В нынешние времена бурного реформирования системы образования России от начального до высшего полезно обратиться к педагогическим трудам Николая Пирогова. Они актуальны по сей день и заставляют задуматься о том, куда у нас постепенно исчезли воспитание и просвещение и осталось одно образование.
В 2010 году весь мир отмечал 200-летие со дня рождения, а 5 декабря 2011-го исполнится 130 лет со дня смерти выдающегося хирурга и ученого-анатома, исторического Учителя многих поколений хирургов – Николая Ивановича Пирогова. Юбилеи великих людей – повод не только вспомнить, поклониться и восхититься тем, что сделал юбиляр, но и возвратиться к его работам. Конечно, не ко всем: даже беглый просмотр десяти томов, оставленных нам Н.И. Пироговым, занял бы слишком много времени, да и вряд ли оказался бы очень полезным. Поэтому ограничимся «Дневником старого врача», к сожалению, не законченному автором, но от этого не потерявшего своей мудрости и пользы для нас, работающих уже в ХХI веке.
Не в первый раз читал «Дневник…». Как часто бывает при чтении хорошей и умной книги, обращаешь внимание на то, что при первом и последующих чтениях тебя не очень заинтересовало. На этот раз это было просвещение, которому автор отдал всего-то 5 лет своей жизни, когда официально был назначен попечителем Одесского, а затем Киевского учебных округов.
Почему именно это меня заинтересовало? Причин несколько. Во-первых, меня всегда удивлял уход Пирогова из хирургии в возрасте 46 лет, когда работа хирурга наиболее плодотворна. Во-вторых, его педагогическая карьера также закончилась быстрой (всего через пять лет) и вынужденной отставкой. Проповедуемые Пироговым идеи воспитания и просвещения вызвали агрессивное неприятие со стороны чиновников, отвечающих за школьное образование. И, наконец, в-третьих, я преподаю свою специальность в вузе почти 50 лет, не имея педагогического образования, как и большинство моих коллег – ассистентов, доцентов и профессоров клинических кафедр. Мы делаем свою преподавательскую работу, копируя тех, кто учил нас в вузах, внося в нее свой личный накопившийся с годами опыт, а также используя свои индивидуальные характерологические особенности.
Попытки самостоятельно «образоваться» в педагогике, читая современную специальную литературу, ни к чему не привели. Почему? Об этом позже. А сейчас о педагогических трудах Н.И. Пирогова, которые, признаюсь, столь подробно и в подлиннике читал впервые. Интерес к этой стороне деятельности Пирогова подогревался еще и сегодняшним бурным реформированием системы образования в России — от начального до высшего. Любые изменения, а тем более радикальные, в системе образования, как впрочем, и в медицине, никого не могут оставить равнодушным – ни тех, кто учит и кого учат, ни тех, кто лечит и кого лечат. Другими словами, в этих двух разделах нашей жизни заинтересовано все население страны.
Мне повезло: в 1985 году в московском издательстве «Педагогика» под редакцией Академии педагогических наук СССР вышел сборник, в котором собраны основные работы Н.И. Пирогова по воспитанию и образованию детей и юношей. Составители также включили в сборник часть его личной переписки с официальными, частными лицами и младшим сыном, доставившим немалые хлопоты и переживания родителям особенностями своего поведения. В результате у меня в руках оказался довольно объемный том документов, позволивший составить представление как о личных качествах великого хирурга и ученого, так и о вкладе его в отечественную педагогику.
