Когда Ксения училась в петрозаводской финно-угорской школе имени Элиаса Лённрота, учителя скептически относились к ее неординарной личности. Но пройдет время, и неистощимая фантазия и оригинальность, так часто приводившая к суровым последствиям в школьное время, очень пригодится ей в Амстердамском Институте Моды (Amsterdam Fashion Istitute). Этот институт, являющийся частью университета прикладных наук Амстердама, находится на 20-м месте международного рейтинга BOF курсов бакалавриата в сфере моды.
В детстве, проведенном между двух культур, эксцентричная девочка мечтала о разных профессиях — от парикмахера до журналиста и археолога, но линия судьбы привела ее на факультет дизайна моды. Это ярчайшее приключение ее жизни только началось, и, когда мы встретились в Хельсинки, Ксения была на каникулах. Она согласилась дать интервью «Лицею».
– Мы все понимаем, что живем в эпоху дизайна, сейчас многие мечтают о такой профессии. На мой взгляд, стать дизайнером одежды – это значит заявить о своих амбициях. В вас чувствуются смелость и решительность. Всегда интересно, как человек вдруг осознал свое предназначение. Икаким был ваш путь к этому решению?
– Еще в детстве мне объяснили, что творческие профессии – это несерьезно. Поэтому я долгое время стеснялась проявлять свои творческие наклонности и пыталась заниматься чем-нибудь серьезным. Учась в лицее в Хельсинки, решила стать инженером, изучала математику, физику. Для души же занималась фотографией и организацией художественных событий. Потом поступила в Хельсинкский университет прикладных наук, где получала образование медиа-инженера на английском языке. Учеба шла хорошо, и на первом курсе я получила работу в университетской лаборатории. Но позже, когда предложили временно преподавать на курсе, что, конечно, польстило, я стала понимать, что мне не так важна эта сфера, поскольку удовольствие я получала только тогда, когда занималась фотографией или другими творческими проектами.
– Что это были за проекты?
– Например, я выпускала небольшой независимый журнал Katso. Это был «зин» – тип журналов, выходящих самиздатом в небольших объемах. Проект вырос в небольшой издательский дом, и года три-четыре назад мы даже смогли выпустить книгу украинских фотографов Андрея и Ксении Гладушевских. Мне очень нравилась их эстетика, потому что она напоминала мне мое детство, связанное с Россией. Я выступила как составитель и дизайнер книги. Позже это помогло мне найти стажировку в креативном агентстве в Хельсинки, где я многому научилась.
Одновременно я познакомилась с моим бизнес-партнером Лешей Майоровым, который отлично рисует. И тогда же вдохновилась идеей создать короткометражный фильм о том, как появляется его рисунок на ткани, трансформируя платье. Я настолько погрузилась в этот процесс, что когда мы наконец-то закончили платье и приступили к съемкам, люди на улицах стали спрашивать, где такое платье можно купить. Таким образом я увлеклась еще одним проектом дизайна – принтами и одеждой. Это подкрепило мою уверенность двигаться именно в этом направлении.
– Была ли у вас за плечами художественная школа?
– В том то и дело, что не было. Я хотела заниматься дизайном, но боялась, смогу ли я этим вообще заниматься, у меня не было опыта рисования. Я не решалась рассказать о своем желании родителям и друзьям, но рискнула и начала искать университеты по миру, чтобы пробовать поступать. Мне хотелось узнать, что представляет собой процесс отбора, и проверить, есть ли у меня требуемые данные.
– Как вы стали студенткой Института моды в Амстердаме?
– Я поступала сразу в два вуза. Один из них в Вене, другой в Амстердаме. Готовилась в срочном порядке. Задания были непростые. Для Вены нужно было представить пять рисунков обнаженного тела, две коллекции одежды из десяти комплектов для мужчин и женщин плюс несколько других заданий. Потом, после первого отборочного тура, следовали три восьмичасовых экзаменационных дня.
Из 300 поступающих на экзамен пригласили 21 человека, и меня в том числе. На интервью я честно призналась, что занималась медиа-инженерией и про моду мало что знаю. Это был весьма забавный для меня опыт, ведь как потом выяснилось, приемную комиссию возглавлял один из ведущих дизайнеров современности, но я тогда даже не понимала, с кем разговариваю.
