1 апреля исполнилось бы 90 лет Галине Александровне Андерсон, народному учителю, почетному гражданину нашей республики.
Когда прохожу мимо знакомого с детства здания школы номер 10 на улице Анохина (теперь средняя школа имени А.С. Пушкина с углубленным изучением гуманитарных предметов), то всякий раз на минуту-другую останавливаюсь перед Памятной доской на фасаде. За лаконичной надписью «В этой школе с 1961 по 1981 годы работала директором Народный учитель, Почетный гражданин Республики Карелия Андерсон Галина Александровна» сокрыта уникальная, богатая на события судьба, неразрывно связанная с историей и Петрозаводска, и страны.
Несколько лет, с пятого по восьмой класс, я училась в этой школе. Директор Галина Александровна вела физику, в том числе и в нашем классе. Но больше, чем законы физики, с которыми она нас знакомила, запомнилась она сама – высокая, стройная, подтянутая, с аккуратно уложенными русыми волосами на красивой голове. Запомнилось её лицо с внимательными лучистыми серо-голубыми глазами. Эти глаза бывали и по-директорски строгими, но чаще выражали материнское участие, желание оградить нас от каких бы то ни было неприятностей.
Выйдя на пенсию «неугомонная Андерсон», как она в шутку себя называла, возглавила совет ветеранов-учителей, и … с головой ушла в поиски семейной родословной, которая, как оказалось, тесно связана с историей Онежского (в прошлом Александровского пушечно-литейного) завода. Однажды Галина Александровна пришла в редакцию республиканской газеты «Северный курьер» с заметками для публикации. С конца восьмидесятых я заведовала в газете отделом писем и работой с внештатными авторами. Так мы встретились снова. Моя учительница физики стала одним из активных авторов нашей газеты.
Девять лет, как трагически погибла Галина Александровна Андерсон. А все не верится, что её, такой знакомой-презнакомой, деятельной, неунывающей, приветливо улыбающейся, уже нет на Земле.
Знакомый до каждой нотки негромкий, бархатный голос учительницы сохранился у меня в диктофонной записи. Однажды я попросила Галину Александровну рассказать о доме, в котором она выросла. О небольшом деревянном доме над обрывом, почти напротив моста через речку Неглинка, соединяющего Первомайский проспект с центром Петрозаводска. Тот старый дом давно уже снесен.
Заслуженного учителя Карелии и России, бывшего директора школы Андерсон и сегодня в Петрозаводске многие прекрасно помнят. Но мало кому известно, что эта ясноглазая, стройная женщина в 15 лет стала абсолютной чемпионкой Карелии по стрельбе, что в 1939-1940 годах она победила на стрелковых соревнованиях в Москве, став чемпионкой РСФСР. Судьба Галины Андерсон (до замужества Москалевой) близка к идеалу человека советской эпохи.
Есть чем дорожить. И есть что вспомнить об одноэтажном, утопающем в зелени родовом гнезде, десятки лет простоявшем над обрывом, под которым и до сих пор еще бежит речка Неглинка, хотя и не такая чистая и полноводная, как в дни юности Гали Москалевой и её ровесников.
Рассказывала она неторопливо (запись примерно 2001 года). И так как-то уютно, что хотелось слушать и слушать:
– Дом наш, который уже больше десяти лет, как снесен, строился в 1923 году. В Петрозаводске немало тех, кто помнит его гостеприимство. Полвека моей жизни прошли в теплых стенах, среди высоких сосен над обрывом. Впадину внизу с быстротекущей в низине рекой Неглинкой считают следом огромного древнего ледника, некогда оставившего здесь свой столь глубокий след. Наверное, так и было. Поросшая соснами и другими деревьями впадина выглядит загадочно и живописно. А зимой какие здесь горки были! На лыжи – и вниз! Наша небольшая улица наверху, над этой впадиной, называлась Северной.
Теперь по одну сторону обрыва высится здание Школы искусств, по другую – новые современные корпуса. Наш бревенчатый дом выглядел бы игрушечным на этом фоне. Но в детстве он казался просторным и надежным. Таким и был.
В первые годы советской власти поощрялось частное строительство, государство предоставляло для этих целей ссуду. Папа, Александр Васильевич Москалев, был инвалидом, поэтому жилье нам строили по договоренности отличные мастера своего дела. Родители называли их известные в Петрозаводске фамилии. Запомнилась только одна – Куриков…
Дом получился удивительно ладный, с виду небольшой, но вместительный: несколько комнат с круглыми печами, кухня с русской печкой. Для семьи из шести человек места было достаточно.
Вечерами у жарко натопленной печки-голландки мама, Зинаида Николаевна, бывшая учительница, читала нам книги или рассказывала, как жили в старину. Мы очень любили эти часы. А всем нам четверым (двум братьям и двум сестрам) в зрелые годы нравилось вспоминать, как мама слушала свою любимую радиопередачу «Встреча с песней» Виктора Татарского. Пока шла передача, никто не осмеливался потревожить маму, старались ходить тихо и говорить шепотом.
В пору нашего детства новогодние праздники с елкой официально не проводились. Даже в домах елку украшали тайно, за плотно занавешенными окнами. Мы же всегда отмечали Новый год весело. Не слишком заботились о мерах предосторожности. Возможно, потому, что жили на отшибе. Зажигали на елке свечи, украшали красивыми игрушками.
