Заглянули в Википедию в статью о городе Сортавала и обомлели. В разделе «Известные жители» значатся десять человек, среди них финский летчик, сбивший 94 советских самолета, еще один финский ас и финский военный деятель по прозвищу «ужас Марокко». Но нет ни слова о коренном сортавальце, военном летчике Юрии Павловиче Кожине.
С каких пор и по какому моральному праву в российском городе, где согласно паспорту Сортавальского муниципального района Республики Карелия 2015 года, проживают 20 тысяч человек, славят граждан Финляндии, воевавших против нашей родины? Эту информацию добыла и разместила некто с ником «Ольга-Аленушка».
Вместе с тем в списке известных жителей Сортавала не нашлось места таким известным и уважаемым сортавальцам, как заслуженный учитель школы РСФСР Нина Николаевна Глинская (Зайцева), которая 46 лет прожила в Сортавала и которой открыта мемориальная доска, прозаик, драматург, киносценарист Раиса Генриховна Мустонен, чьи книги издавались в том числе в Финляндии, Швеции, Германии, Норвегии, США, заслуженный врач Российской Федерации Евгения Вячеславовна Агапитова (Вихрова), работающая хирургом более 45 лет и другие. Не нашлось места в списке известных жителей Сортавала и военному летчику Юрию Павловичу Кожину.
О Юрие Павловиче Кожине рассказывают его одноклассники Михаил Бузик и Лев Гольденберг
Наверное, не все читатели знают, что 1949 год был самым успешным во всей послевоенной истории СССР и Российской Федерации по количеству деторождений. В том году страна пополнилась сразу 3 миллионами 89 тысячами новых граждан! Одним из родившихся в 1949 году был мальчик Юра, появившийся на свет в городе Сортавала 13 июня в семье Павла Васильевича и Анны Григорьевны Кожиных.
В 1956 году Юра пошел в первый класс средней школы №1.
Вспоминает Лев Гольденберг: «В середине января 1958 года папу перевели служить в г. Сортавала из военного городка Хуухканмяки. Меня определили в среднюю школу №1, во 2 «б» класс. Помню, была перемена, когда я впервые вошёл в класс, в котором находились всего два человека: учительница и мальчик, сидевший за первой партой у самой двери. Учительница сказала: «В классе есть только одно свободное место рядом с Юрой Кожиным. Юра сидит один, потому что любит разговаривать на уроках. За плохое поведение он сейчас наказан и не отпущен на перемену. Если будете болтать на уроках, я вас рассажу». Так я познакомился с Юрой Кожиным. Сел рядом с ним и увидел, что он рисует паровозы. «Наверное, ты хочешь стать машинистом?», — спросил я. Юра ответил: «Нет, я хочу быть лётчиком, а паровозы рисую, потому что их трудно рисовать».
Недели две мы просидели за одной партой. Юра постоянно рисовал картинки с однообразным сюжетом. Это был воздушный бой наших «ястребков» с фашистскими самолётами. «Мессеры» «Фокеры» и «Юнкерсы» ярко горели, а наши «ястребки» победно взмывали в небо. За разговоры во время уроков нас рассадили. Рядом с Юрой посадили девочку, страдавшую нарушением речи. Следовательно, быть собеседницей она при всем желании не могла.
Хорошо помню 12 апреля 1961 года. Около 11 часов внезапно прервали уроки и нас всех вывели во двор школы. Через громкоговоритель прозвучало сообщение, что советский человек, первым в мире, полетел в космос! И этим человеком является майор Юрий Алексеевич Гагарин! Какое началось ликование! Все кричали «Ура!», смотрели в небо, задрав голову, в надежде увидеть космонавта. Я сказал Юре: «Он тоже Юрий. Наверное, ты теперь захочешь стать космонавтом и полетишь в космос?» Но совершенно спокойно Юра ответил: «Нет, в космос я не полечу. Космос – для науки, а я буду летать для дела. Надо будет охранять небо от вражеских самолётов. И буду военным лётчиком, чтобы космонавты могли спокойно летать».
