Соединительная лента между правым и левым полушарием мозга corpus callosum становится на 25% больше всего через год занятий.
Проректор Российской академии музыки имени Гнесиных, профессор, доктор искусствоведения, доктор психологических наук Дина Кирнарская стала гостем программы «ПРАВ!ДА?» на ОТР.
Основная тема ее научных исследований – музыкальная одаренность. Она не признает популярного мифа о том, что это удел избранных обладателей музыкального слуха. По ее убеждению, ребенка нужно учить музыке не для того, чтобы сделать из него великого музыканта, а для того, чтобы он стал лучшим в любой профессии. Считает, музыка – лучший путь к жизненному успеху. «Тот, кто слушает симфонии, по-другому и гайки заворачивает».
– Дина Константиновна, вы часто говорите то, что занятия музыкой развивают в ребенке самое лучшее: здесь и лидерские качества, и собранность, и выдержка. Расскажите, пожалуйста, как, потому что это очень интересно.
– Музыкальные занятия меняют структуру мозга – в этом весь секрет. Я сама присутствовала при открытии, когда Готфрид Лауг, гарвардский ученый, чуть не прыгал на одной ножке: «Да, вот мы нашли!» Потому что соединительная лента между правым и левым полушарием мозга, corpus callosum ее называют или «мозолистое тело» по-русски, оно становится на 25% больше всего через год занятий.
Что значит – соединение между левым и правым полушарием? Это значит – вместо того, чтобы «м-м-м», мычать, вы говорите: «Я помню чудное мгновенье…». Понимаете? У вас все ваши творческие силы реализуются и сразу же перекладываются на общепонятные языки. Есть понятие пластичности мозга. Ну, может быть, до 12 лет максимум мы можем об этом говорить. И если ребенок начал заниматься музыкой, то усиление коммуникации, что ли, между полушариями мозга, просто гарантировано.
И это самый древний язык. Музыка старше языка, старше речи. Значит, у вас речевые способности от фундамента питаются, от самых корней. И вы начинаете лучше усваивать языки, лучше говорить, у вас усиливаются математические способности. Не говоря уже о том, что музыка – это древнейший способ коммуникации, вы общаетесь. А коммуникация – это все. Это способности к бизнесу, способности к менеджменту. Это все упирается корнями в музыкальную психологию, в музыкальный мозг. Поэтому заниматься музыкой – это значит просто заложить потрясающий фундамент для всех своих жизненных успехов.
– А если убеждены родители, что ребенку, как говорится в народе, медведь на ухо наступил: и слуха нет, и голоса нет. Как их убедить, что, даже несмотря на эти характеристики, все равно нужно отдавать ребенка в музыку?
– Дело в том, что слух – это миф очередной, что для того, чтобы заниматься музыкой, нужен какой-то великолепный слух. Есть более важные качества. Ну, скажем так, некая такая отзывчивость на музыку, когда человек вступает с ней в диалог, начинает как-то очень чутко на нее реагировать. И это качество скорее эмоциональное, и оно не зависит от слуха.
Стендаль заметил: «Знаете, был у меня такой экспедитор военного бюро. Вот скрипнет половица – и он говорит «фа-диез». Абсолютный слух! И ненавидел музыку, страшная вещь!» Еще Стендаль в XIX веке об этом сказал. А в книге «Жизнь Россини» он рассказывает другое – что был некий граф, который вообще всю жизнь отдал опере, музыкальному театру, слушанию музыку. И там медведь отдавил все уши! То есть он не мог воспроизвести ни одной мелодии.
Вообще в музыке полным-полно профессий, где совершенно не нужно иметь какой-то уникальный и потрясающий слух.
Вы будете даже смеяться, но некоторые пианисты не обладают уж таким выдающимся слухом. Потому что на струнах, скажем, действительно нужно настраивать, и если вы мельчайшие нюансы не улавливаете – ну, это не есть хорошо. А на фортепиано – ничего, ничего. Я знаю профессиональных пианистов, которые трехголосный диктант не могли написать, сложно. Не говоря уже о том, что вы можете быть музыкальным продюсером, музыкальным журналистом, вы можете массу музыкальных профессий приобрести. Например, педагог. Учительница музыки – золотая специальность. И зачем вам тут какой-то уникальный слух? Тут нужно любить музыку и любить ребенка – все, что вам надо.
