Марк Полыковский продолжает рассказ об артефактах своего детства, которое прошло в Петрозаводске.
В первой публикации рассказывалось о детских играх 1950-60-х годов, во второй — о значках из собственной коллекции, отражающих увлечения ребят того времени. На этот раз речь пойдет о сообществах, в которые в советские годы все были вовлечены, — от Общества бывших политкаторжан до Общества книголюбов.
Я нисколько не сомневаюсь, что все вы, как и я, с ранних лет помните это стихотворение Александра Пушкина и без труда можете продолжить его незабываемые строки:
Друзья мои, прекрасен наш союз!
Он как душа неразделим и вечен –
Неколебим, свободен и беспечен
Срастался он под сенью дружных муз.
Конечно же, Пушкин писал о Лицейском братстве, свободном и нерасторжимом союзе родственных по духу лицеистов.
Нет, я не собираюсь сейчас углубляться ни в биографию Пушкина, ни в свою собственную, ни описывать прекрасные и свободные дружеские связи, не прерывающиеся в течение многих десятков лет.
Поговорим мы совсем о других союзах, обществах и иных группах людей, в которые мы все были с той или иной степенью свободы (не зря же изобретён и долго был в ходу термин «свободно-принудительно») вовлечены в течение едва ли не всей сознательной жизни.
О некоторых таких сообществах: пионерия, комсомол, ОСОАВИАХИМ, ДОСААФ – мы уже успели вспомнить, поговорим теперь об иных.
Все мы жили когда-то в стране, которая называлась Союз Советских Социалистических Республик. В контексте этого очерка определяющим здесь является слово Союз – союз, то есть свободная общность этих самых республик.
Так мы жили. И лишь много позже, когда этот «Союз нерушимый республик свободных» распался, поняли, что «какая-то в державе датской гниль» (Шекспир. Гамлет, перевод Б. Пастернака, 1940), но мало кто мог сказать «Я бедствия отечества предвижу!» (Шекспир. Гамлет, перевод Н.А. Полевого, 1837). Тем более что повсеместно расцветали и цвели всевозможные Общества Дружбы со всеми возможными республиками и отдельными государствами.
Но вернёмся к нашим Обществам и Союзам. Не могу не вспомнить МОПР – Международную организацию Помощи борцам Революции, коммунистическую благотворительную организацию, являвшуюся по существу аналогом Общества Красного Креста. Моя мама и её родители были членами МОПРА, носили соответствующий значок и платили членские взносы. МОПР в СССР просуществовал с 1922 по 1947 год, после чего был распущен.
Не очень понятно, как он смог так долго продержаться, поскольку инициатор его создания — Общество Бывших Политкаторжан и Ссыльнопоселенцев — действовало с 1921-го по 1935 год, после чего было разогнано, а многие его члены репрессированы.
Вот ещё пара знаков благотворительных организаций: Общества помощи инвалидам войны и Рабочего общества шефства над деревней, – судьба которых столь же плачевна, сколь и туманна. Впрочем, благотворительность в СССР не считалась общественно полезным занятием.
Вот СВБ – Союз Воинствующих Безбожников – совсем иное дело. Созданный в 1925 году, он был распущен после войны, в 1947 году, но деятельность его была передана обществу «Знание», продолжавшему заниматься антирелигиозной пропагандой, но менее воинственными методами. В целом общество «Знание» вполне отвечало своему названию, его лекторы с разной степенью профессионализма несли эти самые знания в широкие народные массы.
Народные же массы с давних времён, в которые мы сейчас не заглядываем, объединялись во множество профессиональных союзов – в прямом соответствии со своими профессиями. Передо мною некоторые из нагрудных знаков, носимых членами профсоюзов на своей груди.
Посмотрите на эти знаки, выпущенные в 30-х годах прошлого века. Все они сделаны из тяжёлого металла, покрыты горячей эмалью, имеют крепление на винтах, что, конечно же, не на пользу пиджакам, но я представляю, с какой гордостью носили их, эти знаки, рядовые и не очень рядовые труженики.
А теперь сравните их со знаками наших дней. Под словом «наших» я подразумеваю время своей молодости, 50-70-е годы ХХ-го века.
Видите разницу? Причём, я говорю не столько о стилистике, сколько в качестве исполнения знаков. Теперь они штампуются из лёгкого металла, преимущественно алюминия и его сплавов, эмаль практически не встречается, а крепится такой знак не винтом, а булавкой.
Особый интерес представляют различные научные, технические, инженерные общества, объединявшие добровольно, подчеркну, именно добровольно, а не добровольно-принудительно входивших в них членов, имевших общее стремление к приобретению новых знаний в своей области.
Разумеется, здесь приведены знаки только некоторых из них, на самом деле таких обществ было великое множество, и далеко не все они имели свои нагрудные знаки. Например, мой папа был председателем научного общества патологоанатомов Карелии, а мне довелось быть председателем общества патентоведов республики, но знаков этих обществ в природе не существует – как и многих других.
К несколько иного рода, но тоже профессиональным сообществам относились и творческие союзы. Перед нами знаки их членов.
В том же ряду, как мне кажется, стоят общества любителей, ставших профессионалами в своей области. Многие из них имели свои знаки, как, к примеру, хоровое общество. Смотрю на этот знак и вспоминаю хор Петрозаводского университета под управлением Георгия Эрвандовича Терацуянца. Многие мои друзья пели в этом хоре.
Или знак Общества охотников и рыболовов, в котором я не состоял, но состояли некоторые из моих друзей.
А вот знаки Пожарного общества, не менее, уважаемого, но в моём окружении достаточно экзотичного.
Общество же филателистов было мною любимо и регулярно посещаемо – в отличие от ВДОАМ, общества автомобилистов, или, например, общества пчеловодов, к которым я отношусь с неменьшим почтением, но мёд предпочитаю исключительно в готовом виде, в банках.
К классу профессиональных не могу не отнести и различные спортивные общества. В СССР их было превеликое множество, подчас весьма экзотических, с многочисленными спортсменам, в них состоявшими. Но ещё больше было бесчисленных фанатов этих обществ. В моей коллекции знаки с эмблемами спортивных обществ занимают значительное место. Вот лишь некоторые из них:
Конечно, мы помним и о других, наверное, не менее значимых и почётных обществах, в которых каждому (или почти каждому) приходилось состоять – в добровольном или добровольно-принудительном порядке. Ниже – знаки общества книголюбов, в котором я и многие мои друзья состояли добровольно и наслаждались посещением клуба книголюбов под председательством незабвенного Владимира Петровича Кузнецова, замечательного человека, библиофила и глубокого знатока поэзии и литературы в целом.
В студенческие годы и позже мы исправно платили членские взносы в общества Красного Креста, Любителей природы или Охраны Памятников – куда-то ещё…
Теперь могу признаться, что во всей этой палитре для меня было одно исключение. Я никогда не платил никаких денег – ни в виде взносов, ни в виде пожертвований – в Фонд мира, дочернюю организацию Комитета Защиты Мира. Я не собираюсь сейчас обосновывать свою позицию, но, поверьте, она была, и я твёрдо её придерживался.
А закончить этот раздел своего очерка хочу, перефразируя Маяковского, словами:
Я общество
славлю,
которое есть,
но трижды –
которое будет.
Продолжение следует
