Семейный портрет в интерьере
Эта чудесная супружеская пара только что в третий раз стала победителем международного зимнего фестиваля «Гиперборея», который провели в Петрозаводске в 20-й раз. 18 раз из них Алексей был участником конкурса ледяных скульптур. В 2016-м он с Надеждой уже почти заканчивал работу, как вдруг жена почувствовала себя не очень хорошо: она вот-вот должна была родить малыша. Врач был в шоке: «Какой фестиваль? Вам завтра рожать! Максимум через неделю!». Но они завершили-таки работу на фестивале, и буквально через несколько дней на свет появился их второй сынишка Ян.
Только по одному этому факту несложно понять, на что способны эти северные ребята. Узнав о них больше, вы зарядитесь энергией, эмоциями, а главное – удивитесь их потрясающей трудоспособности. Не каждому дано!
— Как у вас появилась идея скульптуры «Время Борея»?
Надежда: — Не так давно мы создавали в Петрозаводске интерьер ресторана по проекту Ирины Лялько, и арт-объекты мы придумали сами. Там была настенная композиция Ирины из часовых шестеренок. Мы подумали, что шестеренки очень похожи на снежинки и решили создать подобие часов, которые заводит сам Борей – бог северного ветра у греков.
Лед — материал очень сложный, вырезать снежинки и соединить их в такую затейливую композицию было довольно трудно. Работали даже ночью накануне открытия. И справились!
— По участию в выставках видно, что вы не просто сжились, вы и сработались. А как вы познакомились?
Алексей: — Мою судьбу определила, как это ни странно, мама. Мы тогда жили в Костомукше. Я уже работал в столярной мастерской, мне было около 20-ти, но при этом беспрестанно рисовал. Мама видела, что я маюсь. Она съездила в Петрозаводск и отдала мои документы в педагогический колледж на худграф.
С Надей мы там и познакомились, я учился на четвертом курсе, а Надя только поступила на первый. Как-то пришел я в общежитие ужасно уставший и рухнул на кровать. Надя, зайдя в комнату, увидела, что я сплю ногами на подушке. Это ее почему-то поразило и стало началом нашего знакомства, несмотря на разницу в возрасте.
Надежда: – Вообще-то наша история началась не с этого. Я не планировала становиться художником. Родилась в Беломорске, предки — поморы. Родители мои – обычные инженеры. Училась в художественной школе, а потом в старших классах поступила в республиканскую школьную академию на историческое отделение к Михаилу Гольденбергу. По его совету я хотела поступать на исторический факультет, мечтала об археологии. Была знакома с Надеждой Лобановой и, можно сказать, выросла на петроглифах. Но неожиданно для себя приняла участие в республиканском конкурсе рисунка, победила, приехала в Петрозаводск и познакомилась с Сергеем Терентьевым и Марией Юфа. Они-то и заронили сомнения в мою юную душу. А потом к нам в школу приехал известный российский психолог Александр Асмолов. После проведенных тестов он авторитетно порекомендовал мне заниматься художественной творческой деятельностью. Вот так я и оказалась на первом курсе худграфа.
— Как вы решили пожениться?
Алексей: — После училища мы захотели продолжить образование в Санкт-Петербурге. Перед отъездом решили пожениться, причем подарки принимали деньгами, чтобы было на что жить там первое время. Надя сшила нам для свадьбы костюмы в русском народном стиле. У нас не было машины, и мы пошли в загс пешком. Была зима. По дороге увидели девчонок с лошадьми и спросили: «Довезете нас до загса?» Они не возражали, так что расписываться мы приехали верхом! В этом году уже 17 лет как мы вместе.
— И куда вы поступили в Санкт-Петербурге?
Надежда: — Мы занимались рисунком у Артема Стародубцева и у Сергея Черепанова. Хотели поступать в академию художеств имени Репина, но когда после нее зашли на экскурсию в Академию имени А.Л. Штиглица, то есть в Муху, поняли, что хотим учиться здесь и нигде больше!
Алексей: — Я решил пойти на скульптуру. Преподаватель посмотрел мои рисунки и сказал: «А у вас, батенька, мышление металлиста!». Какого, думаю, металлиста? И отвел он меня в подвальный этаж к Николаю Александровичу Яшманову. Надя же поступила сначала на текстиль, а потом перешла на монументальную декоративную живопись к Валентину Георгиевичу Леканову, что было архисложно, тем более девушке.
— Каким для вас получился тот период? Ведь у вас родился первенец — Петр Алексеевич. Видела потрясающие его рисунки в Сети, читала, что в прошлом году на международном конкурсе в Эрмитаже его работа вошла в 42 лучших из тысячи присланных…
Надежда: — Да, наш Петруха невероятно потрудился: виртуально обошел все античные залы Эрмитажа, прочитал и изучил мифы Древней Греции и влюбился в графику чернофигурных ваз.
