Мне в руки попали исторические фотоальбомы, в которых обнаружились во множестве фотографии курсантов Петроградской Интернациональной школы красных командиров начала прошлого века.
…Нет, все-таки каким странным образом оборачиваются постановления нашего правительства. Запретили жечь на дачах траву и ветки – люди, конечно, втихаря жгут, но у нас это не получается, потому что соседи секут и еще из-за забора выдергиваются, вы что, мол, не знаете, что жечь запретили. Бдительные.
Так вот, пришлось нам машину нанять, чтобы вывезти с дачи спиленные ветки и пр. Приехал автофургон, интеллигентного вида мужчина оперативно загрузил деревяшки в кузов… Я знала только, что его зовут Олег и что при необходимости к нему можно всегда обратиться. Но в результате он вскоре сам обратился ко мне, только не по поводу деревяшек.
Дело в том, что хранились в шкафу у Олега Брониславовича Вольфовича старинные фотоальбомы, доставшиеся ему от бабушки, а также дело репрессивного в 1937 году деда Уно Феликсовича Мальмберга. И как наследник этого достояния Олег искал человека, который смог бы записать историю его деда, некогда рассказанную ему бабушкой, иначе все это рискует уйти в никуда, как и множество других историй наших бабушек. Ведь бабушки все пытаются нам что-то рассказать, а мы, молодые, думаем, что это неинтересно. Когда спохватываемся, бабушек уже нет на свете.
Таким образом мне в руки попали исторические фотоальбомы, в которых обнаружились во множестве фотографии курсантов Петроградской Интернациональной школы красных командиров начала прошлого века. В этой школе некогда учился Тойво Антикайнен, известный своим героическим походом на Кимасозеро.
Но тогда, в 1919 году, Тойво наряду со многими такими же красными финнами, бежавшими в Россию после поражения финской революции, только готовился к выпускному вечеру. Тойво был еще очень молодой человек, ему исполнился 21 год, и жизнь впереди представлялась захватывающе интересной. Им, именно им, предстояло построить настоящий социализм и жить при нем. Не беда, что в Петрограде голодно, это можно перетерпеть, главное – осуществить вековую мечту трудящихся, а все остальное приложится.
Вряд ли Тойво задумывался, где достать приличный костюм на выпускной. Курсанты военной школы щеголяли в военной форме, и барышням это обстоятельство очень даже нравилось – сразу видно, что человек надежный, а не какой-нибудь хлыщ. В 1919 году Тойво Антикайнен тоже ухаживал за барышней и даже считал ее своей невестой. Звали невесту Александра Куликова, она училась в Петрограде.
Что танцевали на выпускном в 1919 году? Скорее всего вальсы. Военные в те далекие времена считались людьми интеллигентными, тем более финны. На фото они выглядят весьма импозантно и даже щегольски – старались держать марку, несмотря на скудный паек. Модники служили даже в финской рабочей милиции.
Наверняка Тойво не однажды рассказывал Александре, какие замечательные у него друзья-красноармейцы, с такими нестрашно и в разведку сходить, и ближний бой принять.
И вот пришла Александра на выпускной к Тойво Антикайнену. А тот представил ей своего лучшего друга Уно Мальмберга. Тойво сам был невысокого роста, мощью не отличался. Уно выше его на две головы, красавец с приветливой улыбкой. На фото финской милиции он крайний справа, такой большой, что даже не поместился в кадр. В общем, Александра тут же влюбилась в Уно Мальмберга, а Тойво Антикайнен потерпел сокрушительное фиаско прямо на своем выпускном.
О чем он думал в тот вечер, возвращаясь в казарму? Да уж точно не о мировой революции. Прохладный ветер с залива навевал тоску и уныние, но ведь настоящему революционеру вовсе не следовало унывать. Уныние – удел буржуазных нытиков, а не красных командиров. Вспомнив этот непреложный факт, Тойво приободрился и зашагал быстрей.
Вскоре он отправился на Северный фронт Гражданской войны и принимал участие в Видлицкой операции, затем окончил дополнительные курсы военной подготовки.
