«Не устану повторять, что мне всегда и везде невероятно везло с людьми. Благодаря этой поддержке, этой заботе и опеке, я потихонечку начала делать свои первые более уверенные шаги в актёрской профессии».
Актриса Ольга Лукашова — единственная коренная петрозаводчанка в труппе негосударственного театра Аd Liberum. Накануне юбилея с ней побеседовал Александр Картушин.
— Ольга Владимировна, почти вся ваша творческая жизнь связана с нашим городом. Вам никогда не хотелось сменить привычные декорации, перебраться в другой город?
— Никогда. Быть может, я не современный человек, но я безумно люблю свой город. Где бы я ни жила, и в Абакане, и в Петропавловске-Казахском, я никогда не сидела без работы, скучать, если честно, некогда было. Но мне так хотелось всегда вернуться в Петрозаводск. Может, чтобы что-то доказать, скорее всего самой себе. В нашем городе всегда был высокий уровень культуры, это правда. Такой концентрации талантливых людей я нигде не встречала.
— Но супруга вы встретили не в Петрозаводске…
— Однако привезла именно сюда. Когда мы приехали, город нас встретил своим привычным пейзажем: тяжелые свинцовые тучи, мелкий моросящий дождик. Атмосфера гнетущая, на первый взгляд. Но спустя некоторое время Валера (Валерий Израэльсон – муж Ольги Лукашовой. — А.К.) сказал: «Я молю Бога, чтобы здесь остаться. Если нас возьмут в театр, я даже пить брошу» (смеётся)… Ему здесь очень понравилось. Северная природа манит к себе, притягивает. А уж если пустил её в своё сердце, свою душу, то эта любовь на всю жизнь. И когда на время покидаешь эти места, поскорее хочется вернуться. «Ах, проклятый Петроской, чёртова Карелия», как напевал, бывало, Игорь Румянцев.
— Каким было ваше детство?
— Я всегда считала, что детство у меня было самым счастливым. Уверена, что родители у меня самые лучшие, самые замечательные. Ну, во-первых, потому что они весёлые, во-вторых, потому что они участвовали в самодеятельности. Так что вопросов связывать свою жизнь с театром или нет, у нас с сестрой никогда не было. Мама мечтала стать актрисой. Я у неё как-то спросила: «А что тебе помешало?» Она ответила: «Ну что ты, какой театр после войны? Надо было братьев поднимать, да много чего… Не до того было…». Но зато они с папой реализовывали себя в самодеятельности. Каждую свободную минуту посвящали народному театру.
А папа мой, кстати, не имея специального музыкального образования, ориентируясь только на слух, организовал на заводе струнный оркестр. И с единомышленниками, такими же работягами, после смены оставались в заводском клубе и репетировали.
Так что мы с Люсей, сестрой, можно сказать выросли за кулисами, и ещё с детсадовского возраста я точно знала, кем я хочу быть, когда вырасту.
— Путь к достижению мечты был так же прост, как и выбор профессии?
— А вот тут всё оказалось сложнее, чем я думала. Мечта была, я занималась в художественной самодеятельности при Доме культуры завода Тяжбуммаш. В восьмом классе мне доверили роль Фоминичны в «Банкроте». Возрастная роль, с которой я, по мнению руководителя, прекрасно справилась. И после очередного показа наш руководитель мне сказал: «Тебе надо поступать». А тогда ещё можно было поступать после восьмого класса и в Свердловск, и в Саратов. Но я же себя представляла только Гурченко. Какой мне Саратов, только Москва, ну в крайнем случае Ленинград.
Если бы я сразу после окончания восьмого класса поехала поступать, может быть, и поступила бы. Но я решила окончить десятилетку. После окончания школы я четыре раза ездила поступать! Штурмовала и Москву, и Питер, но каждый раз, когда доходила до творческого конкурса, всегда слетала. Вероятно, чего-то не хватало. Но мечта во мне сидела прочно. Никем другим я просто не могла себя представить, мечтала работать в театре. Кем придётся, но только в театре.
Втайне от родителей, которые были уверены, что я подала документы в ПетрГУ, устроилась работать в Финский театр. Первая запись в трудовой книжке гордо сообщает всем, что я принята в Финский драматический театр на должность гардеробщицы. Потом меня повысили до реквизитора. А когда театр ушёл в отпуск, всё лето уборщицей была, мыла гримёрки к сезону. Я была счастлива, когда видела эти зеркала! Представляла себе, что когда-нибудь и у меня появится личный гримёрный столик с личным трюмо. А как меня принял коллектив Финского театра! Как родную! И первый мой выход на профессиональную сцену в детской сказке состоялся именно в Финском драматическом театре. Играла я Зайчика.
И всё было бы прекрасно и дальше, но мне этого было мало. Я понимала, что мне не хватает образования, умения, элементарных актёрских навыков.