Вот любимую цитату вам приведу Артура Шнабеля, грандиозную вещь он сказал: «Самое главное – это любовь, любовь к музыке. Любовь всегда дает некоторое знание. Но я никогда не слышал, чтобы знание давало что-либо, подобное любви».
– А как по вашим ощущениям, музыкальная школа не отбивает эту любовь к музыке?
– Частенько отбивает. Тут, вы знаете, язв у нас много. Прежде чем говорить о каких-то проблемах, надо сказать, что наша музыкальная школа – действительно одна из лучших в мире. Многие даже утверждают, что самая лучшая в мире. И правда. Если вы так поскребете какого-нибудь виртуоза иностранного, у него в анамнезе, в его биографии музыкальной есть русские корни: его учитель учился у кого-то из русских, что-то такое есть. Так что мы владеем потрясающим достоянием. Мы владеем методикой подготовки профессиональных музыкантов. Но это только часть правды.
Есть еще другая часть. Пока что мы не находим, может, такую наиболее эффективную методику работы с аудиторией, то есть работы с теми, кто не слишком талантлив, не очень усидчив, не желает вкладывать большие силы в музыкальные занятия. Вот как этих детей удержать, привлечь? Это очень большая проблема. Сейчас, мне кажется, именно эта проблема стоит перед нашей всей областью, нашей сферой музыкальной педагогики. Но мы ищем, развиваемся. Может быть, что-то и будет.
– Стивен Кинг в книжке «Как писать книги» говорил: «Если вы хотите научиться писать книги, вы в первую очередь должны их читать». В случае с ребенком начинать нужно с прослушивания музыки или сразу брать его за руку и вести в музыкальную школу? И если слушать музыку, то какую? С чего начинать вообще?
– Вы знаете, здесь много есть моментов. Ну, во-первых, вы совершенно правы. Для того чтобы заниматься активно музыкой, надо слушать, надо пробовать музицировать, надо петь, надо танцевать, надо стучать, надо участвовать в этом всем. И если вы будете ребенка приучать музицировать в любой форме… Пусть поет фальшиво, как хочет, пусть стучит где-нибудь.
Пусть человек свободно музыкально проявляется. Потому что всем нам нужно, чтобы каждый получил свой, можно сказать, бонус от музыкального образования, то есть получил вот эти потрясающие умственные качества, которые непременно возникнут. Ну, естественно, что это не только эти умственные качества. Тут и эстетическое воспитание, и художественный вкус, и эмоциональность. Музыка сама просто как музыка – величайшая ценность. Ну, раз уж мы как бы начали с этого, то да, действительно. Всем доступно это. То есть каждый ребенок может очень эффективно музицировать в любой форме, хоть по тарелкам стучать, но лишь бы участвовал. И если мы хотим, допустим, сделать его более музыкальным – легкая музыка, легкая классика, поп-классика.
Вот берешь какой-нибудь музыкальный фестиваль – какой-нибудь Tanglewood в Америке или BBC Proms, вот такая серия концертов. Смотришь репертуар. Там очень много будет Моцарта, Вивальди, там будут какие-то легкие пьески, и детские пьески тоже можно слушать. И, кстати, можно слушать самую сложную современную музыку. Она легкая. Ну, например, таких композиторов, как Губайдуллина, Тертерян. Это очень на детский ум ляжет, потому что не все заключено в мелодии и в подпевании, а многое есть в воображении, в каком-то приобщении к звуку как выразителю процессов – вот что происходит перед тобой. Вот что-то катится, скользит, ухает, бухает. То есть какой-нибудь авангард ребенку, может быть, очень даже близок.
– Есть классика, есть академическая музыка, есть современная музыка, есть поп-музыка, есть рэп, хип-хоп. Важно ли, что конкретно слушает человек? Или нет, неважно, а главное, что это музыкальные звуки?
