Моя мать Зинаида Борисовна Чаженгина не любила рассказывать о войне, даже когда к ней сильно приставали дети, а потом внук. Но вот об одном эпизоде вспоминала не раз.
На открытых машинах вывозили тяжелораненых в тыл, по какой-то причине, сейчас не помню, пришлось по дороге остановиться, на носилках девчонки-санитарки, медсестры перенесли раненых в полуразрушенную церквушку, стоявшую на опушке леса. Только успели донести последнего, как начался налет.
Бойцы просили: «Уходите, вы молодые, жить должны, прячьтесь в лесу». Но с гордостью вспоминала мама: «Никто не ушел, все оставались вместе до конца». Как-то внук, которому в то время было лет 6 — 7, поинтересовался: «Страшно было?» Она ответила честно: «Еще как! Жить-то хотелось, было мне тогда года 22, и уже встретила твоего дедушку, там же, на фронте».
Но вот о чем она вспоминать любила – о Дне Победы. Этот день был у нас в семье всегда праздником – с утра до вечера не умолкал телефон, не закрывались двери – приходили родственники, знакомые, мои друзья. В доме не хватало ваз, чтобы поставить все принесенные цветы. В годы, когда было трудно с продуктами, мать загодя приберегала что-нибудь к этому дню, варила холодец, пекла пироги. А когда все собирались за столом и просили ее рассказать о войне, она единственный раз в году соглашалась. И рассказывала о 9 мая 1945 года.
Отработав в госпитале ночную смену (он размещался в небольшом болгарском городке недалеко от Варны), девушки-медсестры решили погреться на солнышке – утро было на редкость солнечным и теплым даже для Болгарии. Забрались на крышу полуразрушенного дома во дворе госпиталя, расстелили шинели, сняли сапоги и только собирались подремать, как услышали доносившиеся снизу крики и выстрелы. Успели схватить лишь шинели и босые, без сапог, буквально скатились с крыши. А двор госпиталя был уже полон – люди плакали, кричали, стреляли… Только через какое-то время они узнали причину – Победа! Весть моментально раскатилась по городку, и местные жители понесли в госпиталь кувшины, маленькие бочонки с вином, повара вынесли из столовой стаканы… Главврач, увидев их со стаканами в руках, хотел было напомнить, что скоро и на дежурство, но, не договорив, махнул рукой: «Пейте, девчата… Ведь дожили… Победили!»
У мамы сохранилось какое-то особо теплое, родственное чувство к Болгарии, так люди вспоминают о родном доме. Когда появилась возможность, мы купили ей туристическую путевку в Болгарию. Каким-то чудом маме удалось попасть в тот маленький городок. Она вернулась счастливая. Может быть, потому, что и Болгария, и тот городок ассоциировались у нее с далеким маем 1945-го? Солнечным, цветущим, молодым. Когда закончилась война, маме было всего 24 года.
«Лицей» № 5 2010