И в 23 года я в очередной раз поехала в Москву, поступать в ГИТИС. Но после прослушивания педагог Михайлов, который набирал курс, меня вызвал и сказал: «Вижу, девка ты хорошая. Глаза у тебя раненые-раненые. Но ты сейчас ни в один вуз театральный в Москве не поступишь. Во-первых, возраст уже не тот, 23 года всё-таки, а во-вторых, прости, но у тебя несоответствие внутренних и внешних данных».
Я тогда так обиделась на него… А потом он продолжил: «Поезжай в любой город, поступай в любой городской театр, выходи на сцену и становись женщиной!»
Возмущению моему не было предела! Я же впрямую всё восприняла. Только спустя некоторое время я поняла, что он имел в виду «…становись Актрисой, Женщиной на сцене, а не девочкой с косичками…»
Но я проглотила обиду и по совету подруги решила поехать в город Абакан, где недавно открылся театр кукол, а при Абаканском музыкальном училище ещё и набирали в этот самый театр два актёрских курса – национальный хакасский и русский. Мы с папой и мамой раскрыли карту нашей необъятной Родины. Абакан. Где это? Я даже названия такого не слышала. Сибирь оказалась. Очень далеко от Петрозаводска. Другой конец карты! Но охота пуще неволи. Я заработала деньги на билет в один конец и полетела с твёрдым намерением поступить. И поступила. Меня взяли сразу на второй курс.
Конечно театр кукол меня совершенно не устраивал. Я-то мечтала о драматической сцене. Но я там училась, играла небольшие роли в спектаклях, набиралась опыта.
Как часто, всё-таки, в нашей жизни всё решает случай… Через дорогу от театра кукол находился Областной театр драмы, и все работники обоих театров прекрасно общались между собой. И вот однажды я случайно узнаю, что одна из актрис театра драмы уходит в декретный отпуск и режиссёр ищет ей замену. На главную роль! В драматический театр! Ролей у меня в театре кукол почти не было, и я трудилась заведующей литературной частью. Близко к искусству, но далеко от сцены. Я прекрасно осознавала свои тогдашние способности. Где я и где главная роль в драматическом спектакле! Но послушав увещевания подруги, решилась на этот отчаянный и почти что сумасшедший шаг. «А в конце концов, — подумала я, — а что я действительно теряю?!»
На прослушивании режиссёру что-то читала, какой-то этюд он меня попросил сыграть. Я сыграла. Вопросов ко мне было два. Первый – размер обуви, второй – размер одежды. Мне дали пьесу и предложили на выбор любую женскую роль.
«Точно подвох», — подумала я. И выбрала небольшую роль разбитной секретарши.
Но в приказе на следующий день напротив имени главной героини значилась моя фамилия. Вот так я, не имея образования, начала играть в Областном театре драмы.
— Справились?
— Что я тогда вытворяла! Страшно вспомнить… На сцене мне мешало всё. Руки мешали, ноги мешали… А тут ещё надо любовь играть! Одним словом, я начала свой творческий путь с большого провала. Я это и тогда прекрасно понимала. Спасибо коллегам, которые всё сыграли за меня. Только много позже я поняла, чего это им стоило и что означает на сцене понятие «партнёрство» … Я им так за это благодарна. И я не устану повторять, что мне всегда и везде невероятно везло с людьми. Благодаря этой поддержке, этой заботе и опеке, я потихонечку начала делать свои первые более уверенные шаги в актёрской профессии. А через некоторое время играла уже почти все главные женские роли.
Кстати, мой дебют на драматической сцене принёс мне не только болезненные воспоминания. В этом злополучном спектакле я встретила своего будущего супруга Валерия Израэльсона. Как он меня пестовал, как заботился!
Скрупулёзно боролся с моей пластикой, речью, манерой существования, буквально лепил из меня актрису. И ругал меня всегда, придираясь, как мне казалось, к мелочам. Кого больше любим, того больше и бьём… В нашем случае это было именно так. Валера привил мне театральный вкус, отношение к профессии. Благодаря его педагогическим способностям я многому научилась.
Жены декабристов ехали за мужьями в Сибирь, а у нас наоборот. Я из Сибири привезла себе мужа.
— Как ваша карьера строилась уже в родном городе?
— Я мечтала вернуться в Петрозаводск на белом коне, однако Валеру приняли в Русский театр драмы актёром, а меня… костюмером. Сложно было в тот момент. Всякое глотать приходилось. И насмешки, и откровенные издёвки… Но я никогда не забывала о своей мечте. Никогда. Даже после язвительных фраз типа: «Да чтобы мы с костюмером на одну сцену вышли…»
Мне постоянно приходилось всем доказывать, что я самостоятельная творческая единица, что я многое могу. Да и сейчас я каждый раз выходя на сцену доказываю своё право там находиться. Знаешь почему? Потому что выхожу рядом с молодыми. Так страшно опозориться, что-то не так сделать, потому что на тебя смотрят уже иначе, и статус твой не позволяет промашек или небрежности. Это безумно сложно. Постоянно нужно доказывать. Но это так здорово! Я счастливый человек, потому что до сих пор могу наслаждаться любимой профессией. Не каждому это дано –заниматься любимым делом.
— И всё же, несмотря и вопреки, ваша мечта сбылась?
