Известный венгерский финно-угровед Янош Пустай о важности сохранения языков малых народов и пользе языкового разнообразия
Уже больше 20 лет директор Научного института Collegium Fenno-Ugricum проводит Летний университет по хунгарологии в городе Бадачоньтомай, где студенты из России изучают языковую политику, историю Венгрии и финно-угорскую культуру. С профессором побеседовала Юлия Бараева, которая по направлению ПетрГУ училась в Летнем университете.
– Надо сохранять и развивать все финно-угорские языки, – убежден профессор Пустай. – Сегодня ответственность за это развитие лежит уже, конечно, на молодежи. Старое поколение уходит, среднее поколение помочь тоже не может – они лишились возможности, например, учиться на родном языке.
Почему надо сохранять языки, даже такие маленькие, малочисленные, к которым и относятся почти все финно-угорские языки? Польза двуязычия всеми социологическими, языковыми и психологическими исследованиями доказана. Двуязычные дети в возрасте от одного до трех лет в какой-то сложной ситуации принимают решения лучше, чем одноязычные. Мозг работает намного эффективнее, если с самого начала дети говорят на разных языках. Если детей воспитают в двух языках и культурах – у них не будет, скажем, ксенофобии, что я вижу везде в России. Ребенок будет нормально воспринимать, что есть он, его язык и его культура и что есть другой человек, язык и другая культура. Не будет боязни чужого. Мы можем общаться. Это может играть роль даже на политическом уровне – возникают такие процессы, которые могут привести даже к ликвидации войн.
Кроме того, это основное человеческое право – иметь возможность воспитываться на родном языке. Выбор языка есть в вашем законодательстве: все граждане Российской Федерации имеют право выбрать язык обучения и коммуникации. Обращаю ваше внимание на выбор языка в школах. Но это право не всегда действует в России, потому что в школах не преподаются предметы на языке коренного населения. Биологию, химию и математику не преподают на языках малых народов. Сам язык преподается, но один-два урока в неделю – это тоже очень мало.
«Если в интернете молодежь использует свой язык, тогда есть надежда, что язык выживет»
Но молодежь молодцы! Сейчас во многих республиках есть слой молодежи, который использует язык своих прабабушек и прадедушек в информатике, в интернете. Было такое мнение, что только те языки будут выживать, на которые переведены программы Nokia и Microsoft (так говорили в то время, когда Nokia еще “летало”). Эти слова надо понимать символически: выживут те языки, на которых можно пользоваться гаджетами. Это может быть спасением вопреки государственной воле: будут уроки в школах или их нет – уже не столь важно, если в интернете молодежь использует свой язык, тогда есть надежда, что язык выживет.
Это нужно не только для воспитания детей. Конечно, язык тесно связывается еще и с культурой: исчезает язык – исчезает культура, с ним связанная. Посмотрите на Западную Сибирь – из-за добычи нефти и газа коренное население переселяют в современные дома. Они потеряли свою территорию, на которой они жили тысячи лет. Они не эксплуатировали природу, а жили с ней вместе – они знали животных, растения, озера и реки. С этим связаны их конкретные знания и мифологические знания — сказки, мифы, легенды, которые тоже являются частью нашей культуры и психологии. Если этих людей выселяют в современные условия, что им делать? Это не их культура и не их язык. Начинаются пьянство, наркомания, самоубийства… Исчезнет народ, целый народ. Тем, кто оккупировал их территорию, совершенно неинтересно, какие там ценности не под землей, а на земле – культурные, исторические, природные.
Наши летние курсы проводятся именно для финно-угорских народов в России. Основная цель нашего летнего университета по хунгарологии – укрепление национального самосознания. Как я вижу, у российских финно-угорских народов самосознание очень слабое: есть, конечно, отдельные сильные люди, но народы в этом вопросе слабые. В целом тенденции негативные. Например, коренное население лишается права учиться на своем языке. Если национальные языки будут факультативны и по выбору – это ни к чему хорошему не приведет. Таким образом можно будто уговорить людей: если это факультатив – это не так важно, перейдите, пожалуйста, на язык большинства. Так и потеряются язык и культура. Это не может быть целью думающего правительства.