Тойво дружил еще с Кайей Яппиля, знакомой ему по детству. Кайя приехала учиться в Петроград и жила в общежитии. Курсанты военной школы частенько навещали девушек, вскоре приятели Антикайнена создали свои семьи, а Тойво опять не повезло. Кайя уехала учительствовать в Юшкозеро. Не складывалась у него личная жизнь.
Вообще, финские коммунисты в Петрограде – очень интересное явление. Собрания они проводили в так называемом клубе, который фактически являлся штаб-квартирой Коммунистической партии Финляндии в России. Находился он на Каменноостровском проспекте, в доме 26—28 на пятом этаже в комнате 116.
Финские красные руководители по обыкновению партийных вождей вели просто роскошную жизнь в лучших гостиницах и ресторанах Петрограда: они успели вывести, а, по мнению белых, украсть, из Финляндского банка иностранной валюты на миллионы марок. Хотя почему же украсть? Экспроприировать!
При этом жизнь рядовых членов компартии была крайне бедной. Если кто-то пытался критиковать руководство за разврат, того притесняли, а когда и исключали из партии. Поэтому внутри финской компартии образовалась оппозиционная группа, так называемая «револьверная оппозиция». Члены ее решили атаковать руководство и ликвидировать пропасть, отделяющую вождей от рядовых коммунистов. Тойво Антикайнен был членом этой группы. Так свидетельствует «Википедия».
Нападение оппозиции случилось 31 августа 1920 года во время перекура. Первым был застрелен куривший на лестничной площадке Юкка Рахья. Работавшая в конторе Лииса Саволайнен попыталась вызвать помощь по телефону, но получила пулю в затылок. Юкка Виитасаари сопротивлялся, но получил пулю в голову, как и Туомас Хюрскюмурто. Стрельба окончилась, лишь когда у стрелявших кончились патроны. Они убили восемь человек, еще десять ранили.
Нападение совершили шестеро учеников красногвардейской школы, Акку Пааси руководил группой. Многочисленных подозреваемых задержали, но вскоре отпустили, так как предъявить им было нечего. Уно Мальмберга тоже арестовали, но вскоре выпустили, после этого случая в его личном деле (кто бы сомневался, что рано или поздно на красного финна заведут дело) появилась очень странная надпись: «В 1920 г. арестован за борьбу с коммунистической партией Финляндии, финской секцией Коминтерна». Однако в 20-м все дело спустили на тормозах. Убитых похоронили на Марсовом поле как жертв белофиннов.
Почему Тойво Антикайнена в 20-м году не тронули, теперь уже никто не скажет. Как пишет Википедия, «чудом избежал ареста». Но вот в романе Олега Тихонова «Свидетель» описана совсем другая ситуация, Антикайнен выступает явно на стороне расстрелянных:
«Ровио и сесть не успел, как круто вскинулся Антикайнен:
– Товерит! Я только с фронта, и душа моя болью горит! – и каждому стало ясно: Ровио – лишь рассказчик, оратор – этот! – Товерит! В Петрограде, в красной столице, совершено омерзительное преступление. Священный город революции осквернен выстрелами вооруженных убийц, расстрелявших, как дичь, безоружных своих товарищей по классу, по партии, по борьбе! Коммунистический Интернационал подвергся нападению со стороны жалких подонков, которыми водила подлая белогвардейская рука, и один из основателей Интернационала, баррикадный боец Рахья, лежит бездыханный рядом со своими безмолвными друзьями…» (О. Тихонов «Свидетель», Петрозаводск: Карелия, 1990, с. 160-161)
Как оно там было на самом деле, вряд ли мы когда-нибудь узнаем. Однако известно, что стрелявшие добровольно сдались милиции и объяснили свой поступок. Через два года судов они получили лёгкие, 3—5 лет, приговоры, кроме супругов Войтто и Элвиры Элоранта, которых расстреляли, хотя их не было на месте преступления. Если бы террористами действительно руководила «подлая белогвардейская рука», а не революционные принципы, вряд ли бы участникам так мало дали.
В 1921 году Антикайнен как красный командир участвовал в подавлении Кронштадтского восстания, и это точно уже записывалось в революционный актив, хотя сведения об этом мятеже в советской историографии на редкость противоречивы.