Для института в Амстердаме нужно было придумать дизайн-объект в 3D объеме из переработанных материалов. Используя мой инженерный опыт, путем плавки я сделала наушники из старого пластика, старых проводов и динамиков. Считается, что у моего поколения завышенная самооценка, поэтому моя концепция состояла в том, что наушники для нас – это своего рода модерновая корона. Думаю, моя работа обратила на себя внимание еще и потому, что наушники были работающие. Для меня очень важна функциональность вещей.
Институт в Амстердаме мне понравился больше. Сравнивая, я поняла, что мне по душе школа более либеральная, где нет старомодных ценностей вроде совершенства и четкой иерархии между студентами и преподавателями. Мне понравилось в Амстердаме уважительное отношение к человеку, независимо от того, откуда он, сколько ему лет, каков его опыт. Я сразу поняла, что это то место, где хочу учиться.
– Вы проучились первый год. Каково это – учиться в одном из престижных творческих вузов Европы? Из чего складывается учебный день?
– Я не пожалела о своем решении, хотя было непросто. На сайте университета сообщается, что средняя нагрузка студента в неделю составляет 42 часа, а иногда и больше. Мои предварительные навыки и умения оставляли желать лучшего, поэтому я трудилась по 70 часов в неделю. У нас очень интернациональная и дружелюбная группа. Есть ребята из Южной Кореи, Гондураса, Мексики, Америки, Португалии, Англии, Германии, Франции, Голландии.
Учебный процесс состоит из нескольких проектов. Параллельно мы слушаем теоретические лекции. Например, курс истории моды или бизнес и мода. Институт не художественная школа. Мне нравится, что мы плотно работаем с индустрией, и наши программы постоянно обновляются. В каждом проекте мы учимся у новых преподавателей. Помимо лекций и мастер-классов в свободное время студенты заняты индивидуальной исследовательской, творческой работой, изучением техник. Весь процесс строго документируется. У тебя нет такой роскоши, чтобы оставить что-то просто в голове, без объяснения – у всего, что ты делаешь, должна быть мотивация и ты должен уметь отстоять каждое свое решение. Это делается на еженедельных отчетах. Не всегда приятно и легко выслушивать критику, но ты должен учиться работать. В таких условиях без самодисциплины существовать невозможно.
– Что за проекты у вас были?
– Например, мы изучали один из районов Амстердама. Наблюдали за людьми, за их образом жизни, изучали историю и сегодняшнюю эстетику этого района. Мы должны были сложить все наши наблюдения в стилистический концепт для клиента. Этот проект я включила в свое портфолио потому, что сама сделала для себя открытие: оказывается, я использую слова как инструмент в той же мере, как и визуальные символы. Я много работаю со смыслом, с семантикой. Одна из сильных моих сторон как дизайнера то, что я умею создавать новые термины. В результате этого проекта у меня родился новый термин OLD NOUVEAU (ОЛД НУВО) – по аналогии с ар-нуво, то есть стиль, смысл которого в трансформации нового из старого, в котором используются старые вещи в новом ключе, превращающим рухлядь в дорогие дизайн-объекты.
Кроме проектов, у каждого студента есть так называемые reflection weeks. Это время, когда мы должны путешествовать, ходить на выставки, в музеи, кино, наблюдать и анализировать. Здесь важно не просто увидеть, но найти и зафиксировать связи между вещами. Также это время используется для собственных независимых проектов, которые институт ожидает от нас наравне со школьными заданиями. В их глазах справляться с учебной нагрузкой – это только минимум необходимого.
Один из моих независимых проектов навеян сочиненной мною сказкой «Козья Рожа». Он связан с моим детством в Карелии, с Севером. Помимо всего прочего, он включает в себя коллекцию одежды для взрослых, стильных, успешных и с виду очень уверенных в себе людей, которые тем не менее продолжают быть инфантильными. Это коллекция для людей, которые чувствуют себя в этом мире тревожными, недолюбленными и постоянно боятся разочаровать своих родителей. Мне кажется, таких людей очень много в поколении, к которому принадлежу и я.