Еще раз убедился в справедливости фразы «Талантливый человек талантлив во всем». Внимательно прочитав (и не по разу) все, что опубликовано на 500 страницах упомянутого сборника, можно к определению «великий хирург, ученый-анатом» смело добавить «великий педагог», и это не будет преувеличением. Как много полезного я узнал не только как преподаватель вуза, но и как человек, воспитывающий своих детей и внуков! Жаль, конечно, что поздно, но радовало совпадение со многим, о чем я думал и пытался делать чисто интуитивно. Разумеется, за много веков до Пирогова философы и мыслители Греции, Рима, Франции рассуждали о воспитании и обучении будущих поколений. Конечно, Пирогов был знаком с их трудами. К сожалению, нашему поколению советских людей их книги стали доступны только после 1985 года. Но когда мы из простого любопытства стали заглядывать в экзотические для нашего времени труды Платона, Аристотеля, Сократа, Квинтилиана и Монтеня, то вначале нам это казалось наивным и бесполезным чтивом. Другое дело статьи Пирогова середины XIX века. Это уже совсем рядом, во-первых, а, во-вторых, мы освободились от идеологической зашоренности.
Однако вернемся к педагогическим трудам Н.И. Пирогова. Более 50 работ, написанных автором с 1856-го по 1863 год, напечатаны в упомянутом сборнике. Каждая из них, даже просто циркуляры попечителя учебного округа, то есть чиновника, мне показались такими важными и актуальными для современных педагогов, что остается только удивляться, почему современные реформаторы не заимствуют уже готовые идеи, а пытаются придумывать велосипед. А каким простым и красивым языком все это написано, как логично и разумно! Приведу несколько названий, которые уже о многом говорят:
«О тяжелом материальном положении учителей и о разрешении им давать частные уроки» (1856)
«О замене маршировки преподаванием гимнастики» (1857)
«Нужно ли сечь детей и сечь в присутствии других детей» (1858)
«О предметах суждений и прений педагогических советов гимназий» (1859)
«О необходимости изучения постановки дела народного образования за границей» (1859)
«О цели литературных бесед в гимназии» (1860)
«О предоставлении попечителю учебного округа права самостоятельного выбора и утверждения учебников и учебных руководств» (1860)
«О наглядном обучении» (1859)
Все перечисленные работы, как и не упомянутые в этом списке, не просто циркуляры чиновника Пирогова, а краткие и содержательные предложения, направленные на образование и воспитание юных граждан России. Так, последняя из приведенного списка — «О наглядном обучении», хотя и не очень удивит сегодняшних педагогов, однако для того времени демонстрирует прогрессивные взгляды Н.И. Пирогова. В этой статье попечитель уже Киевского учебного округа проявляет беспокойство о школьниках провинциальных гимназий, ограниченных в своих возможностях посещать музеи, видеть своими глазами произведения известных художников, архитектурные ансамбли европейских городов и многое другое, что лучше видеть, чем представлять из рассказов учителей и чтения в учебниках. Пирогов предлагал объединить средства, получаемые гимназиями за обучение, и средства меценатов, на эти деньги приобрести в Германии (там они особенно хороши) прекрасные и дешевые наглядные пособия – гравюры, атласы, карты, репродукции. Пирогов обещал осуществить перевод текстов этих пособий на русский язык и отправить в те гимназии, которые пришлют деньги.
Привлекла мое внимание маленькая заметка всего в 17 строк «О врачах-педагогах» (1859). Некто господин К. прислал Пирогову письмо о целесообразности использования врачей в школьном обучении. Пирогов посчитал такую практику очень полезной, но не только для более четкого обучения гимназистов анатомии и физиологии. Далее цитирую автора: «Есть еще одна важная сторона воспитания в закрытых заведениях, которая доступна исключительно только одним врачам. Это пороки чувственности, до того скрытые в наших заведениях, что начальники едва подозревают об их существовании. И так врач при закрытом заведении мог бы в одно и то же время быть с пользою и надзирателем за нравственной стороной учащихся, и преподавателем энциклопедии медицинских наук в высших классах, и врачом гимназической больницы». Вот так в нескольких словах Пирогов определил проблему сексуального воспитания школьников, заботу об их физическом здоровье и квалифицированном преподавании анатомии и физиологии. Мы же в ХХ веке школу вообще лишили штатной должности врача.
