Лицейские беседы, Общество

Анна Матасова: «Когда мне пишется, я могу жить, где угодно»

Анна Матасова. Фото Ирины Ларионовой
Анна Матасова. Фото Ирины Ларионовой

Наша прогулка  с поэтом, писателем Анной Матасовой запомнится мне надолго. Мы идем  по одной из окраинных дорог Питкяранты, что ведет мимо кладбища к Ладоге, и беседуем о плюсах и минусах  жизни в районном карельском городке. Его название в переводе с финского означает «длинный берег».  Анна ведет меня показать свои излюбленные места.

 

— Для меня это одна из лучших питкярантских дорог, — рассказывает Анна среди огромных вековых  елей, — с одной стороны, здесь расположилось старое городское кладбище, с другой — тропа здоровья, что само по себе символично, в этом заключается и прямая ирония. Я люблю пройтись здесь с фотоаппаратом.

Глядя на любимые места поэта, можно с уверенностью сказать, что Анна человек незаурядный. Она признается, что предпочитает уединение, не зависит от людей и не тоскует по их обществу. Но если бы ей совсем не нужны были люди, жила бы она  в полном одиночестве в пустоши. А раз  живет в Питкяранте, значит, люди ей нужны и важны, но меньше, чем жителю большого города. Ей вообще по душе общаться с миром напрямую, и чувство страха у нее своеобразное.  Она обожает гулять  в сумерках, не знает страха в лесу, даже ночью может жить там одна. Но все же чувство страха  посещает ее порой. Например, она побаивается… бухгалтерии.

— Ночью или в сумерках другое ощущение мира, стоит только прислушаться, как гудит лес, который живет своей жизнью, — говорит Анна, обращаясь ко мне сквозь ветер с мокрым то ли дождем, то ли снегом. — Слышите шум воды? Ночью вода черная, хотя в карельском лесу ночью всегда светло: зимой, потому что снег, летом, потому что белые ночи.

Я и в самом деле за темной стеной елей слышу глухой шум накатывающей волны.  Анна перечисляет большие и малые города, где ей довелось жить: Рига, где она родилась, Улан-Батор, где служил ее отец, Москва, закрытый город Приозерск в Казахстане, Медвежьегорск, Петрозаводск, где училась, Санкт-Петербург.

– Но я люблю малые города! Во мне живет тяга к разрушающимся местам. Мне нравятся потертые, обветшалые, малонаселенные города, заброшенные деревни. Я человек гибкий в плане бытового комфорта, могу жить с туалетом на улице, печкой, водой в колодце. В этом есть своя прелесть, и тогда  возникают совершенно особые отношения с огнем и водой. У Питкяранты есть один огромный недостаток – это запах с завода. Но я думаю, что скоро завод или поставит, наконец, фильтры, если примут закон о ладожских шхерах, или его закроют.

 

– Но если завод закроют, город умрет..

– Всегда так говорят. Если это закрытый военный город, то после ухода армии он перестает существовать. Но в целом, когда что-то старое умирает, появляется что-то новое. Это закон развития или закон будущего – назовем его так. Вспомним, когда появились автомобили, отмерла огромная  отрасль, связанная с лошадиным хозяйством. И тогда люди тоже, наверное, думали, как же теперь армия будет без коней. Когда будущее раздваивается в какой-то точке, тогда и старое сохраняется, и новое утверждается. То же самое происходит с электронными книгами. Закон будущего – в том, что станет больше разнообразия, он дает новые возможности, появляется  еще одна дверь. Так и с Питкярантой – ее будущее мне видится в таком нетронутом месте, как ладожские шхеры, – не застроенным, не раскупленным под частные богатые дачи берегом, открытым для всех, с этим лесом.

 

– А чем вам не нравятся большие города?

– Большой город напрягает, он реально забирает все твое время. Схема существования проста: забираешься в свой район и сидишь там. По мне так лучше сидеть на берегу озера или в лесу.

