{hsimage|Владимир Варнава на репетиции |right|||} Звезда балетной труппы Музыкального театра РК, лауреат национальных премий «Золотая маска» и «Арлекин» Владимир Варнава сразу же после премьеры уехал на международный фестиваль в Норвегию. Во время поездки выдалась редкая возможность общаться и беседовать о балете и современном танце с молодым танцовщиком и хореографом.
Надо было видеть, с каким вдохновением и как серьезно он работает на репетициях, мастер-классах, концертах. Честно сказать, благодаря этому общению и возможности увидеть «кухню», то есть момент рождения танца, мое слегка скептическое отношение к современному танцу в целом изменилось в лучшую сторону. В результате во время нашего путешествия сложилось что-то вроде интервью.
— Володя, вы только что принимали участие в фестивале «SmelteDegelen» в Норвегии. Что это был за проект?
{hsimage|Фото на память после мастер-класса ||||} — Этот международный фестиваль в течение многих лет проходит в Норвегии, его финансовую поддержку обеспечивает Баренцкульт. Проект осуществлялся в рамках международного сотрудничества стран Баренц-региона. Наша труппа привозила в Мо-и-Рану, в норвежский город-побратим Петрозаводска, спектакль «Спящая красавица». И вот теперь я был приглашен в проект мастера импровизации Ирины Смирновой. Это была ее задумка соединить классическую и джазовую музыку с современной хореографией. В проекте Ирины под названием «Река времени» со мной танцевала моя коллега из Мо-и-Рана Тереза Йоргенсен.
-Для вас было интересно участие в этом проекте?
{hsimage|На репетиции с Терезой Йоргенсен |right|||} — Очень интересно, потому что это бесценный опыт. Это и сложно, безусловно, потому что каждый раз ты не знаешь, как все сложится. Я стараюсь подходить к своей работе профессионально, и для меня нет разницы, где я работаю в Осло или в маленьком городке Мо-и-Рана. До этого мы с Терезой никогда не виделись, я не знал ее возможностей. Времени на подготовку композиции было в обрез. Мы работали по много часов день. Нужно было придумать совместный дуэт, отработать сами движения, синхронность, связать это все воедино с музыкантами и много чего еще.
— Как вас принимали на фестивале?
— Мы выступали в день открытия фестиваля. Принимали нас очень тепло, несмотря на то, что норвежский зритель менее богат на эмоции, может быть, все дело в хорошей рекламе? Поездка состоялась, Норвегия – очень красивая страна, где приятно бывать.
— На прошлом рождественском концерте вы впервые показали петрозаводской публике танец в собственной хореографии. Теперь как хореограф-постановщик вы показали петрозаводскому зрителю спектакль «Пульчинелла» на музыку Стравинского. Мне показалось, что ваша хореография чем-то похожа на хореографию Кирилла Симонова. Его современные трактовки спектаклей по-разному воспринимаются зрителем…
— Симонова можно воспринимать по-разному, но то, что он профессионал с большой буквы, с этим не поспоришь. Скажу больше, если бы не он, вряд ли бы я оказался в петрозаводской труппе. Мы познакомились в Ханты-Мансийске, куда Кирилл Симонов прилетел с Михаилом Шемякиным по своим делам. Ему предложили посмотреть студентов-выпускников. Я в то время уже окончил училище и год поработал в местном театре. Именно там я пытался ставить свои первые танцы. Но, конечно, хотелось творческого роста, была внутренняя необходимость учиться у профессионала, знающего и много работающего с театрами. Кирилл Алексеевич предложил мне перебраться в его труппу. Я с радостью согласился.
— Как вам ваша-наша труппа?
— Мне кажется, у нас сложился уникальный коллектив. Не знаю, в каком еще театре России есть труппа, подобная нашей, включая и самого Кирилла Симонова. У нас есть и приверженцы классики, и современного танца, а потому есть возможность эксперимента. Благодаря таланту главного хореографа, наши танцовщики очень дееспособны и находятся в хорошей форме. И что важно, это люди, которые не просто ходят на работу, они приходят с желанием творить.
— Как получилось, что вы стали постановщиком «Пульчинеллы»?
— Идея — была давняя. Этот спектакль должен был ставить финский хореограф. Он задумывал его более архаичным. Но произошли какие-то изменения, и Кирилл Симонов предложил мне попробовать себя в роли постановщика. К новому сезону мы создали два одноактных балета и уложились в шесть недель, но это была работа на износ. Солистка в моем спектакле повредила колено, и необходимо было быстро ее заменить. Честно сказать, в последний момент премьера оказалась под угрозой: накануне на прогоне одна из ведущих балерин потеряла сознание. Но все обошлось, премьера состоялась.
— Да, судя по всему, вам пришлось непросто, ведь во втором отделении вы танцевали еще и «Весну священную», созданную Мартином Форсбергом, хореографом из Швеции. Спектакль поразил своим темпом, ритмом, хореографией, а главное идеей. Я была на премьере и видела, что принимали вас очень хорошо. Публика уходила под впечатлением. Мне очень понравились костюмы Стефании де Граурок. Она, как и художник Эмиль Капелюш, работала над спектаклем Кирилла Симонова «Ромео и Джульетта». Как вам было вместе?
— Художникам тоже пришлось работать в напряженном графике, чтобы успеть к премьере, но у нас было полное взаимопонимание, многому мне удалось научиться у них за время проекта. Я вырос в театральной семье, мои родители – театральные художники. Папа хотел, чтобы я тоже стал художником, поэтому я ходил в художественную и музыкальную школы. А для общего развития с удовольствием посещал танцевальную студию. И когда ее руководителям предложили перебраться на работу в Ханты-Мансийск, я, окончив девятый класс, решил поступать туда в колледж искусств. Учился на хореографа и артиста народного танца. Хотел бы с благодарностью вспомнить имена своих первых учителей, это удивительные люди — Андрей Еремеевич Санников и Оксана Анатольевна Бойко.
— Как вы определяете стиль, в котором поставлен балет «Пульчинелла»?
{hsimage|Владимир Варнава: ""Не могу определить стиль, в котором работаю…" ||||} — Есть мнение, что я работаю ближе к стилю неоклассика, но это не совсем так. Неоклассика – современный танец на основе классического, в нем используется та же терминология и техника. Понятие неоклассического танца в XX веке прочно связано с именем Джорджа Баланчина. Я же в неоклассику пытаюсь ввести что-то свое. Когда ставлю, ни в коем случае не думаю, в каком стиле я сейчас работаю. Просто делаю то, что считаю нужным. Я пока не могу определить, какой это стиль. Мне нравятся театр, пантомима, cotemporary, работа в контакте, импровизация, нравится эстетика, присущая неоклассическому танцу, его линии и пластичность. Когда я смотрю постановки разных авторов, всегда стараюсь обратить внимание в на что-то хорошее, стараюсь заметить необычное. Это так важно – удивляться! Это необходимо для того, чтобы расти, чтобы творить.
— Как вы создавали свой балет? И какие у вас планы?
— Я все время слушал музыку Стравинского. Без конца. Это такой великий композитор! Его музыка сама подсказывает движения и руководит тобою, твоим телом. Движения рождались из музыки. Мне очень жаль, что Мари Ито повредила колено во время репетиций. Жаль, потому что каждый артист создает в паре свою собственную картинку, свое собственное и неповторимое настроение.
После такого марафона хочется прийти в себя, спокойно работать. Есть желание внести некоторые коррективы в уже созданную композицию «Пульчинеллы». Мысль все еще продолжает работать.
Фото автора
