Постановка «Кармен» всегда событие, независимо от качества спектакля. Ведь синтез музыки, вокала и зрелища непременно праздник. Кроме того зритель, ожидая новую постановку, находится в тревожном предчувствии: а что если нам покажут нечто вроде «Евгения Онегина» из жизни провинциальных райисполкомовских работников 1950-х годов (Большой театр, режиссер Дмитрий Черняков) или того же «Онегина» в обстановке чеховского Мелихово (это уже камешек в огород нашего Музыкального театра, постановка Юрия Александрова). Я уже не говорю о «Летучей мыши» на океанском лайнере (Большой театр, режиссер Василий Бархатов).
Не хотел бы, чтобы меня сочли зрителем-консерватором. Какие-то временные перемещения в спектаклях иногда вполне допустимы. К примеру, в «Травиате» (Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко, «Новая опера»). Но когда в той же «Новой опере» довольно сложный сюжет «Нормы» Беллини из древнеримской жизни переносится в неореалистический Рим 1950-х, для меня это нонсенс. Да, в опере главное – музыка. Но существует еще смысл, который заложен прежде всего в либретто. Не представляю «Бориса Годунова» в современной обстановке, хотя всяческих аллюзий может быть предостаточно.
На мой взгляд, современность в театре состоит не в том, что Онегин с Ленским стреляются из автоматов Калашникова, а в том, насколько близки нам их отношения в русле вчерашней эпохи, мысленно переносимой в сегодняшнюю. Плюс сегодняшний театральный язык. Подчеркиваю – язык, а не костюмы. К моему зрительскому счастью, в «Кармен» режиссер Юрий Александров разговаривает со зрителем современным языком, и мне особенно по душе, когда язык этот (я имею в виду талант постановщика) не педалируется исторически чуждыми манерами и деталями.
Нам показали и пропели историю чувственной и почти животной страсти, показали так, что дух захватывает.
Законов всех она сильней.
Меня не любишь, но люблю я,
Так берегись любви моей!
Но как это и должно быть, Кармен подчиняет себе все сценическое и музыкальное пространство, ярко выделяясь (причем ничуть не нарушая ансамбль) на фоне условной Севильи с вполне конкретными деталями традиционного оперного театра.
{hsimage|Сцена из спектакля ||||} В Кармен Анастасии Авериной невозможно не влюбиться. Легкая, подвижная, обольстительная Кармен ни минуты не стоит на месте. Редкостное мастерство певицы-актрисы буквально светится не только в знаменитых ариях, но и в ее чувственных движениях, даже, казалось бы, в статичной позе на воротах табачной фабрики.
Оригинально и первое появление в таверне вдрызг пьяного Эскамильо (Олег Золотос). Тореадор, к счастью, довольно быстро трезвеет и традиционно завоевывает любовь зрителей.
Далеко не всегда в оперном театре происходит сценический контакт солистов с хором и исполнителями других партий. Здесь же каждый живет своей особой жизнью, при этом создавая гармоничный ансамбль. Его прекрасно дополняет воздушный, почти невесомый балет.
Зрелище получилось на славу. Кармен победила всех.