– Классическая музыка просто более, может быть, проверена временем как качественный материал. То есть это материал, на котором стоит знак качества, который множество столетий уже используется как некий инструмент духовного роста, как какая-то сфера и возвышенного, и прекрасного. И эта сфера не нуждается в дополнительных подкреплениях. Но, вообще-то, все музыки замечательные. Ну рэп не музыка. Я, конечно, прошу прощения. Вы меня не убивайте, не ругайте. Это поэзия, скорее поэтический жанр, нежели музыкальный. Потому что если основная мысль заложена в тексте… Вот сюда даже относится бардовская песня – тот же Окуджава, Высоцкий. Вот если сущность сочинения в большей мере заключена в тексте – музыкой это очень сложно назвать. Скажем, вы можете слушать те же самые песни Шуберта в оригинале, на немецком языке, вы можете слушать итальянские арии на итальянском языке. Вы же не понимаете слова больше частью? И ничего.
– Да и рэп иногда не понимаем.
– И по-русски не понимаете иногда. Дикция такая, да, что непонятно. Но однако вы на это реагируете, вы откликаетесь, потому что основное содержание заключено в звуке, в звуковой структуре, в музыкальной области. А есть такие жанры (опять же тот же рэп, о котором вы упомянули), где основная суть – все-таки это не музыка, а все-таки текст, это поэзия.
– У меня многие друзья такой позиции придерживаются: «Вот я вырос на роке – Deep Purple, Pink Floyd – я и буду ребенку ставить рок»; «Я вырос на рэпе – буду ставить ребенку рэп»; «Я вырос на соул либо на кантри – буду ставить ту музыку, на которой я сам воспитан». Как объяснить этим людям, что у истоков стоит именно классика? И ребенок, может быть, неосознанно будет классикой больше заражен в жизни, чем такими формами и жанрами, которые нужны, когда ты уже что-то понимаешь?
– Вы понимаете, увлечься роком он никогда не опоздает. Тут не нужно закладывать основу, фундамент в самом раннем детстве. Прекрасно он разберется. Красивая мелодия или в меру красивая, какая-то, так сказать, звуковая среда создается. Ничего плохого не хочу сказать, сама очень люблю этих музыкантов – и Rolling Stones, и Beatles. Это все классика. Это все и чудесно, и высокопрофессионально, и необыкновенно талантливо. Что тут спорить? Но просто порядок освоения.
Вы знаете, есть даже такая, может быть, психологическая закономерность, которая к музыке впрямую тоже относится: то, что сложилось в истории раньше, наш мозг осваивает раньше. И это правильно. Знаете, это как стоять на ногах, а не на голове. А вот то, что пришло в историю, пришло в практику, пришло в культуру позже – то и осваивается позже. И это тоже хорошо.
– Одна из причин, по которым довольно сложно слушать классическую музыку, особенно если ты пришел в консерваторию, – это то, что ты должен сесть и слушать. Ты никуда не смотришь, ты ничего не делаешь руками, ты не танцуешь. Нет шоу. Современные исполнители – всегда шоу. Какие-то еще, может быть, инсталляции. Это нас тоже заставляет лишний раз работать? Или просто музыка должна двигаться вместе со временем?
– Вы абсолютно правы. Дело в том, что сейчас вообще классическая музыка очень и очень преобразуется (в самом хорошем смысле), то есть она все больше делает шаг к аудитории.
Есть детские проекты, которые сейчас ведет Московская консерватория. Там дети и ходят, и возятся, и ползают, и что они только ни делают. То есть вообще мы сейчас живем в революционную эпоху, когда классическая музыка делает шаг к слушателю, когда она начинает понимать, что просто, так сказать, снобистски собой восхищаться – это не дело, а нужно что-то предпринимать. И предпринимают. Ну, вы же все знаете – Башмет, эти проекты знаменитые. Телевизионные программы – и «Большая опера», и еще какие-то шоу.
– Апгрейд классической музыки.
– Да, апгрейд. Да, вот именно некий апгрейд. Он идет сейчас и идет полным ходом.
Полностью беседа здесь: otr-online.ru