Но главной педагогической работой Н.И. Пирогова следует считать статью «Вопросы жизни», опубликованную в журнале «Морской сборник» в 1856 году. Статью можно считать программной, так как год публикации совпал с назначением Пирогова чиновником Министерства народного просвещения – попечителем Одесского учебного округа. В ней автор подверг глубокому критическому анализу существующее в России воспитание и обучение детей и юношей и определил основную цель для преобразований этих процессов. Один предпосланный статье эпиграф позволяет понять всю сущность того, что желал сделать в российской педагогике профессор хирургии Николай Иванович Пирогов. Вот этот эпиграф.
« — К чему вы готовите вашего сына? – кто-то спросил меня.
— Быть человеком, — отвечал я.
— Разве вы не знаете, — сказал спросивший, — что людей собственно нет на свете; это одно отвлечение, вовсе не нужное для нашего общества. Нам необходимы негоцианты, солдаты, механики, моряки, врачи, юристы, а не люди».
Пересказывать статью Пирогова – дело неблагодарное и, не скрою, трудное, поскольку в ней подробно обсуждаются очень серьезные философские проблемы развития и жизни человека от младенчества до старости. Для чего мы рождаемся и живем, как из многих путей возможного развития человека выбрать тот единственный, который позволит оптимально использовать его природные способности и влечения, что позволит принести радость в жизни самому воспитуемому, обществу и его детям.
Многое из того, о чем пишет автор, нам трудно перенести в современность. Статья писалась в то время, когда в России существовало крепостное право (по существу рабство), общество подразделялось на сословия, и думать о смысле жизни было под силу только представителям дворянства, духовенства, купечества и немногим из представителей мещанского сословия. Все вместе они составляли меньшинство населения страны, а большинству было не до философских рассуждений: надо было учиться какому-то делу, чтобы выжить. Женщинам вообще автор оставлял в своих планах удел хранительниц домашнего очага и семейной нравственности.
И все-таки часть из того, о чем писал Пирогов, справедливо и приемлемо для сегодняшних «сеятелей доброго и прекрасного» (насчет «вечного» сомневаюсь).
Например, что имел в виду Николай Иванович в приведенном эпиграфе-диалоге? Воспитание должно начинаться с формирования нравственной, внутренней основы ребенка, а, сформировав ее, можно заняться обучением практических знаний и умений. «Не спешите, — пишет Пирогов, — с вашей прикладной реальностью. Дайте созреть и окрепнуть внутреннему человеку; наружный успеет еще действовать; он, выходя позже, но управляемый внутренним, будет, может быть, не так ловок, не так сговорчив и уклончив, как воспитанник реальных школ; но за то на него можно будет вернее положиться; он не за свое не возьмется. Дайте выработаться и развиться внутреннему человеку! Дайте ему время и средства подчинить себя наружного, и у вас буду и негоцианты, и солдаты, и моряки, и юристы, а главное, у вас будут люди и граждане».
И далее: «Для чего родители так самоуправно распоряжаются участью своих детей, назначая их, едва выползающих из колыбели, туда, где по разным соображениям и расчетам предстоит им более выгодная карьера». Разве не для сегодняшнего дня Пирогов написал эти слова? Откуда берутся равнодушные и не любящие своих пациентов врачи, плохие юристы, учителя и далее по списку? Спросите у абитуриентов, почему они выбрали именно эту специальность для поступления в университет и получите от большинства ответы, удивляющие вас своей инфантильностью. «Родители хотели, чтобы я стал(а) юристом»; «Папа сказал: иди на медицинский – без работы не останешься»; «Мама сказала: получишь диплом учителя, а работать в школе необязательно, в любой конторе нужен грамотный человек». В результате 5-6 лет мучений самого молодого человека, родителей, преподавателей, и желанный диплом в кармане. Уйти из вуза добровольно – страшно, а отчисление за слабые знания и нежелание учиться – вузу невыгодно. Наконец, диплом вымучен и даже на работу по специальности человек устроен, но через 5-10 лет он уходит из профессии. Так поступают в наши дни 80% (!) выпускников медицинских вузов.