И после войны, и позднее, до тех пор, пока стоял наш дом, Новый год родственники старались встретить у нас. Неизменными оставались мамины пироги, самовар и выход «под спичку». Так называлась знаменитая на весь Петрозаводск горка на улице Вольной. Когда-то в конце этой улицы находилась спичечная фабрика.
В 40-м году бурю восторгов вызвал мой новогодний сюрприз – новенький патефон, которым меня премировали за хорошие результаты в стрелковых соревнованиях на спартакиаде в Москве. Стрелять из винтовки я научилась еще школьницей.
«Патефонный» период жизни нашего дома был, наверное, самым романтическим и самым коротким. Скоро началась война.
Не веря близкой беде, эвакуации, разлуке, лишениям, мы с наслаждением слушали патефонные пластинки с оперой «Евгений Онегин», с романсами в исполнении Козина, Лемешева, Лещенко, Шульженко… Под патефон учились танцевать вальсы, танго, фокстроты. Мальчики приглашали девочек. Сердце громко и радостно стучало от мечтаний.
В то же самое время молодежь призывали «Если завтра война, если завтра в поход, будь сегодня к походу готов!». Тогда впервые, восьмиклассницей, взяла в руки винтовку. Стала упорно тренироваться в стрельбе в секции первой средней школы. Руководил нашей секцией военрук, бывший офицер царской армии Алексей Шайжин. Занималась в ОСОАВИАХИМе, в школе вела стрелковый кружок. Скоро наша школьная команда получила право выступить на первенстве России. Соревнования проводились в июле 1939 года на стрельбище Центральной стрелково-снайперской школы под Москвой. В стрельбе на 50 метров петрозаводская команда заняла второе место, уступив московской лишь два очка. И не передать моего счастья, когда узнала, что с результатом 189 очков из 200 возможных я победила, стала чемпионкой РСФСР.
Потом учила стрелять будущих ополченцев (уже шла финская война, а вскоре началась и Великая Отечественная). Тренировались на Левашовских бульварах. Все мальчики из нашего класса ушли на фронт. Я тоже просилась. Но в райкоме комсомола мне поручили обучать стрельбе из мелкокалиберной винтовки.
Окончив школу, поступила в Петрозаводский педагогический институт. Мечтала стать учительницей, как мама. Но война нарушила мечты. В госпитале ухаживала за ранеными. В Петрозаводске началась эвакуация. Так наша семья оказалась в деревне Артюшино Вологодской области. В Артюшино работала физруком в школе, вместе с учителями выезжала на заготовку дров, трудилась на колхозных полях. И все же поступила в Вологодский педагогический институт, хотя и уставала, и недосыпала, и времени было в обрез. Да что говорить: шла война!
Нашей семье повезло. После освобождения Петрозаводска мы вернулись в свой дом.
И я наконец поступила, куда и мечтала, в Ленинградский педагогический институт имени Герцена. Точнее, перевелась. После преподавала физику и математику во второй мужской школе, находившейся на Перевалке. Только представьте себе: перед сорока пятью перевальскими сорванцами появилась молоденькая учительница с косичками. Разве ее будут слушать?
Как-то возвращалась с тренировки из тира: в руках мелкокалиберная винтовка, рядом со мной тренер Владимир Федорович Киселев, потом известный в Карелии мастер спорта по стрельбе. А навстречу – мои ученики. Увидев меня с винтовкой, встали как вкопанные: «Вы стрелять умеете?».
С этого момента на моих уроках стояла тишина, как перед ответственным выстрелом.
***
Наш дом над обрывом скрасил жизнь и моего первого в учительской биографии послевоенного класса. Вкус пирогов, испеченных моей мамой, наверное, на всю жизнь запомнился моим неизбалованным яствами ученикам.
Почти все мое время доставалась школе. И не хватало моего материнского внимания сыну и дочери. Выручали мама и муж. Все заботы: о дровах, печке, готовке, уборке – ложились на их плечи. Когда я поздно возвращалась из школы, мой муж – дирижер военного оркестра, шутил: «Ну что, уложила школьного сторожа спать?».
Дорогой наш старый дом! Моя семья, покидала его в начале восьмидесятых годов. Незадолго до этого мы выносили из дома маму. Потом выносили рояль, игру на котором она любила слушать. Рояль моего мужа, дирижера оркестра.
Давно живем в благоустроенных квартирах, как говорится, своими домами. Давно уже не собираемся в саду за покрытым клеенкой теннисным столом с самоваром в центре и горками маминых пирожков. Не ходим «под спичку» в Новый год. Не устраиваем кукольных представлений, не танцуем под патефон, не играем в лапту, не собираемся вместе на трамплине, чтобы поболеть за новую спортивную звезду, какой в нашей юности был мастер прыжков с трамплина Борис Носов, не провожаем друг друга на соревнования и даже на съезды (мне довелось быть делегатом ХХII съезда КПСС). Это и многое другое теперь только в памяти или во снах.
Но некоторые традиции нашего старого дома сохранить удалось. Например, ни один общий семейный праздник не похож на другой, всегда готовятся сюрпризы, никогда не бывает скучно ни взрослым, ни детям.
Фотографии из личного архива Г.А. Андерсон, с сайта sch10ptz.ru