Конечно, как все мальчишки моего поколения, мы играли в войну. Для этого всегда делились на «наших» и «врагов». Но у Юры всегда была одна и та же роль: он был сбитым советским лётчиком, бежавшим из фашистского плена. И больше никем. С помощью старой простыни и верёвок Юра смастерил для себя парашют и спрыгивал с крыши сарая на заранее подготовленную кучу опилок, где его находили «свои», и он смело вступал в бой.
Юра очень много читал. В его в портфеле всегда были книги о лётчиках: «Повесть о настоящем человеке», «Валерий Чкалов», вырезанные из журналов статьи об Уточкине, Нестерове, Покрышкине, Кожедубе, Сафонове и других прославленных летчиках. Моя мама работала библиотекарем в нашей школе. Она отмечала, что Юра Кожин – самый читающий ученик во всей школе. Он много времени проводил в библиотеке и даже помогал моей маме в выборе тем читательских конференций.
Мой папа в то время служил заместителем начальника Сортавальского гарнизонного Дома офицеров, где была большая библиотека. Нередко мы с Юрой часами просиживали в читальном зале. Журнал «Зарубежное военное обозрение» выдавали только офицерам и без права выносить его из читального зала. Папа получал этот журнал, садился рядом с нами и Юра, затаив дыхание, читал всё об авиации. Обладая прекрасной памятью, Юра легко запоминал прочитанное и наизусть знал характеристики практически всех самолетов периода Второй мировой войны. Немаловажным для него было и то, что в этом журнале были фотографии самолётов.
Однажды Юра решил выжечь рисунок самолёта с помощью увеличительного стекла на подоконнике в вестибюле родной школы. Выполнив рисунок в карандаше, он приступил к выжиганию, но за этим занятием был застукан завучем Ниной Николаевной Сухановой, строгость и суровость которой была известна даже за пределами школы. Состоялся привод Юры к директору. Было решено экстренно собрать педсовет. Несмотря на то что Юрина мама была народным судьёй города Сортавала, дело приняло серьёзный оборот: встал вопрос об исключении Юры из школы на неделю…
Но Юрку всё-таки отбили. Учительница математики Нина Николаевна Глинская, учитель истории Виктор Борисович Глинский, а также школьный библиотекарь (моя мама) сумели убедить педсовет в том, что Юра – очень способный ученик, просто слишком непоседливый и чрезмерно энергичный. Юре снизили оценку за поведение, но из школы не исключили.
А самолёт он всё-таки выжег! На скамейке в городском парке культуры.
Учился Юра хорошо: отлично знал математику, легко решал задачи повышенной сложности. Начитанность Юры не была односторонней. Он с увлечением читал не только книги об авиации, но и современную фантастику, приключенческую литературу, увлекался поэзией. Сонеты Уильяма Шекспира, он знал практически все, да еще в двух переводах — Пастернака и Маршака — и читал их девочкам, которые от этого были в восторге.
Он писал стихи, но никому, кроме меня, их не показывал. До сих пор я храню два его стихотворения, которые он прислал мне в письме, когда был курсантом лётного училища. Теперь, через много лет, я понимаю, что Юра был одарённым человеком. Судьба одарила его умением воплощать в жизнь мечту. Он мечтал стать лётчиком и стал им, он любил небо, и любовь эта оказалась взаимной».
Осуществить заветную мечту – поступить в военное авиационное училище по подготовке летчиков для дальней авиации сразу же после окончания Сортавальской 1-й средней школы в 1966 году ему не удалось. Обидно, но не удалось из-за нелепой случайности: переписывая с доски условия задачи на письменном экзамене по математике он, сидя за последним столом, плохо видел условия одного из заданий, а на его просьбу уточнить условия, преподаватель ответил: «Летчик должен иметь отличное зрение»! Вот Юра, хорошо знавший математику, и переписал условие неверно. Отсюда и результат, помешавший ему пройти огромный конкурс, который в 1966 году был буквально во все учебные заведения вследствие очередной реформы школьного образования, когда одновременно выпускались и 11-е и 10-е классы.
Целый год Юра жил в Саратове, работал токарем на заводе и продолжал усиленно готовиться к поступлению в тоже училище. И на этот раз его мечта сбылась! Он успешно сдал все экзамены и стал курсантом Тамбовского высшего военного авиационного училища летчиков имени М.М. Расковой.