А время учебы в Мухе было непростое. Где только ни жили… За годы учебы сменили жилплощадь раз десять, жили в мастерских у художников и даже у преподавателей. Петр появился у нас на четвертом курсе. Первые два года своей жизни он провел в стенах Мухи. Порхал между металлом и монументалкой, заходил на кафедру к заведующему, чтобы перекусить там печеньками, засыпал под кузнечные звуки в нашем учебном подвале, спал и в граверке на столе. Теперь наш ребенок не мыслит себя без рисования. Ему уже восемь лет. После посещения Петропавловской крепости, по пути домой, рассуждает, как можно в листе скомпоновать саму крепость и ангела, хранителя Петербурга.
Алексей: – Кстати, Петр родился 29 ноября, а 11 декабря у Нади был полугодовой обход на кафедре, и у нее рисунков было в два раза больше, чем у других, размером не менее 2 х 2 метра. В тот год у нас у обоих была президентская стипендия. Нам ребенок не только не мешал, он нас вдохновлял!
— Как такое может быть? В чем секрет вашего совместного бытия?
Алексей: — Мы и сами не знаем! Но надо сказать, мы никогда не сопротивлялись происходящему. А самое главное, что у нас не было страха. Как будто так и должно было быть… Но и родители Нади нам помогали все-таки.
— Вы живете в Петербурге. Петр ходит в 636-ю школу при Эрмитаже. Теперь у вас двое детей. Что вы думаете о воспитании детей? Как справляетесь?
Надежда: – Это обычная школа, но там есть живопись и технология. О вопросах воспитания мы специально не думаем. Книжек детям специальных не читаем. Как идет, так и идет. Может, что-то и неправильно делаем, не исключено. Естественно, дети живут так, как и мы. В этом смысле они в нашей семье находятся в безвыходном положении. (Надежда смеется). У нас в семье я плохой полицейский, Лёша – добрый..
Алексей: — Мы распределили время. Надя в первой половине дня везет детей в центр, там занимается делами — то по моей работе, то по своей. Хоть порисует, да и эмали новые задумала, теперь есть время делать, пока Пётр в школе. Потом приезжает с Петром домой, я еду за Яном, привожу и еду заниматься своими делами и работой. Такой вот расклад. Приезжаю в два ночи, а с утра сплю…
— Алексей – член регионального отделения Союза художников Карелии. Вы оба представляете свое творчество от Карелии. Знаю, что Алексей перенес две операции… Тем не менее летом прошлого года на набережной был установлен арт-объект Александра Кима, ковкой которого занимался Алексей. Как работалось?
Надежда: — Да, два месяца с небольшим нереального труда ушло у Лёши, чтобы создать эти «Онежские ФишКи» и еще два дня тяжёлого монтажа. Водоросли кажутся легкими, хотя на самом деле каждая весит больше 80 килограммов и надёжно закреплена арматурой сквозь камни в фундамент. Объект получился впечатляющим.
Алексей: – Мы много работаем, это правда. Когда есть работа, просто берем и делаем. В прошлом году Надя расписала в Петрозаводске спортивный зал (дизайнер Ольга Кульбачко). Работа заняла примерно полтора месяца при 12-часовом рабочем дне. По ее словам, ничто не может сравниться с монументальной росписью, никакой распечатанный плакат не заменит живую руку! Даже видеопроектор не всегда может помочь, так как маленькая картинка при увеличении до нужного размера на стене начинает расползаться в пропорциях. Важно отрисовывать всё вручную. Это титанический труд, причем на высоте. У Нади уже был опыт участия в сложнейшей реставрации потолочной росписи Шереметьевского дворца.
— У вас все время выставки, фестивали, проекты… Многие объекты вы делаете совместно. Что является главным связующим звеном в вашем творчестве?
Надежда: — Мы пришли к выводу, что нас объединяет повышенная работоспособность. И самое главное — мы можем друг с другом работать в связке. Такое не со всяким человеком получается. Иногда Алексей очень нервничает, когда работает с кем-то другим, ведь темпераменты могут быть разные.
Алексей: — Это точно! Меня особенно раздражают ленивые люди. А вместе с Надей мы способны работать сутками.. Правда, Надя любит делать всё быстро, я же немножко ее притормаживаю, чтобы всё продумать и сделать основательно.
— Зрители видели и полюбили ваши эффектные арт-объекты из металла, стекла и эмали. Знаю, что кое-что из этих работ вы показывали на международной выставке эмали на ВДНХ, что у вас много интересных новых идей. Где вы черпаете вдохновение?
Алексей: — Все очень просто! Вот идем мы по лесу. Вдруг видим какую-ту необычную ветку или дерево, например, и переглядываемся, потому что зацепило обоих. Мы понимаем друг друга без слов! Бывает, образ всплывает у Нади, а я его тут же набрасываю. Нас вдохновляет природа Карелии. Благо, мы всегда можем поехать к родителям Нади на Белое море. А вообще, когда-нибудь мы непременно построим свой дом-мастерскую на карельской земле.
