Не могу промолчать по поводу лжепатриотических публикаций о бесчеловечном отношении к детям российских эмигрантов в Финляндии.
Чуть более века тому назад Лев Толстой написал статью «Не могу молчать!», направленную против смертной казни в России под таким названием. Я, конечно, далеко не Лев Николаевич, но не могу промолчать по поводу ажиотажных лжепатриотических публикаций о «бесчеловечном отношении к детям российских эмигрантов» в соседней стране – Финляндии.
Журналисты, депутаты, чиновники и даже сам главный детский защитник Павел Алексеевич Астахов шумно возмущаются по поводу помещения четырех детей (один из них – новорожденный) в приют при живых родителях. Мать ребенка гражданка России Анастасия Завгородняя, отец – суданец по происхождению, но в настоящее время гражданин Финляндии, так как проживает там уже 18 лет. Особенное возмущение вызвало помещение в приют двухнедельного младенца: оторвали от материнской груди и туда же – к чужим и бессердечным людям.
В первый момент и я, съевший не одну собаку на ниве защиты детей от жестокого обращения, ощутил какую-то неловкость: «Не слишком ли? Не перестарались ли социальные службы соседней страны?». Немного успокоившись, стал внимательно вчитываться в прессу.
Для такого жесткого поступка и причина должна быть серьезная. Все сюжеты крутились вокруг старшей девочки (шестилетней) этой семьи: она сказала учительнице в школе, что «папа шлепнул по попке». С точки зрения россиянина, такая причина может вызвать только снисходительную улыбку. Пусть в меня бросит камень тот, кто этого ни разу не делал, воспитывая своих детей. Если за такую «провинность» отбирать детей у родителей в нашей стране, то, пожалуй, из 30 миллионов в приютах оказалось бы 29 миллионов. Не сомневаюсь, что и у наших суровых соседей была бы такая же пропорция.
Что-то здесь не так, подумал я, и продолжил поиск. Интуиция меня не подвела. Шестилетняя девочка страдала заиканием, и по этому поводу ее обследовали, так как такой дефект возможен в результате перенесенного стресса. В процессе обследования выяснилось, что ребенок перенес сотрясение головного мозга. Мама считает, что травма дочери была связана с падением или ушибом, произошедшим в школе. Учителя это отрицают. Мама отрицает травму дома. Ситуация нередкая при синдроме жестокого обращения: почти всегда при травме, полученной дома от близких людей, родители, обращаясь за медицинской помощью, скрывают этот факт и приводят ложную версию травмы. Задача врача по хорошо известным признакам заподозрить неправду и сообщить о своем подозрении в правоохранительные органы. Так чаще всего мы и поступаем.
Отвлекусь от истории с шестилетней девочкой в Финляндии и расскажу о давней трагической истории, случившейся с восьмилетней цыганской девочкой в Петрозаводске. Это было еще до того, как мы подробно познакомились с синдромом жестокого обращения (СЖО).
Соседи услышали плач и стоны из частного дома, в котором проживала цыганская семья. Вызывали милицию. Оказалось, что в закрытом доме лежала и умирала от множественных травм девочка восьми лет. Она была зверски избита отцом и оставлена дома, а семья куда-то уехала. Когда ее доставили к нам в больницу, то выяснилось, что у нее была тяжелейшая черепно-мозговая травма, от которой она умерла в ближайшие часы. Кроме того, все ее тело было покрыто точечными ожогами от сигарет. Мы вспомнили эту девочку: в течение двух лет она дважды поступала к нам с сотрясением головного мозга. Родители говорили, что она очень шустрая и часто падает. Мы им верили. Оказалось, ее избивали дома и в конце концов убили. Если бы мы знали тогда, что такое возможно и сообщили бы в милицию, то эту трагедию можно было бы предупредить. Отца судили, и он получил то, что ему полагалось. Кстати, подобного в цыганских семьях, дети из которых у нас часто лежат по разным поводам, мы ранее не встречали.
Вернемся, однако, к основному сюжету. Теперь, когда у нас появился опыт и наши знания СЖО стали более подробными, мы понимаем, что наши финские соседи поступили строго по правилам (закону) при подозрении на возможное насилие в семье.
Девочка сказала учительнице, что папа ее шлепнул по попке. Мы не знаем, почему ее об этом спросили, и не знаем, какими словами девочка ответила на этот вопрос. Учительница обязана сообщить об этом в специальную службу. Если бы она этого не сделала, а в дальнейшем выяснилось, что ребенка дома физически наказывают, то она могла лишиться работы. Специальная служба, зная, что девочка имела сотрясение головного мозга, что выяснилось при обследовании ее в связи с заиканием, а тут еще оказался этот «шлепок по попке», заподозрила синдром жестокого обращения с ребенком. В этом случае в течение 72 часов должно быть проведено расследование, а на время расследования из семьи все дети переводятся в приют, так как всякое может случиться. Новорожденный также изолируется от семьи, так как при СЖО чаще всего страдают дети, которые еще не говорят.
На все время расследования никто не должен об этом рассказывать, соблюдается полная конфиденциальность. Если бы мама не подняла скандал и не включила прессу, в том числе российскую, то так бы всё и было. В том случае, когда СЖО не подтвердился бы, дети были бы возвращены домой, перед родителями извинились, и эта семья была бы исключена из компьютерной базы риска по СЖО без всяких следов в будущем. А вот если бы СЖО подтвердился, то последовали бы действия или в виде наказания, или в виде воспитательной работы с семьей, или оказания помощи семье, если бы она в ней нуждалась. В любом случае семья оставалась бы под наблюдением специальных служб до тех пор, пока самому младшему ребенку в этой семье не исполнилось 18 лет (!).
Приведенный выше протокол прописан во всех странах, в которых имеется Закон по защите детей от жестокого обращения. К сожалению, мы в их число не входим. Наши попытки все время высматривать сучок в чужом глазу выглядят неуклюжими. Обидно, конечно, что наши соотечественники постоянно фигурируют в подобных конфликтах, но на то есть серьезные основания. Финские социальные службы изымают детей из семей не только у наших эмигрантов, они делают это и со своими соотечественниками. Так они поступали в 2011 году 18 тысяч раз, а наших среди них было всего 50 – капля в море.
В нашей республике ежегодно лишаются прав около 500 семей. В большинстве случаев в этих семьях имеет место жестокое обращение с детьми. В России до сих пор отсутствуют статистические сведения об этом страшном социальном несчастье. Даже из той организации, которая по своему статусу должна всё знать о насилии над детьми, приводятся странные цифры. Так, пресс секретарь П.А. Астахова сообщает в «Новой газете», что в 2011 году от насилия со стороны родителей, педагогов, воспитателей в РФ пострадали 6 тысяч человек, две тысячи из которых погибли, а по официальным данным департамента здравоохранения США в 2010 году пострадали 1,5 миллиона, а погибли также 2 тысячи. Такой разницы ведь не может быть. Правда, возможно, что американцы считают все «шлепки по попе», а мы только серьезные травмы?
Короче говоря, пора нам уже защищать своих детей в своей стране, а не изображать обиженных из-за якобы тенденциозного отношения к нашим семьям в других государствах.
Игорь Григович, профессор ПетрГУ, доктор медицинских наук
Фото www.pravda.ru