Не могу удержаться, чтобы еще раз не процитировать Н.И. Пирогова:
«…ни одно образованное правительство, как бы оно не нуждалось в специалистах, не могло не убедиться в необходимости общечеловеческого образования. Все готовящиеся быть полезными гражданами должны сначала научиться быть людьми».
Все, кто интересовался образованием и просвещением, начиная с древних времен, стремились к постепенной и неторопливой подготовке ребенка к восприятию конкретных знаний и умений. Даже в современном определении понятия «педагогика» на первом месте стоит «воспитание», а затем «обучение»: «Педагогика – наука о воспитании и обучении». Но, заглянув в историю российского образования, я обратил внимание на то, что три слова наиболее часто использовались в статьях на эту тему: воспитание, просвещение и образование.
Интересна динамика применения этих слов даже в названии российского ведомства, отвечающего за благополучие растущего поколения. «Министерство народного просвещения», «Народный Комиссариат просвещения (Наркомпросс)», «Министерство образования РФ» и нынешнее «Министерство образования и науки РФ». Так постепенно исчезли «Просвещение» и «Воспитание», а осталось только образование. В принципе так оно и есть. Все сосредоточено на получении «систематизированных знаний и навыков». И не только в школе и профессиональных колледжах и вузах, но даже на дошкольном уровне. Сегодня при приеме в обычную школу от малыша требуют умения читать и считать. О воспитании упоминается в основном с определением «патриотическое». О нравственном вспоминают только в связи с борьбой с наркоманией, алкоголизмом, другими вредными привычками, ранней половой жизнью и детской беременностью.
Все усилия отечественной педагогической науки сосредоточены на создании методов усвоения большого количества конкретных сведений в более раннем возрасте. Отсюда уроки быстрого (бездумного) чтения, изучения в младших классах элементов алгебры и геометрии и т.п. Но человек в своем строении не меняется много тысяч лет. Такая нагрузка на мозг ребенка не может не сказаться на его здоровье. А сколько болезней появилось у детей в связи с несвойственным образом жизни, известно уже не только детским врачам. Ребенка лишили детства: гулянья и узнавания природы, игр и свойственной ребенку подвижности и много другого, из чего состоит прекрасное понятие «детство».
Еще Платон в IV веке до н.э. в своей фундаментальной работе «Государство» писал следующее. «Весьма важно воспитание в раннем детстве, когда кладется основа последующему развитию. Период ухода, как только ребенок научится говорить, сменяется периодом игр и сказок. Игры – незаменимое средство воспитания в этом возрасте; благодаря им дитя незаметно приобретает целый ряд элементарных знаний. С седьмого года начинается период систематического обучения (не торопитесь, современники мои, радоваться. — И.Г.), прежде всего — гимнастике и элементарной музыке, с 10 лет – грамоте, с 13 – поэзии и музыке, с 15 лет – математике, с 18 – военным упражнениям». Засмеются снисходительно учителя наши: наивный грек, хорошо ему было рассуждать две с половиной тысячи лет тому назад, сидя под смоковницей.
Тогда познакомьтесь с «Инструкцией по образованию и воспитанию», написанной Екатериной Великой, Российской Императрицей, в 1784 году:
«Во главе образования поставить воспитание, стремление к добру, физическому здоровью и развитию без всяких принудительных мер, чтобы учителя и воспитатели были лишь помощниками, облегчающими детям их самостоятельность». «Инструкция» подробная, умная, хоть сегодня внедряй. Прочтите, дорогие организаторы из Минобразов разных уровней, не поленитесь. Приведу еще один короткий пункт из нее: «Рекомендуется дважды в день открывать окна, и чтобы, как возможно, летом и зимою были бы на вольном воздухе… При всяком учении не держите детей более получаса, и кончить всегда прежде, нежели они будут скучать». И такой мудрой конкретикой заполнена вся «Инструкция…». Ау, Рособрнадзор, где вы? Вот за чем вам и господину Онищенко из Роспотребнадзора следить надо строго, чтобы новое поколение здоровым росло, а не в одних огурцах искать причины детского нездоровья. Но это так, a propos. В конце концов и Екатерину II можно объявить иноземкой с ее непониманием русской действительности.