Четыре года опытные преподаватели и инструкторы ставили способного и горящего страстным желанием летать юношу «на крыло». И поставили!
Обучение строилось по классическому принципу: от простого – к сложному. Овладев пилотированием учебно-тренировочной «Элки», курсанты пересаживались на более серьезную учебно-боевую машину – фронтовой бомбардировщик Ил-28, способный нести ядерное оружие и имевший максимальную взлетную массу более 23 тонн. А завершалось обучение освоением состоящего в то время на вооружении Дальней авиации бомбардировщика Ту-16. А это была уже совсем серьезная машина, имевшая взлетную массу более 75 тонн. Экипаж этой машины состоял из 6 человек, двое из которых осуществляли пилотирование воздушного судна: командир корабля и помощник командира корабля.
В 1971 году Юрий Павлович Кожин успешно окончил училище и осуществил заветную месту: стал летчиком! В ВВС не применялось слово «пилот», только летчик. Пилот – это термин гражданского воздушного флота и он умеет только взлетать и садиться. А летчик, кроме пилотирования, занимается боевым применением. И именно это его главная задача.
Юрию Кожину было присвоено воинское звание «лейтенант» с вручением диплома летчика-инженера, после чего он был направлен для прохождения летной службы в город Белая Церковь, в 251-й гвардейский тяжелый бомбардировочный авиационный полк на должность помощника командира дальнего бомбардировщика Ту-16. Полк, в составе 15-й гвардейской Гомельской тяжелой бомбардировочной авиационной дивизии входил в состав 46-й воздушной Краснознаменной армии верховного главного командования, которая до 1992 была крупнейшим в мире ракетоносным тяжелобомбардировочным объединением, мощнейшим ракетно-бомбовым кулаком страны.
В июне 1973 года Юрия Кожина направили в расположенный в Зябровке, что под Гомелем, учебный центр, где он переучивался на относительно новый по тем временам дальний сверхзвуковой бомбардировщик Ту-22. В марте 1974 года он назначается командиром корабля в 199-й отдельный гвардейский Брестский дальний разведывательный авиационный полк в город Нежин Черниговской области. С тех пор Юрий Кожин летал на дальнем бомбардировщике Ту-22.
В 1977 году Юрия Кожина как способного летчика назначают на должность командира отряда (наименьшее тактическое подразделение в авиации, состоящее, как правило, из четырех самолетов). В 1979 году очередное назначение — заместителем командира эскадрильи.
Экипажи Ту-22Р (разведчики) из Нежинского 199 отдельного гвардейского дальнего разведывательного авиаполка реально вели круглосуточную аэрофото-, радиотехническую и радиолокационную разведку и осуществляли сопровождение натовских надводных кораблей и подводных лодок на Южно-Европейском театре военных действий вероятного противника (по классификации НАТО) в акватории Мраморного и Средиземного морей, в Черноморских проливах и в южной части Черного моря, находясь в воздушном пространстве над нейтральными водами и в строгом соответствии с нормами международного права.
При этом они работали как самостоятельно, так и во взаимодействии с носителями сверхзвуковых противокорабельных ракет Ту-22К и с самолетами радиоэлектронного противодействия Ту-22П. В полете на максимальную дальность (с дозаправкой в воздухе) над нейтральными водами им нередко приходилось сталкиваться с глазу на глаз с пилотами натовских истребителей.
Все летчики на Ту-22 любили летать на малых и предельно малых высотах. Тренировку обычно проводили в районе аэродрома. Чаще всего проходом над взлетно-посадочной полосой. Чаще всего совсем не означает, что всегда. Однажды общепринятому правилу изменил Юрий Кожин. Возвращаясь на аэродром, он вспомнил о жене, находящейся в роддоме. Движимый светлыми отцовскими чувствами и благородным желанием избавить жену от предродовых мучений, он по личной инициативе решил заняться родовспоможением. Для этого он на предельно малой высоте прошелся на своем 92–х тонном «ревущем звере» над крышей родильного дома. Персонал учреждения здравоохранения не испытал чувства благодарности к отважному летчику, несмотря на то что в тот день благополучно разродились все, кроме Ирины Кожиной, которой и был посвящен этот замечательный полет.
