С Настей Авериной мы вместе учились в Петрозаводской консерватории. Всегда дружески здоровались, интересовались результатами сессий, желали друг другу удачи. Теперь мне улыбается солистка Музыкального театра Карелии, одна из многообещающих певиц труппы, недавно включившая в свой репертуар выдающуюся вокальную партию — Кармен.
— Насколько, по-твоему, тебе удалось воплотить Кармен?
— В том, что касается образа, есть вещи, которыми я довольна, хотя получилось не все. А вокально партия еще требует огромной работы. Она мне, конечно, не совсем по голосу, ведь Бизе изначально писал «Кармен» для меццо-сопрано. Но я не старалась петь как меццо, иначе просто все бы провалила. Настрой был петь своим голосом.
— Партия голосу не повредила?
— Нет. Хотя не скажу, что я певица, у которой нет вокальных проблем. Они есть и в этой партии высветились. И потом партия Кармен очень эмоциональна, эмоции порой зашкаливают, а у меня пока не получается одновременный контроль над действием и над вокалом. Над этим надо еще много работать.
— Но отказаться от Кармен мысли не возникало?
— Ни в коем случае! Когда мы начали работать над этой оперой, я поняла: какое счастье, что я пою именно Кармен, а не Микаэлу, как планировалось изначально. Большое спасибо нашему главному дирижеру Сергею Инькову, который поверил в меня и предложил петь Кармен.
— Согласилась не раздумывая? Или тень сомнения промелькнула?
{hsimage|В партии Кармен ||||} — На прослушивании мне казалось, что все очень плохо. Если честно, до сдачи партии я думала, что меня снимут с роли. Сомнения одолевали до последнего.
В новой работе многие коллеги меня поддерживали, особенно наш концертмейстер Александр Онькин и дирижер Сергей Иньков. Наверное, не в каждом театре главный дирижер может позволить себе уделять такое количество времени молодым солистам при подготовке партии. Я очень ценю такое отношение с его стороны.
— Чем различаются твоя Кармен и Кармен Евгении Гудковой?
— Мы с Женей очень разные. Она более брутальна — и режиссер просил это уменьшить. Я, наоборот, мягкотелая — и мне советовали добавить характера. Мы обе старались, как могли, и у обеих работа получилась. Надеюсь, что от спектакля к спектаклю смогу показать в своей героине новые черты.
Еще при подготовке спектакля мне казалось, что в моей Кармен маловато колдовства. Ведь она не просто цыганка, скорее колдунья, в которой много демонического. Демонизм еще от Мериме идет, его Кармен — настоящая ведьма. И Хозе ей говорит: «Ты дьявол!» Этой дьявольщинки у меня, конечно, не хватало.
— На взгляд со стороны, карьера в театре складывается успешно…
— В 2009-м я пришла в театр после окончания Петрозаводской консерватории по классу профессора Виктории Алексеевны Гладченко. Как раз театр готовился к открытию, труппа практически была набрана, задумывался «Евгений Онегин». Я пришла на прослушивание к Юрию Александрову с партией Татьяны. Наверно, его что-то во мне зацепило, раз он сразу не отправил меня домой. Спросил, пела ли я оперетту, велел через три дня придти с какой-нибудь арией. Я взяла «Хей-я» из «Сильвы», концертмейстер Наташа Настенко в экстренном порядке дала мне несколько уроков… И Александров сказал "да".
Но в первый год работы в театре, конечно, было очень тяжело. Съемная квартира, небольшая зарплата, маленькая дочка. В общем, нужно было потерпеть. Вскоре театр стал набирать репертуар, пошли концерты, появились главные роли.
— Что стало твоей «большой премьерой»?
{hsimage|А. Аверина — Недда-Коломбина ||||} — Недда в «Паяцах», потом Татьяна в «Онегине».
— В труппе тебе работать комфортно?
— Да. В закулисные разговоры, которые бывают в любом театре, стараюсь не вникать. Но, думаю, мы не склочная труппа. Насколько возможно, все стараются друг друга поддерживать.
— Сейчас ты готовишь сольный концерт оперетты «Там, где светит любви звезда» на 28 января в Музее изобразительных искусств. Что услышит публика?
— Окончательного варианта программы пока нет. Хочу включить в концерт и популярные арии, и те, что звучат редко. Например, в концерте будет ария Ирины из оперетты Дунаевского «Сын клоуна». Ария очень красивая, лиричная, чем-то напоминает мне русскую народную песню. Хотела бы взять «Песню о Вилье» из «Веселой вдовы», чтобы она осталась в моем репертуаре. Елена Николаевна Леонтьева посоветовала обратить внимание на арию Лизель из оперетты «Когда расцветают маленькие фиалки» Р. Штольца. Очень интересная джазовая музыка.
— Как себя чувствуешь в оперетте?
