней давности. Понятно, что существуют разные виды реставрации: живописи, архитектуры, ткани, мебели, металла. Ярослав же занимается предметами на бумажной основе. Как же это происходит?
– Как к доктору попадает больной, так и ко мне попадает больной документ, – разъясняет суть своей работы молодой реставратор. – Он может быть разорван, запачкан, поражен плесенью – всё что угодно. Я, как врач, должен его вылечить, придать ему нормальный вид, чтобы он мог долго служить людям. При этом для меня каждый старинный предмет уникален. Поймите, я работаю в музее, у меня музейное мышление. Я их восстанавливаю по специальной методике. Основа – водная промывка, которая удаляет грязь и желтизну. Иногда для этого используется аммиак. Некоторые думают, что бумага в воде может раствориться, но это не так. Потом по мокрой бумаге происходит восполнение утрат, соединение разрывов.
– Где вы учились реставрации бумаги?
– Этому учила меня руководитель реставрационного отдела, мой учитель, опытный реставратор Наталья Владимировна Зотова. Ну а потом я ездил на курсы в Санкт-Петербург, в Российский этнографический музей. Лекции читали видные реставраторы. Мне вообще очень понравилось профессиональное сообщество реставраторов, приятные и простые в общении люди, легко делятся своими знаниями, демонстрируют высокую степень открытости и дружелюбия. Жаль только, что сейчас обучение проходит иначе, чем в советское время. Говорят, что раньше на повышение квалификации можно было поехать просто по звонку. Теперь же за учебу надо платить, и немалые деньги. И вообще, музеи теперь должны зарабатывать деньги. На мой взгляд, делать из культуры бизнес нельзя. И это в то время, когда государство так нуждается в новой идеологии, когда ему так необходима национальная идея.
Ярослава предупреждали, что работа реставратора довольно рутинное занятие. Но ему по душе такой характер деятельности, нравится уединение.
Наблюдаю, как он надевает фартук, бережно и осторожно берет в руки лист журнала и переносит его на световой стол, благодаря которому видны мельчайшие дефекты на бумаге. Достает настоящие медицинские инструменты –оказывается, реставраторы используют их в своей работе. И вообще, в комнате есть немало предметов, которые могут рассказать о процессе реставрации не меньше, чем сам реставратор. Вот обычный чайный пакетик – вовсе не для чаепития, а для тонирования бумаги. А вот пакет муки – она здесь для того, чтобы сварить клей на паровой бане. Вот кипа книг и очень тяжелый утюг для пресса. Но настоящий большущий механический пресс тоже есть. После него бумага должна привыкнуть к свежему воздуху, поэтому ее кладут на целый день под более легкий пресс, например, в виде книг.
Говорят, талантливый человек талантлив во всем. И хотя Ярослав, по его собственным словам, не оправдал надежд отца, мечтавшего, что сын будет заниматься наукой, все же отец может гордиться сыном. Ярослав увлекается русской музыкой, русским роком, играет на гитаре, которую самостоятельно освоил после школы. Пытается освоить переплетное дело, все время готов учиться.
– Я человек не амбициозный, – говорит про себя Ярослав, – если бы я был амбициозным, то вряд ли бы работал в музее…
К сожалению, в музее по сей день заработная плата высококвалифицированных специалистов невысока. Но главное в том, что отцу удалось воспитать своего сына человеком честным, порядочным.
– Я стараюсь быть позитивным, – это слова Титова-младшего. – У меня растет сын, и я за него в ответе. Хочу, чтобы он вырос любящим свою историю и свою страну, мой отец с детства прививал нам с братом любовь к истории. Мне есть с кого брать пример. Все ищут национальную идею, а она, по-моему, заключается в том, чтобы просто любить свою Родину.
Фото автора