В числе лучших летчиков Дальней авиации (а они с момента создания считались элитой наших ВВС), Юрий Павлович Кожин был допущен и успешно выполнял такой сложный элемент летной подготовки, как дозаправка в воздухе от самолета-танкера. Как рассказывал Юрий Кожин, за одну дозаправку в воздухе он терял в весе до пяти килограммов, которые покидали организм летчика в виде обильно льющегося пота.
В 1980 году майор Кожин поступает на командный факультет Военно-воздушной академии имени Ю.А. Гагарина, которую оканчивает с дипломом с отличием в 1983 году и получает назначение на должность командира эскадрильи в ставший уже родным 199-м авиаполком в Нежин. Не проходит и года, как в Зябровку Гомельской области, где базировался 290 отдельный дальний разведывательный авиационный полк, потребовался начальник штаба – заместитель командира полка. И командование армии останавливает свой выбор на кандидатуре подполковника Юрия Кожина.
Зябровский 290 одрап был нацелен на другой театр военных действий – Северо-Европейский. Теперь приходилось летать на сопровождение кораблей вероятного противника над нейтральными водами акватории Балтийского моря и Балтийскими проливами, а с дозаправкой и «за угол», то есть на Кольский полуостров и над акваторией Баренцева моря.
Через полтора года, в ноябре 1985 года, Юрия Павловича Кожина приказом министра обороны СССР назначают командиром полка. Прекрасно знакомого ему Нежинского 199 огдрап. И он снова возвращается на Украину. Практически одновременно командир 199 огдрап становится и начальником Нежинского гарнизона.
Вспоминает Михаил Бузик: «В 1988 году в Белоруссии проводились крупные, стратегические учения под кодовым названием «Запад-88». На Дретуньском полигоне я оказался в составе научно-исследовательской группы от Военной артиллерийской академии имени М.И. Калинина. Помимо артиллеристов, анализом хода учений занимались представители и других родов войск Сухопутный войск и ВВС. В ходе совместной работы я узнал, что один из полковников ВВС курирует вопросы воздушной разведки и, улучив удобный момент, спросил его, не знает ли он Кожина? «Юрия Павловича»? – не задумываясь, задал он мне встречный вопрос и, получив утвердительный ответ, сказал, что прекрасно его знает и поведал о том, где и в какой должности служит Юра. Собственно, ничего нового в этой информации для меня не было, но когда практически незнакомый мне человек говорил о Юре хорошие слова, мне это было очень приятно и радовало больше чем, если бы кто-то хвалил меня. Особенно запомнилась и врезалась в мою память последняя фраза, произнесенная полковником авиации с искренним уважением и с восхищением: «Летчик Божьей милостью!».
Еще в сентябре 1971 года, когда курсант Юрий Кожин только готовился к сдаче государственных выпускных экзаменов, постановлением Правительства СССР было утверждено решение о создании высшей категории классности «Лётчик-снайпер». Она присуждалась воздушным асам, которые в совершенстве владеют тактикой боя, имеют отличные навыки техники пилотирования и самолетовождения, знают авиационную технику, сдали квалификационные экзамены (теоретические и практические).
Незадолго до печально известного августовского путча, приказом МО СССР маршалом Советского Союза Д. Язовым №0163 от 11 августа 1991 года, полковнику Кожину Юрию Павловичу была присвоена высшая летная квалификация «Военный летчик-снайпер». К этому он шел без малого 20 лет!
За безупречную службу Юрий Павлович был награжден орденом Красной Звезды и многими медалями.
В конце 1991 года грянул развал СССР и вслед за ним последовал «парад суверенитетов». До 1992 года предпринимались попытки сохранить единство Вооруженные Силы СССР под видом Вооруженных Сил малопонятного СНГ.
В январе 1992 года в Кремлевском дворце съездов проводилось Всеармейское офицерское собрание, в котором участвовали более 5 тысяч офицеров. Одним из участников был полковник Юрий Павлович Кожин, делегированный от 46-й воздушной Краснознаменной армии верховного главного командования, являвшейся в то время крупнейшей в мире ракетоносной тяжелобомбардировочной воздушной армией. В одном из перерывов Юрий Кожин дал интервью журналистам Первого канала, которое в тот же день вышло в эфир. Полковник Кожин поддержал точку зрения большинства делегатов, в которой были подвергнуты самой резкой критике Б. Ельцин, его ближайшее окружение и высшее военное руководство. На этом Собрании было принято Обращение офицеров России, которое содержало требование: «на переходный период сохранить целостность государственной границы, единую систему безопасности, единое военно-стратегическое пространство…». Офицеры были единодушны в том, что если это не будет сделано, то страна может погрузиться в неконтролируемый хаос гражданской войны».