 

– У вас растет сын, образование здесь устраивает?

– Здесь очень хорошая школа, на мой взгляд. Она прекрасна в том, что в ней ребенок учится строить отношения с одноклассниками. А образование как уровень знаний в недалеком будущем, когда мой сын подрастет, мне кажется, полностью изменится, станет большей частью виртуальным, не ограниченным во времени. Я, например, уже много лет работаю без всякого графика. Мне это нравится и пишу тогда, когда мне хочется: песни, книги, прозу, стихи. Когда мне пишется, я могу жить, где угодно!

 

– Как вы относитесь к идее превращать старые заводы в культурные центры?

– Мне по душе эта идея. Я бы превратила в такой центр наш прекрасный  питкярантский вокзал. Зачем в городе вокзал, куда не ходит ни один пассажирский поезд?

 

– Вас привлекают к себе истории этого места или вам по душе больше внешняя сторона?

– История не так уж и важна на самом деле. Она прилагается к человеку или к месту. Это как с людьми. Бывает,  ты знакомишься с человеком, имя которого на слуху. В другом случае история нового знакомого тебе неизвестна, но ты уже испытываешь к нему симпатию. И тогда его история начинает занимать тебя. А вообще я люблю историю, но без формализма, который не терплю ни в каких областях.

 

– Какие были первые впечатления от Питкяранты, когда только приехали сюда?

– Первое – это запах завода. Это его ужасная и отвратительная составляющая. Но потом видишь, что это дикое и заброшенное место, и в этом его прелесть для меня. Думаю, городу пошла бы на пользу некоторая прибалтийская или финская ухоженность, но в целом меня устраивает эта дикость. Я не выбирала Питкяранту как место жительства, а просто вышла сюда замуж. Меня вообще притягивает Север. Я жила в Монголии, Казахстане, в условиях степи. Жесткий, солнечный, выжигающий юг – это точно не мое. В таком месте по собственной воле я ни за что бы не осталась.

Анну, по ее словам, сформировали книги, литература, язык, тяга  к чтению и раздумью, к природе. Она всегда любила собак, биологию и мечтала жить с животными где-нибудь в лесу.

 

Анна Матасова на берегу Ладоги. Фото Ирины Ларионовой
Анна Матасова на берегу Ладоги. Фото Ирины Ларионовой

… Мы выходим на берег и застываем на месте: перед нами открывается Ладога во всей ее предзимней красе. Строгая, почти монохромная, суровая картина. Дух захватывает от этой сдержанной красоты, хотя фотография не передает этого простора и мощи северного ландшафта.

– Вот она, настоящая Питкяранта, это самое сильное и прекрасное место здесь для меня. Озеро разлилось в этом году, затопив пляж. И это место находится рядом с городом! Чуть дальше отсюда остров Эстонский, где  люблю посидеть в одиночестве на самом берегу.  Я чувствую себя здесь как дома и хожу сюда сосредоточиться и отдохнуть.  Питкярантские еловые леса с первого взгляда впечатлили меня и захватили мое воображение. Все идет от внутреннего восприятия мира. Если у человека есть источник силы, который он хочет открыть в себе, тогда он будет видеть мир прекрасным всюду, и в ельнике в том числе. Для меня деревья – живые гигантские существа, мы никогда в лесу не сами по себе. Я всегда воспринимаю лес  как силу добрую.

Мы возвращаемся в город по дороге, представляющей собой вязкую кашу из снега и воды. 

 

– Вас не раздражает разрушенность зданий в городе, их убогость? 

– Для меня внешний мир не так важен. Для меня важнее всего то, что происходит внутри меня. И это я называю – найти в себе источник. Когда он найден, перестаешь раздражаться.

Фото Анны Матасовой
Фото Анны Матасовой
Фото Анны Матасовой
Фото Анны Матасовой
Фото Анны Матасовой
Фото Анны Матасовой
Фото Анны Матасовой
Фото Анны Матасовой