О выдающемся концерте в Карельской государственной филармонии
С симфоническим оркестром под управлением Анатолия Рыбалко выступил Алексей Володин, один из самых востребованных пианистов современности
В последние годы не раз отмечалось, что симфонический оркестр Карельской филармонии с приходом в него в качестве художественного руководителя Анатолия Рыбалко обрел новое дыхание. Привлекательные профессиональные качества дирижера обнаружили себя с первых разовых появлений перед оркестром в различных программах, и, конечно, его приглашение на должность главного дирижера не было случайностью.
Работа Анатолия Рыбалко с нашим оркестром отмечена яркой чередой незабываемых вечеров. Таковым стал и последний концерт, состоявшийся в Большом зале филармонии 19 января. Программа, посвященная русской музыке, отличалась определенным шармом, а потому и притягательностью. В ней были представлены три имени и три жанра: Увертюра создателя легендарного композиторского содружестваа «Могучая кучка» Милия Балакирева к спектаклю шекспировского «Короля Лира», Концерт № 2 для фортепиано с оркестром Петра Чайковского и Третья симфония Сергея Рахманинова. Имена нередко звучащие в концертных программах, а вот исполнение всех сочинений по разным причинам – явление весьма нечастое.
Конечно, не только уникальная программа, но прежде всего имя великолепного солиста Алексея Володина привлекли слушателей, заполнивших концертный зал почти до отказа. Володин не впервые в Петрозаводске, хотя «заполучение» его на нашу филармоническую сцену является весьма трудно решаемой задачей. Один из самых востребованных пианистов современности, обладатель почти нереального количества наград, признанный самыми выдающимися дирижерами мира, он давно живет в основном за границей, но Россию не забывает и, видимо, Карелия чем-то привлекает его, раз он в своем загруженном графике находит возможность побывать у нас, за что любители музыки отвечают ему горячей признательностью.
Кстати, Алексей Володин, кроме концерта с симфоническим оркестром, отдельно выступил для друзей филармонии. Такая отзывчивость не может не поражать.
Увертюра Балакирева вряд ли знакома большинству слушателей. При феноменальной музыкальной одаренности композитор оставил сравнительно небольшое творческое наследие: это были прежде всего фортепианные пьесы и романсы, а также несколько симфонических увертюр. Масштабные замыслы (оперы, симфонии) остались либо незаконченными, либо вовсе нереализованными. Однако блестящий пианист и дирижер, обладавший огромными знаниями в области музыкального искусства и особой силой воздействия своей натуры на окружавшую его талантливую молодежь, в шестидесятые годы XIX века он стал «настоящим повелителем музыкального Петербурга», известным и за границей. Глубоко чувствующий природу национального, продолживший традиции Глинки и Даргомыжского, Балакирев оказался необходимым звеном в последующем расцвете русской музыки. Как истинно русское произведение прозвучала и увертюра к «Королю Лиру».
Второй фортепианный концерт Чайковского, равно и последовавший за ним Третий, оказались пасынками в истории исполнительства. Их затмила триумфальная жизнь Первого концерта, снискавшего неиссякающую любовь слушателей на протяжении вот уже полутора столетий. Но, думается, что впервые услышавшие Второй концерт не согласятся со сложившейся ситуацией, она по крайней мере несправедлива. Кстати, концерт посвящен Николаю Рубинштейну, поначалу категорически забраковавшему Первый концерт, но потом ставшему одним из главных его исполнителей.
Да, может быть, он не так эффектен, как Первый, в нем меньше пафоса, однако он поражает чрезвычайным образным богатством, импровизационной свободой формы и трактовки фортепианной фактуры и интересен как для исполнителей, так и для слушателей. Наиболее оригинальна в нем вторая часть. Лирика Чайковского находит здесь одно из своих высших воплощений: свободно льющийся мелодический поток не знает пределов, поражая своей красотой и затрагивая самые сокровенные эмоциональные глубины. В этой части к заявленному солисту композитор присоединяет своеобразных спутников – виолончель и скрипку, создавая тем самым не характерное для сольного концерта тройное концертирование. Солисты оркестра Екатерина Исаева (скрипка) и Нина Феофанова (виолончель) составили замечательный ансамбль с Алексеем Володиным, по достоинству им оцененный. Несмотря на некоторые огрехи в звучании оркестра, в целом, направляемые волей дирижера, музыканты оказались на высоте.
Порадовали они и в исполнении симфонии Рахманинова, одного из самых сложных произведений в оркестровой литературе. Анатолий Рыбалко как чуткий и опытный лоцман успешно провел вверенный ему «корабль» через все трудности. Симфония сложна, многослойностью ткани, обилием формирующих ее линий, каждая из которых важна и должна осмысленно прозвучать. Но главное в этом произведении, как и в других поздних сочинениях Рахманинова, – те мысли и чувства, которые зашифрованы нотными знаками.
Отъезд из России после революции и происходящие на Родине события, отголоски которых были слышны и за океаном, поселившаяся в его душе мучительная ностальгия – все это не давало композитору покоя, о чем свидетельствовало его собственное признание: «Уехав из России, я потерял желание сочинять. Лишившись родины, я потерял самого себя». Восемь лет его перо не прикасалось к бумаге, казалось, муза его покинула. Лишь постепенно возрождалась потребность творить, однако содержание написанного было совсем иным по сравнению с предшествующим периодом, музыка наполнялась тревогой и болью. Узнавая о сталинских методах искоренения инакомыслия, Рахманинов позволял себе поставить подпись под «гневными посланиями протеста», за что на родине подвергся остракизму, – последовал запрет на исполнение его произведений. К счастью, он был недолгим.
Сейчас мы не мыслим себе концертной жизни без музыки последнего романтика. И чем дальше он отдаляется от нас, тем более значительным и необходимым предстает его наследие, ибо музыка Рахманинова стала частью нашей души.
Фото Карельской государственной филармонии