Но эта затея долго не продержалась. Приказом министра обороны Павла Грачева Всеармейское офицерское собрание было распущено. И начался делёж Вооруженных Сил СССР между получившими суверенитет бывшими союзными республиками. По принципу: что на моей территории – то и моё, не особо задаваясь вопросом, а нужно оно тебе или нет? Так стало в первую очередь с ракетоносной, входящей в ядерную триаду СССР Дальней авиацией.
В большинстве новых субъектов международного права от военнослужащих бывшего СССР стали требовать принятия присяги на верность новой суверенной власти. На этой волне в начале 1992 года в 199 огдрап ожидаемо пожаловала группа офицеров из новорожденного Министерства обороны Украины и от всех офицеров и прапорщиков потребовали принять присягу на верность Украине, для чего весь личный состав был выстроен на строевом плацу. Гвардии полковник Юрий Кожин принимать присягу на верность Украине категорически отказался. Примеру командира последовала большая и лучшая часть летчиков полка. Тогда зачитали заранее заготовленный приказ министра обороны Украины «Об увольнении с военной службы полковника Кожина Ю.П. и других военнослужащих, отказавшихся принимать военную присягу на верность Украине». Фамилии вписывались от руки прямо по ходу ритуала.
После построения Юрий Павлович позвонил главнокомандующему ВВС П.С. Дейнекину и доложил об обстановке в полку. В результате Россия предоставила своим верным сынам возможность продолжить военную службу на своих необъятных просторах.
Гвардии полковник Юрий Павлович Кожин в декабре 1992 года, после полугодового пребывания «в распоряжении», прибыл в поселок городского типа Мыс Шмидта. Это городское поселение являлось в те годы центром Шмидтовского района Чукотского национального округа Магаданской области и располагалось на берегу Чукотского моря, в 650 километрах севернее Анадыря.
Теперь летчик-снайпер занимал должность командира военно-воздушной базы, которой командовал вплоть до её расформирования. Собственно, ликвидация базы и было основной задачей её командира. База была благополучно ликвидирована. И потребовалось на это чуть больше полутора лет. Не пройдет и 20 лет, как Россия начнет восстанавливать свое военное присутствие в Арктике. Но это уже другая история.
26 июля 1994 года полковник Юрий Павлович Кожин убыл к новому месту службы в заполярный поселок городского типа Тикси (республика Саха (Якутия). Он был назначен на высокую должность начальника штаба – заместителя командующего группировкой ВВС в Арктике. Там, в Арктике, и закончилась действительная военная служба сортавальца, полковника авиации, летчика-снайпера Юрия Павловича Кожина.
В ознаменование окончания 32 лет летней военной службы, которой он самоотверженно отдавал свои силы и здоровье, в которую вкладывал душу, 6 марта 1999 года военным комиссаром Булунского улуса республики Саха (Якутия) подполковником Литвиновым Юрию Павловичу буднично был вручен военный билет офицера запаса установленной формы.
Жизнь Юрия Павловича Кожина оборвалась в ночь с 10 на 11 июля 2011 года в 442-м окружном военном клиническом госпитале имени З.П. Соловьева в Санкт-Петербурге. Похоронен он в городе Тамбове, где впервые поднялся в воздух и обрел крылья.
Летчики не умирают. Они улетают. Светлая память и вечного полета…
Об авторах публикации: Михаил Юрьевич Бузик — полковник в отставке, кандидат военных наук. Лев Леонидович Гольденберг — врач. Оба живут в Санкт-Петербурге. Одноклассники Юрия Павловича Кожина по сортавальской средней школе №1. Играли в одном школьном вокально-инструментальном ансамбле, пели и сочиняли песни о родном городе Сортавала.
Фото предоставлены авторами публикации