В январе 1922-го его назначили командиром роты из 200 лыжников-стрелков, учащихся Интернациональной школы красных командиров, чьей задачей было отразить вторжение в Советскую Россию белофиннов. Этот поход на Кимасозеро был частью боевых действий Красной армии по подавлению Карельского восстания. Антикайнен вернулся героем и продолжил работу в военной школе. Военная карьера прервалась, когда в 1924 году его перевели в структуру Коминтерна. В течение ряда лет он руководил коммунистами Финляндии в подполье.
Друг его Уно Мальмберг с 1918-го по 1924 год служил в Красной армии командиром артдивизиона.
В фотоальбоме есть карточка с подписью «Kaljunen». Кальюнен – весьма распространенная финская фамилия, которую, впрочем, носил известный человек Хейкки Кальюнен. Красный финн, красавец, поэт, прославившейся особой жестокостью во время красного мятежа в Финляндии.
По данным финской сыскной полиции, Кальюнен командовал Восточным фронтом Красной гвардии. В апреле 1918-го бежал в Россию, перебрался в Омск, где до 1923 года служил комиссаром ЧК, хвастался еще, что создал свой стиль расстрела в голову в виде пробора.
Однако в нашем фотоальбоме Кальюнен запечатлен в 1918 году у себя в кабинете – что-то измеряет на карте циркулем. Наверняка постановочное фото.
Некоторое время с Кальюненом дружил Тойво Вяхя, который, впрочем, отзывался о нем весьма сдержанно. Вяхя пишет, что любимое присловье Хейкки «обрубок сейма» ходило тогда по Дубровке (станция под Питером). Кальюнен приехал в Дубровку эмиссаром и осел там. Читал революционные стихи, но они не кормили, тогда он устроился на фабрику шорником по конской сбруе. Абсолютно точно на фото тот самый Кальюнен, даже белая папаха его.
Жизнь тем временем брала свое. В 1922 году у супругов Мальмбергов родилась дочь Валентина.
А когда белых окончательно разбили на всех фронтах, Уно занялся мирным трудом и социалистическим строительством в советской Карелии.
Семья тогда жила в Кондопоге, там на реке Суна строились электростанция и бумажная фабрика. Карелия под руководством Гюллинга вообще активно строилась. Ленин предоставил Гюллингу полную хозяйственную и административную самостоятельность. Это было веселое, хоть и бедное время, полное радужных надежд, что еще немного, и все у нас получится. Но кто же будет долго терпеть полную самостоятельность маленькой приграничной республики? Самостоятельность – это свобода. Это свежий воздух.
Удивительно, но обычные люди на фото той эпохи выглядят по-прежнему импозантно и даже щегольски. Уно ведь не был начальником – простой рабочий, электрик. Понятно, что тогда люди фотографировались в лучшей одежде, а не в трусах и в майке. И все же некоторые персонажи выглядят как американские гангстеры. Скорее всего это и есть американские финны, не успевшие выносить американскую одежду. Разве могли они не раздражать своим видом местное население?
У Уно Мальмберга, кстати, в Америке осталась родная сестра, а в Финляндии мать и братья, но пока что этот факт мало кого беспокоил. У многих красных финнов были родственники в Америке и Финляндии.
Вскоре семья Мальмбергов переехала поближе к столице, в Соломенное. Уно устроился электромонтером, а его жена работала в торговле. В начале тридцатых тучи уже сгущались. В 1935 году Уно четыре раза арестовали за шпионаж и контрреволюционную деятельность, судили по ст.11, но в результате он получил всего три месяца исправительных работ. Скорее всего доказательств недоставало, хотя разве кого-то волновал этот факт?
А вот Антикайнена в том же 1934 году отправили на подпольную работу в Финляндию, чтобы усилить её коммунистическую организацию, ослабленную арестами.
6 ноября 1934 года Антикайнена в Финляндии арестовали вместе с укрывавшим его Юрьё Лейно. Антикайнена обвиняли в государственной измене, убийстве и использовании подложных документов. Процесс длился два года и получил широкую известность из-за сильной политизированности. Правые настаивали на смертной казни. Одновременно в мире развернулось широкое движение в поддержку Антикайнена, которого даже сравнивали с Георгом Димитровым.