— Я мало пела оперетту, в репертуаре лишь несколько арий. Почти все учу с нуля. У меня нет опыта, нет тех знаний, с которыми ее надо учить и преподносить зрителю. Оперетта никогда не должна быть просто пением у рояля, даже в концерте все нужно уметь обыграть. Сейчас учусь красивым манерам, например, умению сделать веером в нужный момент красивый жест.
— Опытные артисты помогают советами?
— Я бы не взялась за сольный концерт оперетты, если бы не заручилась поддержкой таких профессионалов, как Нина Михайловна Болдырева, Елена Алексеевна Полиенко, концертмейстер Елена Николаевна Леонтьева. Они работают с жанром оперетты много лет и могут объективно сказать, смогу я ее петь или нет,
Когда осенью мы поехали на гастроли в Мурманск, было время об этом поговорить с Ниной Михайловной. Например, она мне сразу посоветовала взять арию из «Сына клоуна».
— В твоей семье артисты были?
— Не было. Но у папы хороший слух, он сам научился играть на баяне. Видимо, в папиных генах что-то есть: старшая папина дочь, моя сводная сестра — певица, окончила народное отделение РАМ имени Гнесиных.
— Дочке интересен театр?
— Ей пока интересно все: и музыка, и танцы. Стараюсь ее по возможности приводить в театр. Ей, например, очень понравился «Щелкунчик». На одном дыхании посмотрела новогодний спектакль «Морозко» — потом дома играла в Снегурочку и Деда Мороза.
— Что скажешь, если дочка захочет быть артисткой?
— Если это будет ее осознанный выбор… Мы с ней будем обсуждать будущую профессию заранее, в подростковом возрасте, когда определится круг ее интересов. Чтобы не получилось так, как со мной. Я сейчас понимаю: мне надо было в 15 лет идти в училище, а в 19 поступать в консерваторию. Если Катя захочет быть актрисой, то надо не опоздать.
— Почему ты считаешь, что опоздала?
— Я сначала окончила факультет начального образования, в консерваторию поступила в 23 года. Считаю, что это поздно.
Пока училась в университете, были попытки уйти: даже ходила в музыкальное училище, узнавала, что нужно для поступления. Но родители не поддержали эту идею, мама просила окончить начатое образование. И решимости у меня не было, все время оставались сомнения: да, вроде мне хочется петь, вроде сказали, что для этого у меня есть возможности…
Но для успешной вокальной карьеры, лучше окончить и училище, и консерваторию. Неспроста существует трехступенчатая система музыкального обучения: школа — училище — консерватория. У меня отсутствие училища очень сказывается. Пробел ощущался и когда я училась в консерватории, и до сих пор.
— Куда ушел ваш консерваторский выпуск?
— С Оксаной Мокеевой и Лерой Кузнецовой мы работаем вместе. Коля Иванов — солист Нижегородской филармонии, а Юля Маточкина поет в Академии певцов Мариинского театра. Отрадно, что все мы работаем по профессии.
— У тебя желания уехать в другой город, в другой театр никогда не возникало?
— Нет. Куда? В столичный театр? В Петрозаводске хорошие условия. Я знаю, что по России условия не лучше. Наш театр талантливый, набирающий силы, с большим потенциалом. У меня появилась квартира, родители живут недалеко, в поселке Пиндуши — всего за 200 километров. В новом сезоне мы выпустили две оперных премьеры; съездили на гастроли в Мурманск и Норильск. Живем, есть работа и слава Богу!
— Были в твоей творческой судьбе конкурсы?
— Я собиралась принять участие в двух конкурсах, но пока не сложилось: один отменили, перед поездкой на другой я заболела. Так что до сих пор не ездила. Только с прошлого года, когда дочке исполнилось два с половиной, я начала думать о конкурсах. Сейчас финансовое положение в семье позволяет запланировать такую поездку.
— А если тебе вдруг предложат участие в телеконкурсе? Вроде «Большой оперы» на канале «Культура»?
— Нет. Конечно, телевидение все подтягивает и дубли предоставляет, но отношение к таким конкурсам у меня несколько скептическое. Лучше попробовать конкурсы за границей, в Европе. Такая мечта есть, и, думаю, она осуществима.
— Значит, здоровые амбиции есть?
— Если бы их не было, я бы никогда не пришла в такую профессию.
— Теряешься, если на сцене что-то вдруг идет не так?
— Вот, например, была «Летучая мышь», и в первом действии случайно со сцены унесли халат. А мне-то дальше петь «В халате он к тому ж». Спектакль идет, а халата нет. Не то чтобы все на нем завязано, но многое. Машинально спела, конечно, про халат. Потом, когда я эту сцену анализировала, поняла, что раз так вышло, можно было спеть «в жилете он к тому ж». Но способность к импровизации приходит с опытом. Так же как и умение слушать партнера, а не говорить заученный текст. В последнее время я стала обращать внимание на то, что начинаю жить в спектаклях и получаю от этого огромное удовольствие.
— Когда карьера только начинается, самое время мечтать. Есть партия-мечта?
— Тоску хотелось бы спеть, Земфиру из «Алеко», Сантуццу из «Сельской чести». И обязательно Верди!
