Театр кукол Карелии сейчас закрыт, как и все культурные учреждения. Но занавес обязательно вновь поднимется, мы в этом не сомневаемся. А пока давайте познакомимся с молодым сотрудником театра — машинистом сцены Стасом Самко. С ним беседует одиннадцатиклассница, юнкор Анастасия Денисова.
В детстве одним из моих любимых мест был Театр кукол. Я обожала бегать в фойе и играть с огромным кораблем на стене. Самый лучший момент — это когда на сцене появляется первая кукла. Из-за ширмы выглядывает какой-нибудь зверек или человек, и начинается волшебная история…
Но кто знает, когда же эта история начинается на самом деле? А единственная ли она? Спустя много лет я наконец могу узнать, что же происходит за сценой. И кто эти люди, без которых ни один спектакль был бы невозможен.
… Мы сидим в городском клубе вместе со Станиславом Самко, машинистом сцены Театра кукол РК. Нам очень повезло – почти нет посетителей, ничто не мешает нашему разговору. Я не успеваю задать и первый вопрос, как Стас уже замечает:
– Правильнее будет Театр кукол, а не кукольный театр…
Хорошо, теперь на всю жизнь запомню, что больше никаких «кукольных театров», а только «Театр кукол».
– Как только ни называют мою профессию, – задумывается на мгновение Стас, – монтировщик, рабочий сцены, машинист сцены. Но, знаешь, думаю, что очень хорошее, ёмкое определение дала молодой режиссер из Санкт-Петербурга – stage hands – «руки сцены».
А ведь точнее и не скажешь. Кто еще может сделать так, чтобы декорации оживали на сцене? Кто соберет вместе всё то, что изготовили художники и декораторы?
– Станислав, как ты оказался в Театре кукол Карелии?
– Честно? Я попал в Театр кукол совершенно случайно, меня туда позвал знакомый. Я находился в поисках чего-нибудь, и этим «чем-нибудь» оказался наш Театр кукол. Я считаю, что любая работа, даже работа водителя самосвала, будет интересной, увлекательной и творческой только в том случае, если водитель самосвала любит свой самосвал и свою работу.
– И что же самое интересное в твоей работе?
– Есть много смешных ролей: один мой коллега играл крутящийся горшок, другой – солнышко, и я должен был включать и выключать свет, когда загоралось северное сияние. Это все кажется чем-то мелким и незначительным, к этому можно относиться как к чему-то элементарному и неважному, как будто ты занимаешься этим только потому, что больше нечем заниматься. Но ведь можно получать от этого удовольствие и кайф! Ты стоишь за сценой и слышишь, как дети хлопают, им понравилось. И ты понимаешь, что если им понравилось, то им понравилось всё. Не один какой-то конкретный актер. Взрослые могут сказать, что фильм был плохой, но игра Брэда Питта, например, была бесподобна. А здесь ты являешься частью целого творческого процесса!
Я начинаю думать о том, насколько этот процесс сложен, ведь столько людей должны приложить усилия, чтобы спектакль запомнился малышам и их родителям надолго. Стас с удовольствием вспоминает этот процесс:
– Когда мы ставили спектакль «Слон Хортон» режиссера Екатерины Тихоновой из Санкт-Петербурга, я и мой коллега присутствовали на репетициях и, вообще, были плотно вовлечены в процесс создания спектакля. Например, вдоль сцены должна пролететь огромная фанерная картина, и режиссер уже у нас спрашивает: как лучше это сделать и возможно ли это? Бывало, что на особо успешных показах мы с коллегой тоже выходили на сцену, кланялись, нам тоже аплодировали.
Кто главный в театре? Актер? Режиссер? По мне так главных в театре нет. Спектакль – это всегда продукт коллективного творчества, нельзя вычеркнуть никого. Есть ремесло актера, а есть ремесло рабочего сцены.
– Твоя работа всегда была такой интересной?
– Скучным взрослым людям приходится ходить на скучные взрослые работы, чтобы платить скучные взрослые ипотеки. И у машиниста сцены тоже есть история со скучной взрослой работой. Есть выездные спектакли в детские сады. Иногда это бывает очень утомительно. В день может быть четыре спектакля. Твой рабочий день начинается в семь утра, надо погрузить все декорации в автобус, актеры тоже садятся, ты вместе с ними, и вы едете в детский садик. В девять утра – первый спектакль, и до этого ты все собираешь, проверяешь и радуешься, что ничего не забыл. А иногда расстраиваешься, потому как забыл что-то, и надо как-то выкручиваться!
