Главное, Конкурс короткого рассказа «Сестра таланта»

Волк

Сайт_Сестра_таланта_логотипПервый рассказ из поступивших на наш конкурс «Сестра таланта» прошел предварительный отбор.

Автор пишет о себе: «35 лет, врач. Живу в Петрозаводске, один. Сам себе Господин».

 

три в одной в ней живо, три в одной.

слоями нужно снимать, если в глубину заглянуть.

только тихо снимать, как пергамент… чтоб не порушить тонкого.

потому как будто срослися все.

в самых нутрях сидел малец, волчонок.

потом шла волчица, завершал все волк.

днем укутывал, ночью убаюкивал.

породистый он был.

ну как породистый – дом не на болоте, в сосняке под горой, рядом река с чистой, как слеза, водой, вожак своей стаи, добытчик хороший.

шерсть была не потрепана, если только местами посеребрило, но это даже украшало.

пора уже, возраст.

заматеревший был.

шрамов никому не показывал – незачем.

на старости лет встретил-таки свою волчицу, будто жизнь всю ждал.

берег её, только с ним – нежную и кроткую, как агнец, да в ласках неутомимую.

другим волкам так и говорил: «мимо пошёл!»

зубы показывал.

шерсть дыбом вставала на загривке.

загривок сильный, схватит если кто – так поди, доберись до мяса. не прокусишь.

шерсть вздыбалась, как Гибралтар на выданье.

сам же в этот момент весь клокотал, торчком торчал и рыком рычал.

не подходили к нему, боялись.

связываться – себе дороже, пусть его живёт.

Счастлив, да и хорошо.

разорвёт ведь, если что.

посмотреть только стоило ему своими глазами голубыми –  всё понятно было сразу.

особые были те глаза. всё они видели, всё помнили, всё замечали.

лапы — большие лапы, крупные, поступь поэтому основательная, шаг чаще размеренный, не семенит, как крокодил какой африканский.

кровей намешано, потому конгломерат – мама не горюй.

волчонка последним встретил.

волчонок,что появился…сиротой по жизни своей маленькой был.

мать его вряд ли горевала, да и он мать-то ни разу не сосал, не знал вкуса мамкиного молока, не волчица и была, так…

так получилось.

в лесу его учуял, когда после дня тяжёлого расслабленно в логове уже лежал да на звёзды смотрел.

понатырканы они посреди сосен-то, яркие, не то что в городе.

слышит – кто-то шуршит, тихо шуршит, совсем не страшно, туда-сюда, туда-сюда.

половинка его вторая насторожилась – ночь ведь.

тихо лапу на волчицу положил:» лежи, я сам.»

та только глаза прикрыла, глаза счастливой самки, глаза счастья.

вышел, встретились глазами.

глазами и договорились.

так и стали втроём: он, жена его, да ребетя этот, душою больной.

вечерами у костра садились шерсть просушить после ливня осеннего, да бока погреть.

волчонок жался к женщине, все ж таки мамкой будто бы пахнёт, с титьками к тому же…

теребил их, хоть и пустые, без молока, но наслаждение

доставляли ему касания эти, за всё невзятое в той жизни.

в спокое жили, будто в молоке парном купались.

много ли мало ли времени прошло – понесла волчица, нежность так разлилась по всему нутру, что и ей хватало, и волка ублажала, да и волчонка рядом пригревать успевала. семья…

деревенька там с лесом рядом была, красивая, и название очень певучее –Таржеполь, и речка по камешкам – Таржеполка… на окраине дом стоял в той деревне, недалёко от них.

дернул черт волка за курицей сбегать, угостить родную свою вкуснятинкой.

её с собой позвал, побахвалиться:» смотри де, какой я, мужЫк!»

да на тот момент охотники были, ну и, недолго думая, подстрелили…насмерть

выстрел-то услышала она, в сердце будто ударом…глазами не видела ничего, застили слезоньки горькие глаза те любящие.

уходила ползком почти, чтоб по-тихому, той же тропой, через этот дом…

в доме том свет горел. икона – Казанской матери Божьей в красном углу.

прошла по дому, всё обнюхала.

печь с лежанкой, догорают угольки в ней.

на стене – фотографии в рамке.

» видать, чья-то стая…»

на столе самовар. оладушки, варенье черноплодка.

что Бог послал.

на табурете женщина, в платке бабьем.

«проходи, – говорит, – схоронись, я тебя спрячу до поры до времени, пока не рОдишь. а там и лето. там уже тебе полегче будет».

легла волчица у порога, голову на лапы положила…смотрит, будто без слов говорит: «знаешь, как мы жили? любили как – ты знаешь?»

» я знаю всё… отдыхай. я рядом. не обижу.»  и покачала головой… и погладила за ухом.

так и породнились будто.

с тех пор волчица та (опосля-то года четыре прошло), так и наведывается в деревеньку ту за курой вкусной, вдруг перепадёт, и уходит в лес всё черезту околицу, через дом тот.

волчонок уж подрос, свою семью смастрячил, сам папой стал, хорошим папой.

дети бегают, резвятся (дети же).

мамка про папку им всё-всё рассказывает.  и про силу, и про ласку, и про нрав, от которого не только у него торчало в башке и на холке, и про то, как хотел он детей своих, как мечтали вместе…глаза у нее в это время будто голубыми становятся…

волчица, говорят, в дом заходит, всё чаевничает с хозяйкой.

у иконы горит свеча…

самовар пыхтит в трубу, на травах своих чай заварен… изредка слышен тихий вздох этих двух женщин, женщин, потерявших в своей жизни что-то очень важное.

думается, это была Любовь.

а еще… молчат.

что тут скажешь, да и главное – кто поймёт? не каждого в свой-то дом и пустишь…

три в одной в ней живо…

три в одной.