Наиболее тяжким из пунктов обвинения было убийство пленного Антти Марьониеми в 1922 году во время лыжного рейда отряда Антикайнена. Хьялмар Фронт, один из бойцов отряда Антикайнена, в конце 1930-х бежавший из Советского Союза, в опубликованных через десятилетия воспоминаниях утверждает, что слышал крики агонии Марьониеми, но не видел казнь своими глазами. Другой сослуживец, Л. Араярви, сообщает, что Марьониеми жгли на костре. Этот случай подробно описал в романе Арви Пертту «Боль» (Kipu), причем чересчур натуралистично, так что мы не будем здесь цитировать роман. В конце концов «Kipu» – это художественный вымысел, а не документальное повествование.
В 1974 году в опубликованных воспоминаниях офицер КГБ Тойво Вяхя признался, что именно он убил финкой Марьониеми и двух других пленных по приказу Антикайнена, перерезав им горло. Но что там случилось на самом деле, уже невозможно достоверно доказать. У. Викстрем в документальной повести «Тойво Антикайнен» утверждал, что издевательство над пленным Марьониеми – буржуазная клевета и ничего более.
Однако война есть война. На войне принято убивать друг друга, а не щадить. При этом в войне участвуют очень еще молодые люди. Антикайнену в 1922 году было 24 года, Тойво Вяхя – 21, а Марьониеми и того меньше. Мальчишки. И эти мальчишки с той и с другой стороны свято верили, что освобождают Карелию. Белофинны – от коммунистов, а коммунисты – от белофиннов. Вряд ли кому-то из них случилось повоевать так, чтобы никого не убить.
В 1937 году был снят отвратительный фильм-агитка «За советскую родину» об этом лыжном походе Антикайнена. Отвратительный, потому что сделан откровенно бездарно. Со слов Б.А. Гущина, который когда-то очень давно был знаком с пожилой сотрудницей архива – она в свое время лично знала Антикайнена, – у Тойво спросили: «Вот фильм вышел. Неужели все так и было?». Тойво ответил: «Похоже. Особенно снег».
Пока Антикайнен сидел в финской тюрьме, большинство финских коммунистов, живших в СССР, включая Кустаа Ровио и Эдварда Гюллинга, уничтожили. Попал в эти жернова и Уно Мальмберг. Рассказывали, что к берегу в Соломенном причалила большая баржа, оттуда высыпали нквдшники и пошли последовательно всем по домам. Наверное, это называлось «рейд». Дали на сборы два часа, что удивительно: позволили взять теплые вещи.
Из протокола допроса выясняется, что Уно арестовывали еще в апреле 1937-го по подозрению в шпионаже, но снова выпустили, сама форма глагола в обвинительном заключении указывает на это: «арестовывался в апреле 1937 г.», а не «арестован». Но как такое возможно, что финн множество раз выходил живым из НКВД? Может быть, сыграла роль его юношеская дружба с Антикайненом? Хотя мало ли кто там дружил с Антикайненом. Очень странная ситуация.
В октябре 1937-го Уно арестовали в последний раз. Хотя возможно и так, что его все-таки арестовали еще в апреле. Следователи НКВД грамотностью не отличались и в глагольных формах разбирались плохо. Мальмбергу поставили в вину, естественно, шпионаж и контрреволюционную деятельность:
«Мальмберг Уно Феликсович, 1985 г.р. (…) обвиняется в том, что является участником к/р шпионско-диверсионный вредительской организации. По заданию участников организации пытался совершить диверсионнный акт. Вел к/р агитацию против ВКБ(б) и сов. власти, т.е. в пр.пр. ст. 58-10, 7 и 11 УК.
Мальмберг У.Ф. виновным себя признал частично, но изобличается показаниями свидетелей».
Диверсионным актом скорее всего сочли обычные перебои с электричеством, которые и сейчас частенько случаются. А какую еще диверсию мог совершить электромонтер в поселке Соломенное? Припомнили Уно и аресты в 20-м и 35-м, а также американскую сестру, которая в августе 1936-го приезжала в СССР. Подробности допроса не сохранились, но резолюция есть.