– Что дал вам этот год учебы? Как вы оцениваете свои перемены?
– Мне показалось, что этот год вместился в три месяца. Но за это время столько всего произошло в плане профессионального роста, что ощущение такое, будто прошло лет десять. Могу сказать, что это был один из лучших, но тяжелейших периодов моей жизни. Тяжело не только ментально, но и физически. Многие просто не выдерживают, с трудом выдержала и я. Этот год дал мне понимание, что в глазах профессионального сообщества потенциально я творчески из себя что-то представляю.
– Те, кто любят приключения, очевидно, любят открытия. У вас были открытия в этом году?
– Каждый день был открытием! Например, я обнаружила, что все-таки могу рисовать! Но главное – закрепилось понимание, что ни дизайн, ни искусство, ничто не существует само по себе, всё вырастает одно из другого. Как дизайнеру мне часто приходится работать с деконструкцией, и в этом году, по иронии, деконструировав саму себя, я поняла, что весь опыт, накопленный в течение моей жизни, все идеи, все мысли – всё это наконец начинает обретать смысл. Оказалось, я шла к дизайну с самого детства. В какой-то момент, я просто на время забыла, что у меня всегда были творческие порывы в сторону моды.
– Кто из современных модельеров тебе близок?
– Среди тех, кто вдохновил меня, прежде всего назову Вивьен Вествуд, легендарного английского дизайнера. Сейчас ей уже 76 лет. Она знаменита тем, что повлияла на развитие и моды панк-культуры, принесла ее в мейнстрим. Ее модный дом не принадлежит ни к какому крупному конгломерату и выпускает очень небольшое количество вещей. Она вдохновенный и думающий человек, ценности которого мне близки. На мои представления о прекрасном также сильно повлиял финский дизайн, в частности, такое направление в нем, как функционализм.
– Может ли существовать мир без моды? Для чего она вообще нужна?
– Я верю, что каждый человек так или иначе заявляет о своем существовании. Если человек говорит, что ему не нужна мода, и он носит все, что покупает ему мама, – это тоже заявление. Одежда – часть нашего идентитета, осознаем мы это или нет. Своим внешним видом мы о чем-то рассказываем, на что-то реагируем. Получается своего рода круг: когда ты выбираешь, что надеть, ты даешь что-то обществу, где дизайнер, вдохновляясь обществом, переосмысливает идеи и снова выдает продукт обществу. И получается, что мода – инструмент диалога, гораздо больший, чем искусство, потому что не каждый человек может пойти и идет в музей, но каждый наденет одежду.
– Почему тогда глобальный мир предпочитает униформу, шаблонную одежду?
– Я не исследователь и смотрю через призму своего личного человеческого восприятия. Всегда старалась влиться в общество, хотя оно меня и отталкивало. Начиная со школы, мне хотелось слиться с толпой, но в то же время у меня была потребность проявить себя и выделиться. Мне кажется, в моем поколении это противоречивое чувство особенно видно в социальном медиа, где мы все выставляемся напоказ, желая, чтобы нас видели, но не желая, чтобы в нас тыкали пальцем. И получается понятно, что ничего не понятно.
– В разговоре вы упомянули, что вас интересует тема нынешнего поколения. А как вы относитесь к социальным сетям?
– Я считаю, социальные медиа – лучшее, что могло произойти с человечеством. Особенно люблю Инстаграм, который сильно развился и превратился в настоящий художественный форум, где люди сами превращаются в дизайнеров. Мне кажется, социальные медиа позволяют нам заглянуть в душу человечества глубже, чем когда-либо еще. Миллионы людей посвящают время тому, чтобы отобрать нужные фрагменты себя и окружающего мира, для того чтобы создать желаемую картинку реальности и собственной личности. При таком раскладе мне как наблюдателю-дизайнеру остается лишь обработать их фантазии и предложить им то, о чем они подсознательно фантазируют.
Фото Ирины Ларионовой и из личного архива Ксении Хенинен