Спектакль заканчивается, нужно всё быстро собрать, погрузить, съездить в театр, поменять декорации и ехать на следующий спектакль. Если это пятница, то ты понимаешь, что в субботу у тебя с утра спектакль на сцене театра, ты вернулся в театр, забыл на секунду про автобус, пошел на сцену, поставил стационарный спектакль. А это все-таки немного по-другому. Например, на спектакле «Калевала» половину сцены занимает бассейн. И его надо проложить резиной и наполнить водой. В общем, домой ты приезжаешь только в 10-11 вечера.
– Тебе не кажется, что сейчас кукольные спектакли изменились?
– Сейчас очень мало осталось ширмовых спектаклей. Есть ветераны вроде «Трех поросят» а так это в основном живое взаимодействие актера и куклы. Но всегда остается магия театра. Мой сын как-то пришел на спектакль, а после него детям предложили экскурсию по закулисью. Дети могли походить и потрогать кукол.
Вот некоторые спрашивают: зачем показывать ребенку обратную сторону, ведь он перестанет верить в магию театра. И я подумал тогда, что, будучи маленьким, верил в происходящее на сцене, думал, что это волшебство. Сейчас дети понимают, что кино – это кино, а театр кукол – это куклы.
Когда я спросил у сына, понравилось ли ему и что больше всего запомнилось, он ответил, что больше всего понравилась экскурсия, ему было интересно узнать, как все работает.
– Какие сложные спектакли, с точки зрения машиниста сцены, ты можешь вспомнить?
– Сложная техническая задача была в спектакле Яны Туминой «О рыбаке и рыбке». Морем была синяя целлофановая пленка, которую растягивали на три ряда, под нее клали рыбацкую сетку, ставили два тепловентилятора, поочередно их включали, чтобы создать образ волн. Ближний к сцене край волн поднимался, накрывал деда полностью, актер проползал под этой конструкцией, а в середине была прорезь, актер пролезал в неё, и создавалось впечатление, что дед тонет.
– Тебе довелось провести много времени рядом с актерами. Какой-то их опыт ты перенял?
– Думаю, да. Ты видишь, как они держат куклу, как относятся к ней, и сам начинаешь беречь и любить ее. Да, ящики с куклами бывают тяжелыми, да и лестницы узкие, а время работы бывает очень неудобным, зарплата тоже небольшая. Но все это с лихвой компенсируется тем весельем и удовольствием, которое ты получаешь во время репетиций и спектаклей. Круче и прикольнее коллектива я точно не видел!
Я вспоминаю, как этим летом мне удалось поработать в молодежном пресс-центре на фестивале «Куклантида», и соглашаюсь, что атмосфера Театра кукол – это что-то поистине удивительное. Стас усмехается:
– Думаю, в жизни каждого творческого человека должен быть этап, когда он работает машинистом сцены. Нужно потаскать декорации, чтобы прочувствовать процесс. Сейчас я работаю в Доме Кантеле, и когда хожу по нему, то там, в углу, стоит линолеум для сцены. Каждый раз прохожу мимо и одергиваю себя: «Всё, всё, это закончилось». Были вещи, которые бесили: прибивать линолеум к сцене, ковер, выливать воду из бассейна, бесили декорации «Аладдина» – фанерные слоны, которых нужно было постоянно собирать… Но это всегда того стоило!
Мы сидим какое-то время в тишине…
– Вот что скажу, – неожиданно говорит Стас. – Самое удивительное место в мире – это сцена, где бы она ни была. И когда тебе предоставляется шанс выйти и на этой сцене что-нибудь сделать или сделать что-нибудь для этой сцены, это очень круто. Ничто не заменит кайф от нахождения на сцене! Сцена цепляет тебя настолько, что ты потом идешь с ней по жизни.
– Изменилось ли отношение к спектаклям после того, как ты познал другую сторону этого процесса?
– У меня отношение к происходящему на сцене изменилось очень давно. Я играл в студенческом театре, и там мы всё делали сами. Когда я шел в Театр кукол, уже знал, какой это труд. Сейчас, когда смотрю спектакли, иногда замечаю какие-то недочеты вроде торчащего провода.
… Мы и не заметили, как пролетело время. Оказывается, есть столько всего, что скрыто от глаз зрителей, и так много хочется еще узнать. Но, думаю, что-то всё же должно оставаться секретом…
От редакции. Станислав Самко сейчас уже не работает в Театре кукол. Но пусть останется его теплый рассказ о тонкостях профессии машиниста сцены, о театре в целом.