26 октября 1937 года в 2-45 Уно Мальмберга расстреляли. Странно только, что нквдшники честно признались в расстреле. Частой причиной смерти указывали «воспаление легких»:
Так осиротела семья Уно Мальмберга.
Еще очень странно, что не конфисковали фотоальбомы. Обычно их забирали как компромат. Взять то же фото Кальюнена, в 1937-м он получил 15 лет, пострадать можно было за одно фото в семейном альбоме. Потом, все имущество Мальмберга подлежало конфискации. Но какое там имущество у электромонтера? Может, решили, что с него и взять-то нечего.
Антикайнена по требованию Советского правительства 3 мая 1940 года освободили и передали в СССР. Когда, вернувшись в СССР, Антикайнен начал задавать неудобные вопросы о «пропавших» товарищах, то попал в многомесячный отпуск для «поправки нервов». Однако опять пронесло. В 1940 году его избрали депутатом Верховного Совета Карело-Финской ССР I созыва, а также депутатом Верховного Совета СССР как представителя Карело-Финской ССР. Республика-то стала союзной, ей требовались национальные кадры. И финский язык реабилитировали.
Осенью 1941 года Антикайнену поручили допрашивать финнов-перебежчиков из спецбатальона №21, собранного в отряд из добровольцев-заключённых, в том числе 25 бывших красных командиров. Антикайнен выбирал из них пригодных для организации воздушного десанта. Рассказывают, что этим он сильно мешал Ю. Андропову, практически дублируя его деятельность.
Согласно официальной советской версии, Антикайнен погиб в октябре 1941 года в авиакатастрофе около Архангельска. Смерть его была выгодна советскому руководству, так как вопросы Антикайнена по поводу своих товарищей ставили это самое руководство в неудобное положение, в выигрыше оказался и молодой Ю.В. Андропов, руководивший партизанским движением. Поскольку советские руководители выдвинули несколько взаимоисключающих версий катастрофы, ряд историков предполагают, что смерть Антикайнена была неслучайной.
«Красная графиня» австрийская коммунистка Рут фон Майенбург утверждала, что жила по соседству с Антикайненом в московском отеле «Люкс», который использовался Коминтерном,— и что Антикайнен покончил с собой, выпрыгнув из окна, когда нквдшники ломились в его дверь. Хотя она могла и перепутать. Вполне вероятно, что это был какой-то другой финн.
Тойво Антикайнен похоронен в Архангельске на острове Кегостров. Похороны прошли тайно, деятели финского коммунистического движения на похоронах не присутствовали.
Могилы Уно Мальмберга не существует. Никто не знает, где именно его расстреляли. Может быть, в подвале или тюремном дворе. А может быть, вывезли в лес и позволили напоследок глотнуть свежего воздуха. Надо надеяться, что именно так и было. В лесу под октябрьским небом, усеянном колючими звездами, умирать все-таки легче: открыт прямой путь наверх.
Потомки Уно Мальмберга нашли пустой столбик в Красном бору и прикрепили на него именную табличку с датами жизни. Не должен ведь человек оставаться без последнего приюта.
Валентина Уновна Мальмберг окончила юридические курсы в 1943 году, Петрозаводский пединститут и по распределению поехала в п. Пухта. Вышла замуж за Бронислава Вольфовича, который добровольно приехал в Карелию на лесоразработки. В 1953 году в п. Пухта родился Олег Брониславович Вольфович, который теперь проживает в Петрозаводске на улице Антикайнена. А правнуки и праправнуки Мальмбергов вернулись в Финляндию, откуда их предки некогда приехали к нам строить социализм.
Вот так. Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь. И воистину не может человек пересказать всего.
Но все чаще я задумываюсь о том, что каждый из нас, абсолютно каждый, кем бы он ни был – носитель исторической памяти. И что в равной степени Тойво Антикайнен, убиенный красными Антти Марьониеми, Юрий Андропов, Тойво Вяхя, Уно Мальмберг, Хейкки Кальюнен и все, кто еще жил до нас – это в некоторой степени тоже мы. И не стоит искать, кто там был прав, а кто виноват. Все мы сильно виноваты друг перед другом.