— Более чем! Знаешь, я давно уже живу с одним ощущением. Ощущением «не спугнуть», «не взболтать». Всё хорошо сложилось и складывается. Так и должно быть.
— Родители успели увидеть вас на сцене?
— Да, конечно. Правда, папа никогда не ходил на мои спектакли. Почему? То ли он боялся сглазить, то ли стеснялся. А может, просто очень нервничал и переживал за меня? Не знаю. Но мне всегда казалось, что он гордился мной. А вот мама часто ходила, ей это было интересно. Жалею, что папе так и не удалось увидеть фильм, в котором я снялась. («Конвой PQ 17») Это фильм о Великой Отечественной войне, а папа не понаслышке знал, что такое война. Воевать ему не пришлось, но военное и послевоенное детство и юность оставили отпечаток на всю его жизнь. Никаких подробностей об этом периоде он никогда не рассказывал. У нас был небольшой участок земли на берегу Сямозера, и каждый раз 9 мая он брал с собой гармонь, уходил на берег озера, крепко выпивал, плакал, и начинал петь на всю округу. Хорошо пел. Его все любили слушать.
— Если бы у вас сейчас появилась возможность встретиться с кем-то из ныне ушедших из жизни людей, кому бы вы хотели сказать «Спасибо»? За какой-то совет, за участие в вашей жизни или просто так?
— Прежде всего, конечно, маме с папой. Мне их часто не хватает. Спасибо за то, что не мешали проявлению творческих амбиций. Особо не поддерживали, но и не мешали.
Сказала бы спасибо педагогу из ГИТИСа Михайлову, который дал мне волшебный пинок, встряхнул меня. «Хотите стать актрисой – доказывайте!»
Огромное спасибо сказала бы Леониду Михайловичу Владимирову, прекрасному актёру, педагогу, режиссёру. Как он меня ломал! Ни один режиссёр со мной так подробно не работал! Новый рывок в профессии, если так можно выразиться, у меня произошёл именно благодаря Владимирову, который поверил в меня и пригласил на одну из центральных ролей в спектакль «Плачу вперёд!» по пьесе Н. Птушкиной.
И, конечно, отдельное спасибо я хочу сказать Владимиру Весскому, Снежане Савельевой, что после развала Русской драмы они предложили Израэльсону и мне играть в театре Аd Liberum. Мы этим предложением с удовольствием воспользовались, и вот уже десять лет мы служим в негосударственном авторском театре.
— Не расстроились, что ваши сыновья не выбрали актёрский путь?
— Наоборот, обрадовалась! Просто этим нужно либо болеть, либо не трогать. Этой профессией можно заниматься только в одном случае, если ты не можешь жить без неё. Вот и всё. Можешь не играть — не играй, мне так кажется.
А что касается парней, то они занимаются творчеством. Каждый своим. Старший Максим много лет играл в КВН, писал тексты для скетчей. Сейчас в свободное от работы время позволяет себе участие в стэндап-концертах. Младшему Диме тоже нравится писать стихи, рэп-тексты. Но это тоже больше для себя.
— Какой спектакль из своего прошлого вам хотелось бы ещё раз сыграть сейчас? Что бы вы в своем образе поменяли?
— Спектакль Геннадия Тростянецкого «Оскар». Фееричный спектакль, блестящий актёрский ансамбль. А поменяла бы или нет? Ну, зачем об этом думать. Главное, что я бы ещё раз с удовольствием погрузилась бы в эту невероятную атмосферу, в этот сказочный серпантин.
— Чего вы боитесь? Есть место страху в вашей, как вы говорите, благополучной жизни?
— Знаешь, стареть не хочется. Если раньше по утрам легко вставала, сейчас приходится вытягивать себя из постели уговорами. Жизнь – такая штука короткая и тратить её на какие-то пустяковины не хочется. Не имеешь права тратить время на ерунду.
— О чём мечтаете?
— Работать хочу, играть хочу. Я прекрасно отдаю себе отчёт в своём месте на сцене, но я ещё не наигралась. У каждого свои игрушки, так вот я в свои ещё не наигралась. Не наелась досыта. А мечтаю, чтобы наш театр и дальше жил, чтобы все были здоровы. Это важно.
— Что пожелаете будущему поколению актеров?
— Ничего не бояться. Самоотверженности, самоотдачи. И любви к своей профессии. Серьёзно относиться к профессии и несерьезно к своей роли в ней.
— Что для вас в актёрской профессии табу?
— Интриги и выпрашивание ролей.
— Чем вы гордитесь?
— Семьёй своей. У меня хорошая семья. Горжусь, что у меня двое сыновей. Что я любима, мне это нравится. Знаешь, ведь всё, что я хотела от жизни, я всё получила. И получаю, понимаешь, какая штука… Горжусь нашим театром, что вот уже десять лет мы показываем уровень профессии. Горжусь, что я работаю именно в этом театре, именно с этими людьми.
— С какой фразой вы идёте по жизни?
— Я хочу досмотреть, чем закончится это кино…
Фото из личного архива Ольги Лукашовой