Но тогда вернемся к более позднему и уж точно русскому Н.И. Пирогову. Читаем в «Вопросах жизни»: «Да и какие предметы составляют самую существенную цель образования в специальных школах? Разве не такие, которые требуют для их изучения уже полного развития душевных способностей, телесных сил, талантов и особого призвания?
К чему же, скажите, спешить так и торопиться со специальным образованием? К чему начинать его так преждевременно? К чему променивать так скоро выгоды общечеловеческого образования на прикладной, односторонний специализм?».
Надеюсь, читатели простят меня за большое количество цитат, но я вынужден к ним прибегать, так как при изложении замечательных мыслей великих людей своими словами теряется вся прелесть языка и мудрость, и половина убедительности.
В начале статьи я обещал объяснить почему для меня, педагога вуза, не имеющего специального педагогического образования, как и у большинства моих коллег-клиницистов, обращение к современной педагогической литературе не принесло никакой пользы. Конечно, в первую очередь я знакомился с работами по педагогике высшей школы. Четвертуйте меня, но более скучного чтения, переполненного специальными терминами, придающими некую наукообразность изложенному, мне до того читать не приходилось. Но не это меня поразило.
Самое страшное, что произошло в высшей школе, это составление «поурочных планов»: что и сколько минут говорить, в какой последовательности, что показывать, какие вопросы задавать и как оценивать. Причем, такие планы составляются не только на кафедрах теоретических дисциплин, но и на клинических кафедрах. Приведу пример. Сегодня тема практического занятия по детской хирургии «Переломы костей в детском возрасте». Студенты 6 (!) курса готовились к нему: читали (должны были, во всяком случае) учебник, повторяли анатомию детских костей. Планировался осмотр больных в травматологическом отделении, приготовлены рентгенограммы, таблицы и т.д. Только начали занятие, заходит заведующий хирургическим отделением: «Игорь Николаевич, извините, больного тяжелого привезли с запущенным острым аппендицитом, может быть, студентам показать?». Можно сказать, что у нас иная тема, а аппендицит по плану через 5 дней и продолжить занятие по переломам. Глупость ведь несусветная. «Конечно,- говорю я, — сейчас идем». Приходим в палату, прошу кого-нибудь из студентов поговорить с ребенком и родителями. Затем пойдем в УЗИ-кабинет, посмотрим, как будет идти диагностика. Потом около палаты обсудим со студентами диагноз и лечение. Если хватит времени, то переодену студентов и пойдем смотреть операцию. На завтра дам задание почитать про хирургическую инфекцию в животе, отступлю от плана. Живое дело запомнится на многие годы.
Недавно был на встрече с врачами первого выпуска нашего факультета (45 лет тому назад). Вспоминали именно такие события: «А помните, как на занятии вывих бедра вправляли?». Не я это придумал. Так делал Н.И. Пирогов полтора века тому назад, основав впервые в мире кафедру госпитальной хирургии при Санкт-Петербургской Медико-Хирургической Академии. Так поступали его ученики, научившие тех, кто преподавал нам. Мы это все видели и, став преподавателями, копировали своих прекрасных учителей. По моему разумению, от педагога требуются высокий профессионализм и умение увлечь своим предметом учеников. А как он это будет делать – дело самого педагога.
Сегодня много говорят об оценке качества преподавания. Составляются всевозможные таблицы, вводится балльная оценка, математическая обработка, а качество все снижается и снижается. А вот в нашем деле, я считаю, лучшей оценкой является сохранение ученика в профессии через 10 лет после получения диплома и его добрая слава у пациентов и коллег.
Уверен, что и в школе должен быть такой же принцип. Не надо с 8 класса делить учеников на гуманитариев, математиков, естественников. Хороший учитель увлечет своих сторонников, а те, окончив школу, найдут свой интерес в дальнейшем образовании, и совсем необязательно в высшем.
