История-легенда о лошади по имени Марта, участнице Великой Отечественной войны
Командир сказал: «Эта лошадь чувствует лучше, чем мы. Марта обладает чутьем на мины, сама спасётся и спасёт людей. Если захрапит, значит, мины».
Это живой рассказ участника Великой Отечественной войны, моего дяди Аркадия Львовича Давидовича. Дядя ушёл служить на действительную службу и по стечению обстоятельств попал в период 30-х годов и кровавый 1937 год, который мы называем периодом большой армейской чистки. В силу трагических событий он стал так называемым выдвиженцем. Ему сразу присвоили звание старшины и поставили командовать ротой. А дальше были две войны — Зимняя и Великая Отечественная. В 1943 году он был тяжело ранен в ногу, но продолжал служить в тыловых частях до 1946 года, когда был комиссован с определением группы инвалидности. Прожил 99 лет.
Вот с его уст рассказ, который напоминает детективную историю.
Подвиг Марты на Сиваше
История эта началась задолго до войны. В 1934 году я служил на Дальнем Востоке, на станции Бочкарево (город Александровск), недалеко от Благовещенска, в батальоне связи при 18 стрелковом корпусе. Однажды во время учений подошел командир корпуса и сказал: «На днях будут штабные маневры, чтобы все курсанты школы связи были в парадной форме, приедет Ворошилов и будет Вася». Кто такой Вася, он не сказал.
Через пару дней приехал Ворошилов. Штабные маневры длились не более двух часов. Вася уехал (позже узнали, что это был маршал Блюхер). Командир корпуса К.К. Пашковский сказал: «Ребята, до обеда у нас два часа, пойдемте на поляну, сядем, и я вам расскажу историю, которая была в ноябре 1920 года». Все расселись на траве и внимательно слушали рассказ:
— В том году разворачивались события на Сиваше, руководили Фрунзе, Блюхер, Якир. Я тогда был командиром полка артиллерии. Мы должны были взять Сиваш, а затем и Крым. У меня в полку была пушка-гаубица 152 мм, образца 1910 года и две маленькие пушки. В этом бою мы понесли большие потери в людях и потеряли гаубицу. В упряжке была кобыла Марта, два года от роду, и жеребец Василек того же возраста. В штабе был траур по потере людей и пушки с лошадьми. Наши лошади не были привязаны, ночью начали ржать. Марта услышала ржание, развернула Василька вместе с пушкой и пошла поперек Сиваша. Противник схватился, когда лошади были уже далеко. Все это увидел наш конюх и заплакал, ведь в середине Сиваша глубоко. Вдруг лошади исчезли под водой, тяжелая пушка не дала возможности им плыть, они шли по дну.Через некоторое время появились их морды. Лошади вышли живыми и притащили с собой пушку. Ездовой распряг лошадей, Марта сразу упала на передние ноги, и у нее полилась вода из ушей и рта. Василек меньше хватил воды и быстро пришел в себя. Сам Фрунзе от радости обнимал Марту, целовал ее, а потом и все бросились обнимать и целовать. Ширина Сиваша – как Нева у Петропавловской крепости. Сам Сиваш мелкий, но в середине прокопан фарватер, чтобы могли плавать маленькие суда.
После Марту с Васильком передали в какую-то часть и перевезли в Северодвинск. Там со временем организовали 88-ю стрелковую дивизию, а Марта служила почтовой связной лошадью.
Подвиг Марты на Карельском фронте
Марту я встретил в Великую Отечественную войну на Лоухском направлении Карельского фронта, но не знал, что это та же лошадь, о которой когда-то рассказал командир корпуса К.К. Пашковский, ведь прошло 20 лет, ей уже должно было быть 24 года (биологический возраст лошадей 40–42 года).
30 октября 1942 года командир полка Павлов получил задание захватить группировку войск, в основном состоявшую из финнов. Он взял с собой два батальона, артиллерию, по восемь снарядов на пушку – больше в то время не полагалось, да и снарядов больше не было – и два ротных миномета. Я взял в двуколку катушки с проводами и рацию, прицепил еще маленькую кухню.
Полковая артиллерия открыла отвлекающий огонь, и мы легко обошли половину Белого озера, и тут финны, видимо, от разведки, получили сведения, что вокруг озера к ним в тыл передвигается большая группа противника. Получилось все наоборот задуманному плану, с севера были минные поля, и мы попали в капкан.
Финны начали обстрел. Наши радируют: «Держитесь, берегите боеприпасы». Замаскировали пушки и лошадей, их было у нас пять и шестая – Марта – связная.
На вооружении у бойцов были винтовки образца 1891 года и один ручной пулемет с двумя лентами. День мы воевали, отбили две атаки финнов, и больше они не лезли. Неприятельские снайперы убили двух наших бойцов и одного ранили. Наши самолеты сбросили продовольствие: сухари, масло, но все попало на территорию, где были финны. На пятый день снова сбросили продовольствие: бочку масла и два мешка сухарей, но они оказались на поле, простреливаемом финнами.