Про музеи и статус государственного языка
Статус государственного языка многое дает коренному населению республик, даже в психологическом плане. Если язык официальный, он поставлен на тот же уровень по закону, что и русский язык – престиж языка повышается. В некоторых республиках даже есть такое, что язык коренного народа стоит на первом месте. Это может укрепить самосознание народа.
Но следующий очень важный шаг – сам народ должен использовать язык. Если политики или предприниматели не хотят, чтобы пользовались коренными языками, – пусть сам народ говорит! Нужно понимать, что это не против русского, это рядом с русским. Надо знать хорошо оба языка.
Смотрите, какое отношение к языку предков у молодежи в Великобритании. На уэльском говорит тонкий слой населения, но молодежь заинтересована! Молодежь потребовала восстановить язык: там сейчас издаются журналы и газеты на уэльском, обучение тоже проходит на нем. И это тоже не против английского, а рядом с ним – чтобы молодые люди знали, какие корни у них есть.
Важный момент: не надо для показа создавать музеи языков и народов! Надо показывать, что язык и народ живет и сейчас.
Как-то раз был в Коми, и меня повезли в деревню недалеко от Сыктывкара. Рассказали, что музей они построили, чтобы показать будущим поколениям, как жил народ Коми. Это абсолютно неправильно: народ, язык и культура Коми живут до сих пор. Школу, культуру и язык можно поддержать этими же деньгами, на которые строят музеи. Я не против таких учреждений, но если их создают вместо чего-то, а не для поддержки, если это для показа – это неправильно.
Венгерский язык не под угрозой, не как вепсский или карельский. И у нас тоже есть музей венгерского языка, но не с целью показать, как когда-то говорили на венгерском. Здесь другая функция – показать красоту, богатство языка, распространить любовь к нему. А не показать, как раньше жил язык, – он и сейчас жив.
Про нагрузку в школах и карельский язык
Кто-то говорит, что изучать более крупные языки лучше. Но изучать финский в Карелии и английский – это слишком прагматичный подход. Тогда я задам вопрос: а зачем изучать финский? В Финляндии все говорят на английском, и будет меньше нагрузки в школах. Можно забыть все национальные языки мира и будем говорить на английском. Это никуда не ведет. На короткий срок, может быть, да.
Я вижу статистику: у вас маленький процент населения владеет карельским. Я бы не сказал, что этот язык мертвый, но абсолютное большинство говорящих на карельском – старики и жители деревень. Уговорить молодежь учиться на карельском языке очень трудно. Нужна критическая масса – это около 100 тысяч человек, тогда можно с языком работать.
Убедить, ссылаясь на патриотические факторы, с помощью слов «Не дай погибнуть карельскому языку!» — это не сработает. Конечно, если карельский не родной язык, потому что никто в семье уже не говорит на нем, это может быть лишняя нагрузка для ребенка. Дети будут изучать язык как иностранный. Тогда надо подумать о том, нужен этот язык или не нужен?
Но если есть регион, где компактно живут карелы, которые знают и хотят изучать язык, тогда надо добиться того, чтобы в школах у этих детей организовали постоянные уроки карельского и на карельском, карельские классы. Тогда можно шаг за шагом построить новую языковую политику. Если дети видят, что на своем языке они могут учиться лучше, чем на чужом, это мотивирует изучать язык. Пока для меня отсутствует именно критичная масса: за последнее время снизилась численность карелов и тех, кто признал карельский как родной язык.
Когда я был членом консультативного комитета Всемирного конгресса финно-угорских народов, два раза был в Карелии. Мне показалось, Карелия заботится о связях с Финляндией намного больше, чем о связях с другими финно-угорскими народами на территории России. Но пользуясь современными возможностями, надо делать совместные учебные программы. Можно вести курсы по языку, культуре или финно-угроведению.
В России финно-угроведение означает ситуацию, когда каждый изучает свой язык, но это не финноугроведение. Финно-угроведение – когда мы занимаемся общими вопросами и изучаем несколько языков. У нас в Венгрии, например, среди этих языков обязательно финский, эстонский и надо выбрать какой-то маленький финно-угорский язык. В России такого нет. А ведь марийский язык можно преподавать и в Карелии, и в Коми, это была бы уникальная программа. Я не знаю, почему так не делают: это не стоит денег, но повысит уровень преподавания и распространит знания. Молодые, возьмите это в свои руки!
Фото: http://katedra.sk