Мне повезло в этом отношении. Последние три года я учился в вечерней школе (ШРМ – школа рабочей молодежи) в провинциальном городе. Учителями в этой школе работали профессора, доценты и просто очень хорошие преподаватели вузов, освободившиеся из заключения после несправедливых репрессий, но не имевшие права вернуться в те города (университетские), откуда их забирали. Педагогический процесс в нашей школе, видимо, не контролировался так строго, как в дневных школах. Поэтому мы не «проходили» литературу с написанием сочинений на тему «Образы лишних людей в русской литературе», а просто читали (сами и учителя вслух) на уроках лучшие фрагменты из лучших книг. Так было и с физикой. Многие из нас, имевшие уже специальности и работающие, на всю жизнь сохранили любовь к чтению. Среди моих соклассников были офицеры милиции и КГБ, железнодорожные начальники, городские чиновники разных ведомств. После получения аттестата зрелости часть из них пошла учиться в гуманитарные и технические вузы. Среди одноклассников оказались способные журналисты и поэты. И всё это сделали хорошие, увлеченные своим делом Учителя, наверное, не очень сведущие в школьной педагогике.
К сожалению, революционная статья Н.И. Пирогова «Вопросы жизни» не привела к радикальным изменениям в системе российского просвещения, хотя и вызвала бурное обсуждение среди образованных и прогрессивных слоев общества. На нее откликнулись в журнале «Современник» Н.Г. Чернышевский и Н.А. Добролюбов. А известный педагог того времени К.Д. Ушинский написал о сочинении Пирогова: «…он пробудил спавшую у нас до тех пор педагогическую мысль». Несмотря на то что в чиновничьей среде «Вопросы жизни» были встречены очень недоброжелательно, статью в том же 1856 году перепечатал журнал Министерства народного просвещения. В судьбе Н.И. Пирогова эта статья сыграла роковую роль, его вынудили уйти в отставку теперь и с попечительской должности в 1861 году, в возрасте 51 года. Правда, под давлением прогрессивной общественности (и студентов в том числе) его вернули, но уже в качестве чиновника Министерства народного просвещения с такой обтекаемой формулировкой — «для исполнения разных трудов по учебной и педагогической части». В 1866 году его уволили окончательно.
Не могу судить, как изменилась вся система просвещения и воспитания в России в результате деятельности Н.И. Пирогова, но то, что она была лучше сегодняшней, никаких сомнений нет. Даже такой активный противник всего самодержавного, как Ленин, считал, что в системе образования надо все сохранить кроме уроков «Закона Божьего». Даже мой, совсем уж скромный, опыт общения с моими близкими, их друзьями и знакомыми, получившими классическое гимназическое и высшее образование в дореволюционной России, всегда заставлял восхищаться меня и моих сверстников их воспитанием и образованностью.
Преемственность отечественного воспитания и образования прервалась в начале ХХ века: войны, репрессии привели к потере не худших людей России. Государство наше также внесло свой «вклад»: неуважение к тем, кто воспитывает будущие поколения, формализация и бесконечные реформы образования, попытки копировать неудачный зарубежный опыт – всё это привело и продолжает приводить к нарастанию хаоса и в этом разделе нашей жизни. Можно ли все это исправить? Не знаю. Ведь для этого все надо начинать сначала. Началом же всего являются семья и просвещенные люди, возглавляющие и государство в целом, и все общественные институты, влияющие на нравственность всего населения.
Даже 150 лет тому назад сам Николай Иванович Пирогов в «Вопросах жизни» сетовал по этому поводу: «…талантливые, проницательные и добросовестные воспитатели так же редки, как и проницательные врачи, талантливые художники и даровитые законодатели. Число их не соответствует массе людей, требующих воспитания».
За прошедшие полтора века это «несоответствие» еще более возросло.
Игорь Григович, доктор медицинских наук, профессор ПетрГУ