Один боец подошел ко мне и говорит: «Товарищ лейтенант, я вор в законе, дай мне две катушки с проводом, молоток, два-три гвоздя и саперную лопатку». Привязал к ремню провод, опустился на заснеженный лед, начал рыть траншею в снегу и дополз до бочки. Мы видели, как он в дно забил гвозди, привязал провода и начал дергать за провода. Мы начали тащить бочку, но финны каждые три–пять минут пускали ракеты, потихоньку мы вытащили бочку с маслом, но масла досталось всем по чайной ложке.
8 ноября днем нам сообщили, что помощи не будет, и надо выходить из ловушки своими силами. Командира полка ранило, он хотел застрелиться, но замполит Алексеев силой отнял у него пистолет. Он сказал: «Если мы погибнем, то и ты погибнешь». Командир приказал бойцам как можно больше наломать тополиных веток и давать их есть лошадям. Они каждую ветку обгрызали, один боец попробовал и сказал: «Горечь, как они эту пакость грызут». «Вор в законе» попробовал не кору, а сам ствол и говорит: «Какая сладкая пленочка». Все набросились на ветки и начали лизать стволики.
Командира уложили на березовые прутья-санки, а самого привязали березовыми прутьями. Командир приказал: «Подведите ко мне Марту». Подвели лошадь к командиру, он погладил её по морде и сказал: «Иди, Марта, домой к лошадям». Бойцам приказал: «Смотрите, куда и как идет лошадь, и старайтесь ступать в ее следы». Алексеев сказал, что лошадь ведет нас строго на север на минные поля. Командир ответил: «Эта лошадь чувствует лучше, чем мы. Марта обладает чутьем на мины, сама спасётся и спасёт людей. Если захрапит, значит, мины».
Лошадь прошла метров 50–60, всхрапнула, повернула и пошла на восток, через несколько метров мы увидели Белое озеро. Мы начали спускаться на лед, лошадь поскользнулась и чуть не упала. Марта шла впереди, а следом молча шли бойцы. Когда спустились на лед и достигли середины озера, командир дал команду идти врассыпную, без разговоров и не курить. Неожиданно на лед полетели мины, и шквал огня взорвал весь лед.
Я приказал своему радисту: «Беги в сторону». Марта попала в полынью, но легла на кромку льда боком и выползла, встала на ноги и быстро пошла к берегу. Наверху по берегу едут пять кавалеристов, их лошади заржали, и Марта им ответила. Командир сказал: «Это наши лошади». Мы еле поднялись на берег, нас встретили двое саней с доктором и медицинской сестрой. Нам дали всем по сухарю и кусочку сахара, который надо было сосать.
Из 600 человек в живых осталось 195, много бойцов утонуло. Три дня мы находились в санитарной роте. Я спросил у командира полка Павлова: «Эта лошадь, Марта, герой Сиваша?». Он сказал: «Да» и спросил, откуда я знаю. Он тоже служил на Дальнем Востоке и слышал рассказ-историю с Мартой. Всех людей, служивших в то время, уничтожили во время большого террора в 1925–1936 годах, в 1938-м казнён был маршал Блюхер.
Командир дивизии наградил Павлова орденом и лошадь Марту тоже орденом за спасение людей. Моего радиста Изю Дейча наградил медалью «За боевые заслуги» — за то, что вынес радиостанцию с питанием.
Орден Марты прикрепили к знамени полка. Эта награда со знаменем прошла до самого Рейхстага. Войсковая газета поместила фотографию Марты со старшиной Марковым. На снимке лошадь передними ногами стоит на второй ступени Рейхстага, а старшина держит знамя полка
23-я гвардейская дивизия носит названия: Лоухская (Карелия), Великая (не доходя четыре километра до города Великого, меня ранило, и для меня война закончилась), Черниговская, Бобруйская, Штеттинская и Берлинская. Все эти города, в освобождении которых приняла дивизия, записаны на её знамени.
По окончании войны дивизия вернулась под Архангельск, в город Двинск, где она раньше дислоцировалась. От старшины Маркова я получил последнее письмо, в котором он писал, что Марта летом 1946 года на 28-м году жизни умерла, при этом ни одного дня не болела. Похоронили ее с почестями на территории части, поставили ей памятник и повесили на цепочке макет её ордена. Получив это письмо, я плакал.
От автора публикации. Мною была сделана попытка найти памятник лошади Марте, я писал мэру Северодвинска, Архангельска, военкомам этих городов, но отовсюду получил отрицательный ответ, сведений о лошади Марте нигде не сохранилось.
По официальным данным, штатная численность лошадей в войсках во время Великой Отечественной войны составляла 1,9 миллиона голов. Однако немало из них в «списках не значились». И все-таки очень много лошадей пало на полях сражений. Считается, что за время Великой Отечественной войны на полях сражений было потеряно более миллиона лошадей. И в отличие от людей, имена этих скромных тружеников фронта практически никому не известны.
